Заложница

   - А вы хотите слез?

   - Не знаю, еще не решил. Может слез, а может... - прикосновение к ее щеке, посылающее дрожь по всему телу. Саша испытала ожидаемый страх. Но неожиданным стало то, что страх был смешан с чем-то другим, странным волнением.

   - Я ведь сказала, вам сначала придется меня убить.

   - Думаешь?

   Нервно сглотнув, девушка кивнула. Напряженная до предела, она чувствовала, как рука мужчины проникает под ткань кофты, будто доказывая, что и без убийства, он может получить, что хочет.

   - Это мерзко, - закусив нижнюю губу, Саша отвернулась. Плакать и просить она точно не собиралась.

   - Что мерзко? Так мерзко? - мягкие губы коснулись кожи на шее, на подставленной щеке, рука скользнула выше, щекоча ребра, касаясь кромки белья.

   Да! Мерзко! Мерзко то, что это происходит против воли! Не действия, на которые тело отзывалось, а отсутствие права выбора. Человек не животное, ему присущи чувства, и желания повязаны не только на инстинктах, но и на этих самых чувствах.

   - Успокойся, - так же неожиданно, как приблизился, Самарский отпрянул, встал с кровати. Что бы она там не считала, он не испытывал особой радости, чувствуя, как тело бьет мелкой дрожью, дрожью страха, но никак не удовольствия, - так не интересно, малышка, я подожду, пока ты сама будешь умолять меня...

   Вскочившая следом Саша сначала убедилась, что находится вне зоны досягаемости, а потом одарила мужчину скептическим взглядом. Разве что в его снах она будет Самарского о чем-то умолять.

   - Посмотрим... - оценив ее яростный взгляд, Яр снова улыбнулся. Впереди ведь почти неделя. Вряд ли Титов решит вопрос быстрее, а теперь, кажется, у него появилось занятие, способное эти четыре дня неплохо разнообразить.

   Все так же улыбаясь, он развернулся, мягко ступая в сторону двери.

   - Только через мой труп, Самарский! - Саша выкрикнула предупреждение широкой спине, в лицо, наверное, не рискнула бы. В ответ - мужской смех.

   - Думаешь? Ставлю на меньшие жертвы.

   Он скрылся за дверью, так и не узнав, сколько лестных слов полетело ему вслед, с какой яростью Саша избила ни в чем неповинную подушку, представляя ухмыляющееся лицо мужчины. Подонок. Ублюдок. Сволочь.

Глава 12

   Константин уже пятнадцать лет каждый день проживал по единому отлаженному сценарию. Его это постоянство абсолютно устраивало. Лишь дисциплина в себе может стать залогом успешности - так он считал сам, так подбирал окружение, так пытался воспитать дочь. Лишь пытался, слишком много Алекс взяла от матери, чтоб ему это удалось...

   Будильник прозвенел в половину седьмого, в семь, на столе его уже ждала чашка кофе, в половину восьмого - машина у входа. Не важно, во сколько он вернулся вчера, не важно, сколько выпил, не важно, понедельник сегодня или суббота, выходные - для слабаков.

   Сидя на заднем сидении автомобиля, Титов привычно уже перебирал почту, заблаговременно забранную из ящика на первом этаже. Куча проспектов, какие-то платежки за коммунальные услуги, судебные повестки, в делах разбирательств между покупателями и продавцами квартир и целых домов, построенных его фирмой. Совершенно неважный для него мусор, который предстояло вывалить на стол секретарше, поручив разобраться.

   Так было всегда, но сегодня, среди хлама, его внимание привлек незнакомый конверт, без адреса и марок, кислотно-желтого цвета. Бросив взгляд в зеркало водителя, Константин надорвал конверт. Из него вылетела какая-то фотокарточка, упала на сиденье, изображением вниз. Не понимая еще, что это такое, Титов перевернул картинку.

   - Твою мать... - сдержаться он не смог, слишком неожиданно прошлое вдруг ожило перед глазами.

   - Константин Львович, что-то случилось? - услужливый шофер притормозил, готовый в любой момент исполнить малейшую прихоть своенравного шефа.

