Наследница

То, что было потом — это были не слезы смиренного горя, не красиво катящиеся по щекам солоноватые дорожки слез, сцелованные любимым мужчиной. Она забилась в угол, рыдала, задыхалась, проклинала себя, отца, Ярослава, кричала каждый раз, когда он пытался притронуться, закрывалась от его совершенно не нужных слов руками, раскачивалась в такт своего горя. И ненавидела, всей душой ненавидела того, кто принес ей эту весть.

— Ненавижу тебя! — она отползла в сторону, когда Яр в очередной раз попытался приблизиться. — Ты знал, что его машину взорвали, знал, что в него уже стреляли!!! Ты все знал!!!

— Знал, — Ярослав не видел смысла врать. Знал. Но в отличие от нее, с Титовым все сложней. Ее он может спрятать в глуши, насильно усадить в машину и увезти с места убийства, а у ее отца было право выбора. Он мог выбирать, как защитить себя, и он сделал неправильный выбор.

— Ненавижу! — она захлебывалась собственным горем, таким невозможным, и от кого еще более непереносимым. Никогда она не думала, что этот день настанет, он не должен был настать. — Лучше бы я умерла! — как хорошо, что она не успела подняться с пола, падать обратно было бы, наверное, больно. Это были ее последние мысли прежде, чем мир вокруг завертелся, а перед глазами заплясали черные пятна.

Ярослав снова поймал потерявшую сознание девушку, поднял на руки. Он не ожидал, что она воспримет новость легко. Это невозможно принять как данность. Слава богу, он успел стереть с ее рук оставшуюся там кровь отца, иначе, что случилось бы с Сашей, ему сложно было даже представить.

— Саша? — он окликнул девушку, опустив ее на кровать. Нет, она его не слышит. Только дышит прерывисто.

Разрываясь между страхом оставить ее даже на минуту и необходимостью что-то делать, Яр метнулся к телефону.

— Алло, Дима, найди мне врача. Срочно, — Самарский приложил руку к горячему лбу девушки, — потерпи, солнце. Прошу, немного потерпи.

А перед глазами в один миг пронеслись те полтора дня, что предшествовали этому утру…

— Значит по рукам? — Ярослав встал из-за стола, протягивая новоиспеченному клиенту руку. Вот, кажется, и все. Интервенция на новые просторы прошла успешно, осталась сущая мелочь — построить дом. Но это уже не его задача.

Провожал гостей он в отличном расположении духа, бросив взгляд на часы, повеселел еще больше. Справился даже быстрее, чем обещал Саше. И теперь, день целиком и полностью их.

— Ну что? — голова Глафиры показалась в прихожей в тот же миг, как за гостями закрылась входная дверь. — Все удачно? — она ловила каждое сказанное Ярославом слово с необычайной жадностью, а он когда-то проронил, что переговоры для него важны.

— Удачно, — мужчина довольно улыбнулся, — а все благодаря твоей стряпне. Они готовы были уйти, так и не дослушав меня, но от десерта оторваться, просто не смогли…

— Не подлизывайся, — Глаша пригрозила воспитаннику пальцем, для виду, а сама почувствовала, как щеки розовеют, от похвалы, совсем как у девочки.

— Какое ж тут подлизывание? Чистая правда! — Ярослав сделал вид, что слова няни его просто напросто оскорбляют — уличить его в подхалимаже? Уму непостижимо! — Они вряд ли успели уехать, хочешь, спроси сама!

— Бессовестный! Знаешь ведь, что я половину слов не пойму, а все равно издеваешься! Мало я тебе в детстве била!

— Это правда, Глашенька, мало, — Яр мужественно вынес толчок в бок, а потом и нежные объятья няни.

— Ярослав Анатольевич, — распахнув дверь настежь, в дом ворвался Артем. Его выражение лица сложно было расценить двузначно — что-то случилось.

— Что? — голос Самарского стал мертвенно спокойным.

— Саша сбежала.

Сложно искать иголку в стоге сена, сложно искать оригинал, среди кучи идеально исполненных подделок, сложно искать ответы на вечные вопросы, а ее найти должно было быть просто!

