Психология жертвы

Поздний вечер этого же дня.

- Мирного договора не будет, - с сожалением сказал Валентин Сергеевич, когда мы вечером собрались за столом, - наши гости пришли, чтобы предупредить нас о том, что они начинают судебный процесс о совместной опеке над Матвеем. Александр Петрович не верит в договоренности, он хочет получить на руки судебное решение, чтобы уже никто не смог изменить условия сотрудничества, и я ничем не смогу помочь, он выше меня по званию.

- Тоже сотрудник в штатском? - Спрашивает мама.

- Был, но как говорят бывших не бывает, у него остались знакомства, связи, должники и так далее, и он на коне. Нужно готовиться к жесткому и грязному процессу, на свет вытащат все наше нижнее белье, будут давить и прессовать, чтобы добиться больших прав на Матвея.

- Они хотят его забрать? - Этот вопрос меня очень волновал, я готова терпеть Тимофея по воскресеньям, даже два дня в неделю, но сына я им не отдам.

- Нет, о смене опекуна речи не идет, но будут добиваться максимального участия в воспитании твоего сына.

- Моего сына, - повторила я, - черт бы побрал Тимофея, зачем он поперся в фирму, где я работаю, что курьера не мог послать? Так бы и был в неведенье, и всем было бы хорошо, жили же до этого и всех устраивало.

- Папаше Тимофея невестка крови много попортила, хотя невесткой всего год была, натерпелись они.

- А мне их не жалко, - сказала мама, - за что боролись на то и напоролись, никто Тимофея в ЗАГС не тащил, сам пошел, насколько я поняла, детей у них нет.

- Нет, и невестка не собиралась рожать в ближайшую пятилетку, она хотела сначала получить все блага, а потом только подумать о ребенке.

- Хорошее желание, создать дом полную чашу, а потом родить ребенка, чем плохо? - Спросила я, - это у меня сначала родился Матвей, а блага я собиралась заработать. И почему Тимофей после развода не встретил другую? Может и пропустил бы мимо ушей известие о моем ребенке.

- Что уж гадать, так сложились звезды, - ответил Валентин Сергеевич, - нам же нужно запастись терпением, успокоительными лекарствами и готовится к битве в суде.

- К грязи нельзя приготовится, - говорю я вставая - нужно спать.

Глава 11

Три недели спустя. Мария.

На первое заседание я не пошла, адвокат, нанятый Валентином Сергеевичем, сказал, что там обойдутся и без меня, главное, что мы составили свои требования, мы готовы пойти навстречу и не отказываем отцу ребенка, пусть приходит к сыну, участвует в воспитании, но в разумных пределах, а не подменяет собой меня. А после заседания адвокат подробно рассказал о требованиях другой стороны, они хотели очень много, мама не выдержала и высказала свое возмущение их наглостью. И я её поддерживаю. Больше пяти лет никого из них не было в жизни Матвея, а сейчас они хотят, чтобы я спрашивала их разрешения по всем вопросам, касающимся сына. В какой детский сад он должен ходить, и где должен отдыхать летом, сколько отдыхать, какие спортивные секции или кружки посещать, и даже как часто. А ещё прогулки с отцом и посещения родственников отца, они должны быть частыми и безо всякого согласования со мной, когда Тимофею взбредет в голову, тогда он и придет за сыном. И я должна отложить наши планы и отдать ему ребенка и в идеале, я должна жить с Матвеем в отдельной квартире, которую они готовы приобрести для нас и готовы содержать нас, чтобы я могла не работать, а только заниматься сыном. Просто аттракцион невиданной щедрости. Все эти условия были преподнесены как благо для меня и сына.

- У нас есть шансы уменьшить их аппетиты? - Спросила мама адвоката.

- Есть, и не скажу, что мало, примерно 50 на 50. От квартиры и содержания можно отказаться, не думаю, что суд будет настаивать. Мария - дипломированный специалист, работает в солидной фирме, не ночами, а стандартный рабочий день, от прихода отца без предупреждения тоже можно отбиться, но вот насчет согласования выбора учебных заведений для сына могут быть проблемы. Можно попробовать определить дни общения, сложно, но можно, вот только у них есть какие-то козыри, и они могут подпортить нам игру.

