Страница 20 из 78
Под белой кожей Илии проглянули кости.
- А ты?
- Нет. - Рафаэль замолчал, выказывая жестокую честность. - Я угрожал родителям убить
их детей. - Но независимо от поступков родителей, он ни разу не коснулся детей.
- В первую половину своего существования я делал тоже самое, - признался Илия. - Пока
не понял, что от угроз до действия лишь шаг.
- Да. - Год назад, пребывая в тишине - спокойное, безэмоциональное, бесчеловечное
состояние, вызванное определенным использованием силы - мрак в Рафаэле оценил жизнь
смертного ребенка как песчинку. И это было пятно на душе Рафаэля, преступление за
которое не просят прощения... потому что оно непростительное. Но больше он никогда не
станет требовать что-то за жизнь ребенка.
- Тот, кто раскрыл зверство Ли Дзюань, - сказал Рафаэль, вновь задумавшись, кем он
станет без Елены? - был свидетелем того, что высмеивало сомнения.
- Я видел тела. - Джейсон говорил напряженным до предела голосом, его татуировки
светились ярко черным, а не привычным коричневым. - Крошечные, высушенные
существа, которые она хранит, как сувениры.
- Почему они до сих пор не распались?
- После того, как их иссушили вампиры, она высушила тела. - Джейсон встретился
взглядом темных глаз с Рафаелем. - Сир, в той комнате дети.
И даже сейчас Рафаэль не мог без отвращения об этом вспоминать.
Существуют вещи, на которые ты никогда не согласишься.
- Если бы Урам остался жить, - сказал он, говоря об архангеле, которого убил в ночь,
когда вкусил амброзию, в ночь, которая превратила его в смертного, - он пошел бы тем же
путём эволюции Ли Дзюань. Он устроил бы резню по всему городу, даже детей в
колыбелях, списывая все на одного из своих вампиров.
- Ангел, который пытался уничтожить Ноэля. - Ярость Илии была похожа на тысячи
кинжалов. - Уже на этом пути и нам не нужен еще такой в Совете.
- Нет. - Потому что пока ангел не займет должность, Совет не вмешивается, так долго,
пока ангел, о котором идет речь, зверствует на своей территории, не вызывая проблем
глобального масштаба.
Ни один архангел не смириться с вмешательством в его или ее сферу влияния.
- Ты видел девушек, которых Хариземнон берёт в свою постель?
- Слишком молоденькие. - Об этом ему сказал Веном, принесший эту информацию
вампир - с цветом кожи близкому к жителям индийского субконтинента, незаметно
проскользнул в пустынный зной на территорию Хариземнона. - Но он не переходит черту,
из-за чего это остается внутренним делом.
Хариземнон был осторожен и не брал в постель девушек младше пятнадцати, объясняя
тем, что во время его взросления пятнадцать лет для девушки крайний срок для
замужества.
За исключением того, что девушки, которых он выбирал всегда выглядели моложе своих
лет.
Но существовало много бессмертных, как и смертных, соглашающихся с Хариземноном,
что архангел мог потакать своим неконтролируемым извращениям.
Илия посмотрел на Рафаэля.
- Титус говорит, что Хариземнон оскорбил девушку с его стороны границы.
- Я слежу за этой ситуацией... выглядит так, будто назревает война границ.
- У Титуса могут быть свои недостатки, но здесь я с ним соглашусь. Если Хариземнон
нарушил границы, должен заплатить... и не распространять свои преступления на другие
границы.
Рафаэль согласен, но даже Хариземнонм со всеми своими гадостями не был угрозой,
которая неумолимо приближалась.
- Не уверен, что Ли Дзюань можно остановить.
- Нет. - Илия сжал губы в тонкую линию. - Даже если мы объединим силы, не сможем ее
убить. - Он глубоко вдохнул. - Но мы опережаем события. Возможно она не станет играть
с возродившимися на чужой территории.
- Возможно. - А возможно Ли Дзюань решила дать волю своей армии, став буквально
воплощением полу-богини, коей уже считалась на своей территории.