Камера показала, как она перемахнула через забор, но даже это не должно было стать залогом успешного побега. Самарский поднял на ноги весь дом, такой масштабной розыскной кампании поселок еще не видел. В соседние дома то и дело стучались мужчины в костюмах, лепеча что-то о потерянной кошке, и не обращая внимания на неуверенные попытки хозяев заверить — кошек тут не пробегало — они отправлялись в экспедицию по всем комнатам, чтоб убедиться воочию.

Яр прохаживал взад-вперед по комнате, методично сжимая и разжимая кулаки. Он был зол, даже не так — просто в ярости, на себя самого, на нежелание видеть очевидное — он знал, что стоит только дать ей глоток свободы, она тут же улетит. Знал, и все равно на что-то надеялся. Знал, и разрешил выходить из комнаты, знал, и устроил эту дурацкую поездку в город, знал, и сделал вид, что тогда она так и не успела воспользоваться телефоном. Черт, телефон.

— Проверяй рейсы, Артем. Ей помогли, она вряд ли осталась в деревне.

А ведь его предупреждали все, и Артем, и Дима, да и внутренний голос разума, на который он совершенно забил, кричал криком, что он совершает ошибку. Вот, теперь он получил по заслугам.

Дурочка, куда она рвется? Туда, где градус напряжения повышается с каждым днем? Он обязательно спросит у нее, когда вернет все на исходные.

После серии безрезультатных попыток найти, узнать, Артем наконец-то получил нужную информацию.

— Через полчаса у нее рейс до Берлина, оттуда, уже, наверное, до Киева. Перестраховались.

Не желая тратить времени, Яр кивнул, набросил на плечи куртку.

— Едем. Я должен оказаться в Киеве раньше, чем она. Бери любые билеты.

Всю дорогу до аэропорта он пытался справиться с гневом и… страхом. А вдруг, она не сбежала? Вдруг, тот, кто так старательно ее искал в Киеве, все же нашел? Нет, глупости. Ведь никто не тянул ее за руку.

— Они уехали на машине, — Артем положил трубку, разворачиваясь к шефу. — Кто-то видел, как девушка садилась в машину.

Яр кивнул.

А потом был мучительно долгий полет, погоня по аэропорту, снова звонки-звонки, попытки узнать, был ли уже ее рейс. Перехватить не удалось. Они, наверняка уже уехали. И только тут, стоя в зале ожидания Бориспольского аэропорта, Яр понял, насколько его погоня была глупа…

Он не имеет права снова запирать ее, снова ограничивать свободу. По какому праву? Как кто? Если благодетель, то она имеет право знать все, и уже потом решать, пользоваться его помощью или нет. Он найдет ее, а что потом? Будет вечно силой усаживать в машину, увозить в очередное укрытие, держать там до тех пор, пока она не найдет способа выбраться?

Телефон в руке ожил.

— Да.

— Ярослав Анатольевич? — сегодня, голос Шутова звучал еще более доброжелательно, чем в день их знакомства.

— Слушаю.

— Ну что ж, примите мои поздравления. Надеюсь, вы получили именно то, к чему стремились.

— Вы о чем? — сложно так сразу переключиться на что-то другое, когда в голове сейчас одна единственная мысль.

— Неужели я первый? Вдвойне приятно, я хотел поздравить с получение тендера, Ярослав. Надеюсь, это принесет вам очередной виток подъема, а ваши враги станут кусать локти с новой силой.

— Спасибо, — поблагодарить, получилось только стиснув посильнее зубы, настолько сахарным голосом к нему обращались, и настолько ненатурально это звучало.

— Вы ведь в Киеве? Такое событие нельзя пропускать…

— В Киеве.

— Ну что ж, надеюсь, встретимся, а сейчас простите, мне нужно сделать еще один звонок. Не только победитель достоин похвалы, проигравшие тоже нуждаются в поддержке, — да уж. Ярослав представлял, какую именно поддержку, Шутов может предоставить Титову. — И да, если хотите поговорить с Константином Львовичем, поторопитесь…

— О чем вы?

— Сегодня удивительный день, Ярослав, удивительный день, созданный для того, чтобы все получали по заслугам, — бросив загадочную фразу, Шутов скинул. Щупальца страха сковали Ярослава. Удивительный день… По заслугам…

Да, он не имеет права ее держать силой, возвращаться обратно, вопреки желанию, но и оставить не может.