- Я расскажу вам про эти козыри, - тихо сказала мама, - только в отсутствии Марии, не хочется напоминать ей об ошибках молодости.

- Когда следующее заседание?

- Через две недели, - ответил адвокат, я попрощалась с ним и пошла спать, предоставлю маме рассказать о моих ошибках, которые стали козырями моих оппонентов.

***

Козыри были предъявлены после часового перерыва в судебном заседании. В первой половине адвокат оппонентов удивлялся, почему я отказываюсь от квартиры и содержания, разве я не хочу уделять все время воспитанию ребенка, не это ли самое главное для него. А то, что их предложение с подвохом и больно смахивает на предложении для содержанки, это даже судья поняла. Уверена, многие бы согласились с таким заманчивым предложением, но я то понимаю, что они хотят полностью контролировать мою жизнь, чтобы и шага в сторону не сделала. И если я встречу прекрасного мужчину и получу предложение руки и сердца, не думаю, что мне позволят выйти замуж. Ни одного мужчину близко не подпустят, и как это называется? Значит, Тимофей получает сына, его родители внука, я же не смогу надеяться даже на призрачное счастье в будущем. Да и с какой стати я должна соглашаться? До появления Тимофея у меня была спокойная размеренная жизнь, я работала, а все оставшееся время уделяла ребенку. Матвей прекрасно чувствовал себя в детском саду, его не обделяли вниманием дома, ему комфортно с нами. Почему же я должна менять свою жизнь в угоду кому-то, даже если этот кто-то биологический отец моего ребенка?

А после перерыва адвокат семьи Тимофея перешел к моему моральному облику и начал рассказ с того случая с Владом. У меня ещё до перерыва начала болеть голова, я уже выпила пару таблеток и пузырек успокаивающей настойки, но после жуткого описания моего морального облика в 16 лет в висках застучало так громко, что я перестала слышать окружающих. На заседание меня сопровождал Валентин Сергеевич, мама осталась с Матвеем, так нужно. И когда я обхватила руками голову он среагировал мгновенно. Меня стошнило прямо в зале заседания, хорошо, что Валентин Сергеевич успел подставить пакет. Сквозь шум в ушах я слышала, как адвокат кричал о моем слабом здоровье, и как после этого можно доверять мне воспитание ребенка. Когда меня уносили на носилках в машину скорой помощи, я увидела в коридоре психолога из центра реабилитации, подготовились. Хорошо, что меня уносят, и я не услышу, как психолог озвучит диагноз, который поставила мне в центре. В машине скорой помощи сделали укол, и я наконец-то ушла в темноту.

***

Очнулась я поздно ночью, рядом с моей кроватью сидел Валентин Сергеевич, устал мужчина, не мальчик же, сколько он наших проблем решил, сейчас и не сосчитаю, другой бы бросил, а он ни словом, ни намеком о том, что устал от наших заморочек.

- Спасибо вам Валентин Сергеевич, - шепчу я, - вы так много для меня делаете.

- Маша, я люблю твою маму, к тебе отношусь как к дочери, Матвея обожаю, а семья для меня всегда на первом месте, я не могу отстраниться от проблем, это не по-мужски. Кстати я выгнал Тимофея.

- Правильно, я не хочу его видеть. Заседание отложили?

- Нет, немного поговорили о твоем моральном облике, и перешли к вопросам по существу, судье надоело выслушивать грязь, которую выливали на тебя, и она предложила перейти к обсуждениям деталей.

- И когда я услышу приговор?

- Думаю на следующем заседании или через заседание, одно могу сказать, судью не впечатлил рассказ о твоем моральном облике.

- Если им не понравится судебное решение, то подадут апелляцию, семья Тимофея хочет раздавить меня, Алену они к ногтю не прижали, и теперь решили отыграться на мне. И я даже не задаюсь вопросом, за что они так со мной? Привыкли давить, запугивать и навязывать свои правила.

- Ты все правильно понимаешь, - ответил Валентин Сергеевич, - поедем домой, я договорюсь с врачом, Матвей нервничает, еле заснул.