Но эта богиня несет лишь смерть, ее возродившиеся пируют на плоти живых, а она
наблюдает за этим со снисходительной улыбкой.
***
То, что ей приснилось этой ночью, как потом рассуждала Елена, было неизбежно.
Она чувствовала, как прошлое тянет ее назад окровавленными руками.
Она боролась и сопротивлялась, но оно тащило ее в темный коридор, по извилистой
тропинке, которую в одно туманное лето камень за камнем выложил отец, в белоснежную
кухню, которую ее мама держала в чистоте.
Маргарита стояла у островка.
- Bébé4 чего ты там стоишь? Иди сюда, я сделаю тебе шоколад.
У Елены задрожала нижняя губа, а ноги подкосились.
- Мама?
- Конечно, а кто же еще? - Она рассмеялась таким знакомым и душевным смехом. - Закрой
дверь и не впускай холод.
Невозможно было не подчиниться и не захлопнуть дверь за собой.
Елена с удивлением воззрилась на свою руку, детскую маленькую, испещренную
царапинами и порезами девочки, которая предпочитала лазить по деревьям, а не играть в
куклы.
4 Bébé (фр.) - малышка
Она обернулась, ужаснувшись, что чудо исчезнет, напугавшись, что на нее будет смотреть
чудовище.
Но наткнулась взглядом лишь на лицо Маргариты, в глазах которой был смех, когда она
опускалась на колени перед Еленой.
- Почему ты такая грустная, azeeztee5? А? - Она заправила локон Елене за ухо длинными,
заботливыми пальцами.
Маргарита знала лишь несколько слов на Марокканском Арабском, слабое воспоминание
о потерянной в детстве мамы. Услышав одно из этих драгоценных воспоминаний, Елена
убедилась в происходящем.
- Мама, я так по тебе скучала.
Мама поглаживала Елену по спине, прижимая к себе, пока она плакала, затем заставила
себя отступить на крошечный шаг назад и посмотреть в столь любимое лицо.
Теперь же Маргарита выглядела печальной, в серебристых глазах стояли слезы горя.
- Мне жаль, bébé, так жаль.
Сон разрушался, по краям комнаты начала течь кровь.
- Мама нет
- Ты всегда была сильной. - Мама поцеловала ее в лоб. - Я бы хотела уберечь тебя от
грядущего.
Елена в отчаянии наблюдала, как разрушалась комната на подтеки темно-красной
жидкости на стенах.
- Нам нужно выйти на улицу! - Елена схватила маму за руку, пытаясь вытянуть ее за
дверь.
Но Маргарита не пошла, она стояла с жестоко-предупреждающим выражением лица, даже
когда на ее босые ноги начала капать кровь.
- Готовься, Элли, это еще не конец.
- Мама наружу! Выйди на улицу!
- Ах, chérie, ты же знаешь, что я никогда не покидала этой комнаты.
Рафаэль обнимал свою охотницу, пока она плакала у него на груди, ее уязвимость ножом
резала его по сердцу. Он не мог найти слов, чтобы развеять ее печаль, но нашептывал ее
имя, пока она наконец не услышала и узнала его.
- Поцелуй меня, Архангел, - произнесла Елена рваным шепотом.
- Как пожелаешь, Охотница Гильдии. - Запустив руку в ее волосы, он прижался к ее губам,
доминируя над ней.
Елена не окрепла настолько, чтобы принять дикие глубины его голода, но он мог дать так
необходимое ей забвение... даже если для этого нужен был контроль, сильно
увеличивающий сексуальные муки уже грозящие довести до безумия.
Рафаэль не сделает ей больно, не возьмет то, чего она пока не в состоянии дать.
Уложив Елену на кровать, он прижался к ее телу, давая ощутить тяжелый вес его
одержимости.
"Кошмары не властны над тобой, Елена. Ты принадлежишь мне".
Взгляд глаз цвета расплавленной ртути, наполненный бурей эмоций, встретился с его.
- Тогда возьми меня.
- Или я могу просто тебя ласкать. - Что и сделал, доведя лишь поцелуем, прикосновением