Судьба! Я против...

— Нет, не запирается, — успокоила меня служанка, — Ведь утром фрейлины… — но я перебила её с досадой в голосе, потому как и так уже знала, что эти дамы, сами вваливаются в спальню, не дожидаясь приглашения, на утреннюю королевскую побудку.

— Да поняла я уже, что фрейлины утром! Только не нужен мне тут отряд из и блистающих дам, чтобы одеться. Ты меня вполне устраиваешь. — по тому, как служанка приосанилась, я поняла, что её порадовали эти слова и, просительно взглянув на нее, жалостливо протянула: — Может всё-таки можно, что-то сделать? — И она сделала! Пару раз крутанувшись, в осмотре спальни, она рванула к стене, и подняв диванчик приблизительно на пять персон, поднесла его к двери и устроила из него революционную баррикаду, загромоздив дверь. Потом подошла к

стенному шкафу, открыла его и повернувшись ко мне спросила:

— Домашнее платье? — Офигеть! И это я думала, что она начинает нравиться мне? Да я её просто обожаю! Киваю головой, соглашаясь, а она продолжает, — нижнее белье?

— А вот это уже — нет. На мне и так уже два.

— Как это? — удивилась Терри.

— А вот так. — засмеялась я, — муж помог мне с одеванием, чтобы не замёрзла.

Посмеявшись, Терри приготовила мне очаровательное персиковое платье, до полу длиной, с серебристой вышивкой, по всей юбке и на воротнике стоечкой. Какая же красотища! У меня такой одежды в жизни не было. Как можно такую эксклюзивную вещь называть домашнее платье? Быстренько умылась и провела все утренние процедуры (без фрейлинских свидетелей). А потом облачилась в платье и посмотрелась на себя в зеркало. Да! Красота в виде одежды, великая сила. Я даже сама себе нравиться начала. Не успела я насладиться своим нарядным видом, смежная дверь открылась и оттуда донеслось:

— Наталья, зайди, пожалуйста ко мне. — О как! Какая официальность. Надо узнать в чем там дело. Быстренько проскользнула в дверь и посмотрела на уже полностью одетого, мужа. — Садись. — махнул рукой он в сторону кресла. Я, заинтригованная его серьёзностью, села и подняла на него глаза.

Дин подошёл ближе и посмотрел на меня

— Прибыл Артур. Сейчас у стен дворца он требует, чтобы ему немедленно тебя вернули или он обратиться с просьбой к своему королю.

— И…

— Артур не последнее лицо в своем королевстве и король Кордии может пойти ему навстречу.

— И… — какая же я многословная сегодня

— Может начаться война.

— Ой!!!

Как такое может быть? Ведь не может же война начаться из-за одного человека? Для этого причины должны быть более серьёзными, чем похищение чьей-то дочери.

— Ты сейчас пошутил? — спрашиваю с надеждой в голосе.

— Ничуть, — серьёзно глядя на меня, отозвался муж. — Не сразу, конечно же, сначала будут попытки выкрасть моих близких. Если попытки будут удачными, тогда уже я буду возвращать их, всеми, доступными мне способами, а дальше…

— А дальше, этому конца не будет. — Недослушав Дина, сказала я. — ведь так?

— Именно так.

— Послушай, Дин, — начала, было я.

— Нет.

— Да ты только подумай, — Предприняла я ещё одну попытку высказаться.

— Нет.

— Ну, нельзя же так! Ведь должен быть какой-то выход?

— Какой? Он тебя здесь не оставит, а я тебя ему не отдам.

— Ты же ведь, все равно, собирался помочь вернуть Талию или передумал? — требовательно смотрю на мужа, — вот и выход.

— Не передумал, — возмутился Дин, от того что я усомнилась в его слове, — только как это поможет сейчас?

— Сейчас, ты отпустишь меня с Артуром, а когда…

— Нет! Я сказал, что ты никуда не уйдёшь! — припечатал Кордэвидион и даже кулаком в стену ударил для пущего эффекта.

— Да что ж ты упёртый такой??? Прям разговаривать невозможно!

— Кто бы говорил?

— Артур сейчас расстроен, про Беренику я вообще молчу. Подумай хотя бы о чувствах родителей Талии.

