Страница 32 из 43
Гиренка концепция как предпосылка экогармонизации философии. Фундаментальный прорыв в философии совершил Ф. И. Гиренок, особенно своей монографией «Пато-логия русского ума (картография дословности)» (М., 1998, 416 с. [122]). Он сближает с Востоком образ-понятие дословного, которое у него почти равно дорационализированному, т. е. восточному, а значит, и искусству, и поэтическому слову. На этой реальной основе Ф. И. Гиренок и строит свою философию дословности, а точнее: русскую экософию, глубинно родственную восточной мудрости [457, c. 88, 108–111]. Их синтез ведет к экософии Востока [478; 480 и др.], включая восточные варианты живой логики творчества, – которые гораздо более адекватны, чем философия, логика, наука, с нашей точки зрения, для решения проблем выявления и эффективно-гармоничного использования способов реализации оснований, истоков, сути, перспектив культур Востока, включая его филологию, – но делая особый акцент на дальнейшее движение в деле создания экологии культуры.
Гиренок Федор Иванович.
Перед Россией и миром стоит одна, общая для всех нас проблема, по-настоящему еще не понятая, а потому – и не решаемая: изменения себя, своего мировоззрения, своей культуры (включая науку-технику-экономику…). Эту проблему решить можно, опираясь на самые древние, дословные традиции, т. е. будучи, для начала архео-мудрецом, соединяя живую, дословную мудрость с последним словом философии-социологии-культурологии, что и означает: быть архео-авангардистом [122, с. 407 и др.], выходя за пределы и цивилизации, и философии-социологии-культурологии-логики-науки… на следующий, пост- и метауровень.
Движение в этом направлении и его Программа должны состоять, по-видимому, из двух основных этапов: 1) осмысление истоков нашего, специфически русского (славянски-евразийского-третьего) пути и 2) непосредственно построение нормативного прогноза. Гиренок в принципе осуществил первый этап. Следующая задача – разработка прогноза, для построения которого необходимо доосмысление и переосмысление с позиций Экософии=экологии культуры того, что сделал Гиренок.
В Гиренке много обаяния и большое продвижение мысли. Он вообще раскован и во многом освободился от догм, языка философии (хотя все же не во всем). Он в определенной мере свободен даже от самого себя и, уж тем более, от духовных тенет западной идеологии. Именно здесь выявляется одно из двух основных достижений Гиренка: демонстрация реальной альтернативы капитализму – это, во вторую очередь. Основное же – осмысление мировоззрения дословного Детства. И в этом смысле Гиренок – экософ, экосоциолог, психолог, репрезентирующий (представляющий) дословное Детство по преимуществу, почти игнорирующий специфику остальных половозрастных групп населения: женщин-мужчин-старших. Более того, Гиренок смотрит на них с некоторой долей подозрения и сомнения, хотя в то же время несколько некритично воспринимая язык их понятийного мышления.
Эко-социологичность творчества Гиренка именно в этом и видится: он хорошо, отчасти даже некритично, выражает общую систему настроений-мнений детей. И в этом – уникальность его творчества (в чем он сам, возможно, не отдает себе отчета). И поэтому он – не совсем философ и даже не в полной мере социофилософ. В этом смысле мы пытаемся продолжить ту линию отношений Гиренка со своим соавтором и женой: «Она меня сразу поняла. Разгадала. Когда я сам еще ничего не понимал. Ведь я работаю в режиме немой речи, а она настоящая русская интеллигентка» [122, с. 404] и настоящий философ (и даже в некоторой мере – экософ). Хочется надеяться, что социоэкософия Гиренка будет им понята хотя бы в будущем. Для него это – подвиг, ибо будет означать его «повзросление», «возмужание», и он сможет стать рефлексивнее, что необходимо фило-экософу, но «вредно» ученым, которыми манипулирует правящая элита посредством философии-логики…
Конечно, Гиренок – не «чистый» социолог, но еще и фило-(эко)соф, что и соответствует традиции русской культуры, в частности, принципу цельности, а он – альтернативен по отношению к принципу предметной расчлененности – основному принципу организации техно=цивилизации Запада.
