Страница 33 из 39
Фото 21. Чугуно-литейный и механический завод М.И. Мисожникова (1907 г.)
Газета освещала забастовку на своих страницах, и в одном из номеров сообщалось, что забастовка прекратилась. По вопросам условий труда пришли к соглашению, по совместной комиссии в целом также удалось договориться. Рабочим также уплачивалась зарплата за время забастовки, и кроме того Мисожников согласился по-прежнему вносить плату за учение детей рабочих в школах общества попечения о детях. Но не прошло и трех месяцев, как завод Мисожникова вновь попал на страницы местной хроники. На этот раз сообщалось, что причиной забастовки рабочих стало заявление администрации о прекращении медицинской помощи членам их семей, которые получали её прежде.
Пожалуй наиболее яркой статьей в серии публикаций, касающихся тяжелого положения рабочих на предприятиях Армавира стала статья "Дубинка управителей Унановского завода", в которой в самых мрачных тонах описывались злоупотребления и жестокость механика и старшего машиниста - отца и сына Фейфар. Причем автор совершенно не утруждает себя в какой-либо степени политкорректности, неоднократно подчеркивая их немецкое происхождение.
Фото 22. Маслобойный завод братьев Унановых в Армавире (1907 г.)
Низкая заработная плата стала причиной забастовки извозчиков (дрогалей) в Армавире в 1911 г. Их дневной заработок составлял 45 коп. Хозяин не пожелал вступить с рабочими в переговоры и нанял других извозчиков, при этом существенно увеличив поденную плату. Она составила 1 руб. 20 коп. Тот факт, что прежние рабочие были согласны на эти условия, и тем не менее, не были приняты на работу, говорит о негативном эмоциональном фоне, сопровождавшем этот конфликт, когда обстоятельства экономической выгоды отошли на второй план перед желанием наказать бунтовщиков.
Фото 23. Заметка о забастовке извозчиков в газете "Отклики Кавказа" от 15 февраля 1911 г.
Положение рабочих-подёнщиков, отношение к ним обывателей и местных властей нашли своё отражение в серии статей в газете "Отклики Кавказа", которая выходила в Армавире и подробно описывала местную жизнь. В номере этой газеты от 6 марта 1911 г. мы находим следующие строки: "Не раз в нашей газете мы касались тех неудобств, возникающих от того, что для лиц, ищущих труда (подёнщиц и поденщиков) наше сельское общество не отводит определенного места. В настоящее время безработные сами определили себе биржу - угол Николаевского проспекта и базара". Далее приводится перечень неудобств, которые создает эта толпа, нередко достигающая 500 чел., для торговцев и прохожих, особенно женщин. Упоминаются драки и другие инциденты. В итоге правление села решает построить для поденщиков крытый навес внутри базара, и это становится в последующем предметом подробно освещения местной прессой. В номере местной газеты от 22 октября 1911 г. сообщалось, что навес, наконец, построен.
Об условиях труда на мыловаренном заводе можно судить по газетной заметке, касающейся санитарного состояния одного из уголков Армавира. В частности репортер отмечает, что в конце Николаевского проспекта стоит "такая вонь, что без преувеличения, можно упасть в обморок". Далее подчеркивается, что эта "вонь" исходит от мыловаренного завода Каспарова, откуда не только выбрасываются отходы, но и "выпускается какая-то едкая жидкость прямо через переулок в Кубань, без труб".
Невыносимы условия быта и самоуправство подрядчиков строящейся Армавир-Туапсинской железной дороги привели к забастовке рабочих в 1912 г. Среди злоупотреблений администрации источник отмечает нерегулярное получение жалования, которое выдается по ордерной системе, как на "Лене". В данном случае упоминается случай на Ленских золотых приисках, который привел к забастовке рабочих и их массовому расстрелу. Эта параллель с событием, которое имело огромный политический резонанс в России как раз в это время, должен был, по мысли авторов сообщения, подчеркнуть не просто бедственное, а совершенно недопустимое положение пролетариата на строительстве данной железной дороги. Далее отмечается, что регистрация рабочих была поставлена плохо, что позволяло десятнику "утягивать" часть их заработка. Подчеркивается факт отсутствия расчётных книжек.