Глаза Дина сузились и, только он открыл рот, чтобы что-то сказать, я его опередила:

— Если ты сейчас спросишь, должно ли тебя это волновать, я тебя стукну стулом по твоей безмозглой башке. — Выражение полнейшего шока на лице Дина многого стоило. На сто процентов уверена, что муженёк в жизни не слышал таких слов по отношению к себе.

— Пожалуй, стоит тебя выпороть и запереть в спальне, чтобы научилась вести себя уважительно по отношению к мужу — задумчиво произнёс муж, оглядывая меня с ног до головы, вероятно забыв, что спальня как раз и не запирается.

— Попробуй, — так же задумчиво оглядывая Дина с головы до ног, ответила я, — и тебе придётся научиться жить с женщиной, которая будет люто тебя ненавидеть, — хочешь попытаться?

— Пожалуй, нет, — немного подумав, отозвался муж, — но на такое заявление всё-таки ответить нужно. — Не успела я опомниться, как он подхватив меня, поставил на кресло ногами, почти сравняв наш рост.

Прежде, чем я успела понять его намерения, губы Дина припали к моим, в таком яростном и неистовом поцелуе, что у меня дыхание замерло в груди от… неожиданности? Ведь не может же быть, что от восторга? Я была так ошарашена, что на некоторое время даже потеряла способность что-либо соображать. Чувствовала только опьяняющее движение губ, целующих меня, рук, нежно гладящих меня по волосам и спине. Когда муж прервал поцелуй и оторвался от меня, я едва пришла в себя. Дыхание вырывалось из моей груди быстро и прерывисто. Открыв глаза (даже не заметила, когда закрыла их) смущённо взглянула на Дина. Его грудь вздымалась и опускалась по мере того, как он с усилием пытался перевести дыхание. В глазах сверкали жёлтые искорки. Потом прижался своим лбом к моему, постепенно успокаиваясь и спросил прерывающимся голосом:

— Так что ты там говорила насчёт родительских чувств?

— Чего? — тупо уставилась я на Дина. Однако нормальный он выбрал способ, заткнуть мне рот. У меня конкретно вылетело из головы все, о чем мы тут говорили.

— Спрашиваю, что делать будем? Ведь Артур ждёт, — с небольшим намёком на смех, снова спросил муж, снимая меня с кресла и ставя на пол. И чего, спрашивается, пристал? Какой такой Артур? Знать не знаю никакого Артура! Или знаю?

— Э-э-э… Артур? — уточняю я.

— Артур! — передразнивает меня Дин. — Будем убеждать его, что ты пылко и безвозвратно влюбилась в меня и ни за что не оставишь?

— Вот уж вряд ли он поверит, — Совершенно не сомневаюсь в этом. — Будем признаваться, что я не Талия и уговаривать, чтобы подождал, пока его дочь вернётся, не предпринимая воинственных действий.

— А в это он поверит? — скептически протянул мужчина.

— Попытаемся убедить. — Ничуть не сомневаясь, что смогу это сделать, ответила я. И вдруг я кое-что вспомнила, о чем напрочь забыла. У меня же сумка была! Я точно помню, что уходя с Милкой из дому перекинула её через голову себе на плечо и больше не снимала. Значит нужно выяснить, где она в данный момент находится. И ответ на этот вопрос, скорее всего, найдётся у Терри.

— Сомневаюсь.

— Будем убеждать так, чтобы поверил. — уверенно отвечаю я. Нужно только найти сумку, там у меня много чего интересного найдётся. Но самую большую надежду я возлагала на мою нежно любимую Нокию и фотографии, которые в ней присутствовали. Главное, чтобы аккумулятор не разрядился. Потом нужно будет выяснить, можно ли его зарядить где-нибудь. Поскольку электричество здесь присутствовало, надеюсь, что и розетка, более или менее подходящая найдётся.

— Дин, мне нужно срочно поговорить с Терри, чтобы… — не успела я закончить мысль, как в коридоре раздался грохот.

— Кевин! — с помещение ворвался костлявый камердинер и замер, заметив моё присутствие.

— Кевин, я не кусаюсь, нечего от меня шарахаться, тем более и укусить то тебя не за что. — выдала я осмотрительному горничному.

— Что там такое? — не обращая внимание на мой монолог, спросил Дин.

— Первая статс-дама упала в обморок, — с готовностью объяснил Кевин причину грохота.

— Час-от-часу не легче! С ней то что?

— Её Величество не пускает её в спальню, она решила, что отстранена от своей должности и немножко разволновалась.