Но Живая цельность имеет два основных уровня: 1) изначальной нерасчлененности и 2) синтезированного состояния, полученного путем гармонизации, или возрождения цельности из предметно=расчлененной техно=цивилизационной системы. России свойственны они обе. В прошлом акцент делался на первом из вариантов, ныне он должен сдвигаться на второй. И одно из основных направлений такого перехода – социология целостной жизни общества: русского и российского. И в этом смысле русская социология (и культура в целом) потен-циально-актуально прогностична, есть русская социология будущего, в полной мере опирающаяся на Экософию=экологию культуры, т. е. – экосоциология.
Рассматривая человека, как и мироздание (Природу)=общество (русское и российское)=государство и исторически (как прошедший этап его эволюции), и социологически: с позиции анализа его настоящего (а тем более прогностически – гл. обр., экософски) как живую цельность, понимаем: он – не только дитя. Хотя, прежде всего, конечно же, дитя. Дитя Природы. Человек – это еще и взрослый: женщина + мужчина и престарелый мудрец. И это – качественно разные типы творческой личности, развивающие, а не отрицающие изначально «живую мудрость» Детей, включая Гиренка.
Их различение – при их общем противопоставлении западной техно=агрессивно= потребительской цивилизации – комплекс проблем логически следующего уровня. Их решение существенно облегчается фактом наличия «Пато-логии русского ума» Гиренка.
И эта цивилизация, и выражающая ее суть западная философия (а вся философия – рацио-западная) – патологичны (в социо-психиатрическом, не в гиренковском смысле). Для решения проблем следующего уровня необходимо более четкое 1) противопоставление пато-логии (русской философии) и патологии Запада, а также 2) различение – без противопоставления – дословности и трех (и даже четырех) типов живого слова при осмысленном сдвиге акцента на Слове (без принижения бессловестности и дословности), в т. ч. и на тех глубинах живого слова, которые опираются на глубокое основание дословного.
И тогда возникает возможность дать систему культур в динамике, что, в свою очередь, есть непосредственное условие и приближение к прогнозу. Конечно, вся концепция (социа-льной) «пато-логии русского ума» меняется, но зато обретает новую жизнь в рамках нового, Живого целого (в отличие от «полуживого»=патологично-полупатологичного целого у Гиренка.
Общая установка в нашем стремлении развития концепции Гиренка – более последовательно=системное различение двух смыслов большинства его понятий: философии чувства, мысли, логики.
В целом концепция Ф. И. Гиренка представляет: 1) осмысление дословного детства русского народа, в т. ч. и посредством категориального аппарата русской эко-философии и западной философии; 2) рассмотрение с этих позиций этих последних.
Первая из них исключительно важна, ибо дает подлинно фундаментальное основание для построения прогноза русской культуры и культуры России=мира будущего. Сложность, успешно им преодоленная, – в выработке специфично-детского угла зрения и последовательном проведении им этой позиции во всем своем творчестве.
Сопоставление творчества Гиренка с мировой культурой показывает его глубинную близость со всеми изначальными культурами мира, Японии, Индии, в особенности с культурами Африки, доколумбовой Америки, Азии, Австралии и Европы. В частности, этот тип культур в особо нетронутом, как бы «замороженном» виде сохранился народами Крайнего Севера России [101; 483 и др.] и малочисленными народами Алтая, Кавказа, а также Китая, вообще синоцентричного мира.
Логико-теоретическая трудность здесь в том, что нужно мысленно, логически выделить специфику Детства и последовательно, системно отличить ее от общеконтекстуального содержания современной культуры, философии-социологии-культурологии. Но это различение есть «позитивная поляризация» (по мысли Питирима Сорокина), следующая интуитивной, живой логике, но отнюдь не формальной логике и не диалектике.