   - Ничего, езжай, - справившись с первым удивлением, Титов вытряхнул из конверта оставшееся там содержимое.

   В нем было пять или шесть фотографий, и маленький листик, на которых обычно записывают напоминания, а потом вешают на холодильник. Константин перебрал фотокарточки трижды, с каждым разом, злясь все больше.

   Половина - еще черно-белые, сделанные им лично, или Настей. Вот, его жена, Анастасия Титова, с крохой на руках - выписка из роддома. Вот - она стоит вполоборота, улыбаясь человеку за камерой - ему. Вот - уже они вдвоем, он положил голову на плечо жены, обвив ее талию, фотографию кто-то порвал, а потом склеил. Вот - фотография совсем мелкой еще Саши, с хвостиком-пальмой на голове. Он помнил эти фотографии, помнил каждый день, в который они были сделаны, и помнил, как самолично отдал их жене, в день, когда их развод оформили официально. А вот как они могли вернуться - не имел ни малейшего представления...

   Спрятав их обратно в конверт, Титов подобрал упавший на пол листочек.

   "До скорой встречи" выведено ровным, крупным почерком. Лишь на секунду облегченно вздохнув, осознавая, что писала хотя бы не Настя, Титов порвал его на мелкие клочья. Проблемы, проблемы, проблемы, а теперь еще и это... Если это развлекается Самарский, то головы щенку не сносить.

   Бросив еще один взгляд в зеркало заднего вида, Титов набрал осточертевший за все эти дни номер. Удивительно, но Самарский брал трубку каждый раз, стоило ему позвонить, будто демонстрируя, что ему-то не страшно.

   - Что за шутки, придурок?

   - И вам добрый день, Константин Львович. Как успехи?

   - Не заговаривай мне зубы. Я спрашиваю, какого хрена? Что за анонимки?

   По ту сторону с ответом почему-то медлили.

   - Анонимки? - саркастический тон Самарского, вдруг стал совершенно серьезным. - Вы о чем?

   - Если ты хочешь меня запугать, можешь даже не пытаться, поверь, не ты первый, а свои писюльки, знаешь куда засунь?

   - Вы снова выпили, Константин Львович? Прям с утра? Я понятия не имею ни о каких анонимках, и, кстати, осталось у вас не так-то много времени, отказ готов? Или дочь вы хотите возвращать по частям?

   - Я все сказал. Отказа не будет, - их игра грозила затянуться навечно, Яр не знал об одном свойстве характера Титова, с которым, наверное, тягаться было не под силу никому - упрямство сдобренное гордыней. И в этой "игре", упрямство Титова достигло потолка. Он уже не откажется от тендера под страхом собственной смерти, здравый смысл, взвешивание возможных потерь и побед роли больше не играли, ведь в голове засело одно единственное слово - "принцип". Титов готов был идти на принцип, готов терять сам и ожидать того же от окружающих.

   - Я ведь все равно возьму этот тендер.

   - Ты попытаешься, Самарский, а возьму я. Алекс привет.

   Первым скинул "убитый горем" отец. Отправив конверт в дипломат, он откинулся на спинку сиденья, закрывая на секунду глаза. Часто, очень часто жизнь бросала его без спасательного жилета в штормовое море, и каждый раз он выбирался целый и невредимый. Так будет и сейчас. Он победитель, это не изменит ни Самарский, ни шутник с анонимками.

*****

   После того ночного разговора, Саша не пересекалась с Самарским достаточно долго. Благодарить при этом стоило и его, проводящего большую часть времени у себя, и ее, уловившую, когда риск столкнуться повышен, и их ссору с Глафирой, ведь мириться, кажется, не спешил ни он, ни она, а значит - в кухню Яр не заходил.

   Так прошел день, потом еще и еще. Ничего не изменилось, каждое утро Саша просыпалась, мечтая о том, чтобы ее заточение закончилось, чтобы Артем скомандовал "собирайся", отвез в аэропорт, посадил на самолет. Наверное, именно в этот момент она будет самым счастливым на свете человеком. Но этого не происходило. И как ни странно, в этом-то Саша тоже чувствовала облегчение - еще день она не является причиной разочарования, потерь для отца.