Фото 24. 15 февраля 1915 г. началось постоянное движение по Армавир-Туапсинской железной дороге.
Наибольшую активность в отстаивании своих интересов проявляли рабочие крупных промышленных центров. Необходимо отметить, что настроения трудящихся были далеко неоднородны. В начале ХХ века значительная часть рабочих относилась ещё крайне враждебно к политической агитации, а часть стачечников даже угрожала уйти с работы, если их будут "запутывать в политику". В "Извлечениях из законов и распоряжений Правительства, касающихся служащих на железных дорогах" 1915 г., читаем: Служащие или работающие в предприятиях..., самовольно, по соглашению между собой, прекратившие работы, виновные в принуждении других служащих или работающих в этих предприятиях посредством угроз, насилия или отлучения от общения к прекращению или невозобновлению работ... наказываются: заключением в тюрьме на время от 4-х месяцев до 1-го года... Администрация берёт на себя заботу о пострадавших вследствие насилий, произведённых над ними за противодействие забастовке или отказ от участия в ней, а равно членов семейства сих лиц. Из отчётов местных жандармских управлений о настроениях рабочих в 1913-1916 гг. следует, что наибольшую активность проявляли иногородние, пришлые рабочие. "Среди портовых грузчиков новороссийского коммерческого агентства за последнее время замечается предпочтение в отделе работ пришлым армянам, которые менее требовательны к характеру предлагаемых агентством работ, и совершенно не поддаются уговорам требования о повышении заработной платы. Таким путём партии русских рабочих из боязни потерять сравнительно высокие заработки на портовых и станционных работах не могут предъявлять требования о повышении заработной платы". Подобные мотивы прослеживаются и у рабочих цементных заводов Новороссийска и Геленджика, бондарных заводов и рыболовных промыслов Дагестана. Подобная тенденция прослеживается в тех отраслях производства, где от рабочих не требовалось особой квалификации.
В качестве обратного примера наиболее показательна забастовка рабочих Грозненских нефтепромыслов и части предприятий города, произошедшая в августе 1913 года.
Нефтяники, выступив 15 августа со своими требованиями, сделали это одновременно с рабочими бакинских нефтепромыслов, поставив администрацию в крайне затруднительное положение. Выдвинутые требования содержали 52 пункта, из которых не было ни одного напоминающего политический. Кроме претензий по улучшению условий быта, о чём было сказано в предыдущем параграфе, рабочие настаивали на повышении заработной платы (отдельный перечень по специальностям), улучшении условий труда, повышении качества медицинского обслуживания. Администрация была вынуждена пойти на удовлетворение части требований, так как угроза увольнения не страшила рабочих, потому что из-за забастовки в Баку заменить их было некем. Начальник терского областного жандармского управления сообщал: "... не все требования рабочих удовлетворены, и к работам они приступили лишь благодаря предстоящей зиме и неподготовленности к ней... Рабочие имеют твёрдое намерение возобновить забастовку с наступлением весны". Дольше всех держались рабочие заводов Яшанова и Жидарева, но 30 сентября "получив некоторое удовлетворение в своих экономических требованиях, и, кроме того, по 80 коп. на водку, 2-3 сентября, приступили к работам". Эти события показательны не только тем, что здесь прослеживается определённая солидарность в действиях рабочих одной отрасли, но ещё и тем, что расколоть движение в одном районе (на примере заводов) было весьма несложно. И далее - мы наблюдаем тот же подход в решении рабочего вопроса, который был и в кон. XIX века, та же недальновидность. Уже 16 августа председатель совета съезда нефтепромышленников направляет телеграмму с просьбой о высылке на промыслы воинской команды.