Все ради любви

Потратив несколько недель на поиски работы, так успехом и не увенчавшиеся, я уже почти пала духом, и тут Лиззи, которая работает в туристической компании, сказала мне, что один из ее друзей спрашивал по поводу этой вакансии.

– Не переживай, что у тебя нет опыта, – успокоила она меня. – Все, что тебе там понадобится, – это умение управляться в офисе.

В том-то вся и беда. Я не работала в офисе уже лет сто. А точнее, с тех пор как у меня появилась Айла. Мне очень хотелось вернуться на свое последнее место работы – в литературное агентство в Ноттинг-Хилл, но, сделав все необходимые подсчеты, я поняла, что тогда просто не смогу себе позволить нанять бебиситтера на полный рабочий день. Никак. К тому же за Айлой нужен был глаз да глаз, и теперь я уже не была уверена, что когда-то смогу выйти на нормальную работу и приблизиться хоть на сколько-нибудь к той обычной жизни, которую вела до ее рождения. Уж слишком много за последние восемь лет произошло событий, которые заставили меня так думать.

А начиналось все вполне безоблачно. Я переехала в Лондон, когда мне было восемнадцать. И была готова работать кем угодно. В отличие от моего старшего брата Лукаса (который каким-то образом сумел преуспеть, хотя его имя было куда консервативнее) – он сразу заявил, что всегда хотел быть банкиром и зарабатывать много денег, я-то понятия не имела, чем хотела бы заниматься (разве что – чтобы это занятие могло покрыть плату за квартиру), зато была готова наслаждаться свободой. Сначала я устроилась официанткой в бар, а потом три года мыла людям головы в одном из парикмахерских салонов и служила в отделе игрушек в большом магазине, где встретила свою первую любовь, Билли, который работал в отделе мужских туалетных принадлежностей. Билли ездил на мотоцикле и носил потрясающе сексуальную кожанку. Едва заслышав рев мотора, я выскакивала на улицу, и Билли снимал шлем, обжигал меня страстным поцелуем, после чего я забиралась на мотоцикл, и он, вдавив педаль газа, шептал: «Держись крепче». Прямо как в фильме «Лучший стрелок» с Томом Крузом!

После работы в отделе игрушек я продавала серебряные колье и обручальные кольца в «Тиффани», работала курьером и, наконец, – секретарем в литературном агентстве. Конечно, каждая вакансия мне по-своему нравилась, но назвать мои скитания продвижением по карьерной лестнице было бы явным преувеличением. Последнее мое рабочее место, пожалуй, было лучшим, так как я зарабатывала чтением книг. Причем мне приходилось не только выполнять обязанности секретаря, но и читать сценарии, и я научилась разбираться в контрактах. Наконец появилось хоть какое-то занятие, которое мне бы нравилось более остальных. И мне не хотелось постоянно курить или прерываться на кофе.

А потом я встретила Дэна и… ну, все изменилось… Я гоню прочь эти мысли, не желая жить в прошлом. Думай о сегодняшнем дне, Дженьюэри. Мне нужна эта работа, чтобы оплачивать счета и ипотеку. К тому же дело тут не только в деньгах. Последние восемь лет были самыми сложными в моей жизни – хотя, в общем-то, я не жалею, что прожила их именно так. Воспитывать Айлу – огромное счастье. Вот только за эти годы я утратила частичку себя, и мне теперь нужно обрести ее снова.

Глубокий вдох. У тебя все получится. Будь профессионалом. Я смогу работать на агента по недвижимости, если он не будет постоянно лепить после каждого слова это чертово «оки-доки»…

Мы с Айлой переходим на кухню, и я стараюсь не обращать внимания на кучу счетов и прочих бумажек, высящуюся на столе. Айла забирается на высокий стул; она легкая, как воробышек, и не очень высокая для своего возраста. У нее пышные каштановые волосы, как у меня и моей матери и бабушки, вот только у Айлы другая прическа – милый боб с челкой, который подчеркивает ее миндалевидные глаза. Мои глаза – серо-зеленые – такие же были и у мамы. Бабушка часто крепко обнимает меня и приговаривает, что не может поверить, как сильно мы с мамой похожи, что я стала красивой женщиной.

– Думаю, у тебя предвзятое мнение, – обычно с улыбкой отвечаю я ей.

Я наливаю Айле стакан молока, включаю кофе-машину и радио, запихиваю в тостер кусок хлеба и вываливаю мясные консервы с не очень приятным запахом в миску Спада. Айла слезает с табурета и напевает Спаду «Эдельвейс», а собака склоняет голову набок и виляет хвостом, подвывая Айле. Это один из тех трюков, которым она научила нашего песика, и обычно я умиляюсь, наблюдая подобный спектакль…

– Айла! Прекрати, а то мы опоздаем, – говорю я сегодня.

– Ну и не важно.

Ее любимое выражение, которое она всегда сопровождает пожиманием плечами. Сегодня утром я кормлю ее тостом с маслом. Знаю, это неправильно, но ни на что другое сейчас у меня нет ни сил, ни времени. Вспоминаю свою юность и молодость – всю эту бесконечную череду собеседований. Чтобы нервничала, не помню, но ведь тогда мне и терять было нечего, а поэтому и не стоило переживать в случае, если откажут. А теперь я почти кричу самой себе в ухо: «Кому ты, черт подери, нужна? Ты просто мать-одиночка. Уже лет сто не работала! Даже не вспомнишь, как включается ксерокс!»

Нож выпадает у меня из рук.

– Айла! Хватит! – усаживаю я дочь на стул и ставлю на пол миску с едой для Спада.

– Все будет хорошо, мама, – отвечает она, выразительно глядя на меня.

Я передергиваю плечами. Это всего лишь работа.

– Прости, дорогая.

– Ты же понравилась им в первый раз, – рассуждает Айла, – так что я уверена, понравишься и сегодня.

Я вспоминаю свое первое собеседование. Я приехала в Грин-парк сильно заранее и решила выпить чашечку кофе. В очереди в «Старбакс» молодая женщина передо мной то и дело поглядывала на часы. Длинные светлые волосы, колготки с узором, пачка сигарет в кармане пиджака. Когда ее очередь наконец подошла, она заказала двойной эспрессо и начала рыться в сумочке. После чего объяснила равнодушному человеку за прилавком, что оставила свой кошелек в офисе и попросила, чтобы он разрешил ей заплатить позже. Очередь начала роптать – в такой ситуации нужно было вызвать менеджера. Почувствовав, как девушке неловко, я тихонько тронула ее за плечо и сказала, что с удовольствием заплачу за ее кофе. Подумаешь, ерунда. Моя бабушка всегда говорит, что делать добрые дела необходимо – все к тебе потом возвращается. И когда я вошла в зал для совещаний, за столом оказалась та самая женщина из очереди.

– Люси Хэншоу, заместитель Джереми Норта, – сказала она, пожимая мне руку и, указывая на кресло, заметила, что никогда до этого не слышала имени Дженьюэри. А потом снова посмотрела на меня прищурившись и с улыбкой произнесла:

– Ну что, теперь кофе с меня?

Школа, к счастью, всего в пяти минутах ходьбы от дома. Мне нравится этот район Западного Лондона. Тут мы с Лиззи первый раз стали вместе снимать квартиру, миленькую квартирку на Хаммерсмит-гроув. Мы с Айлой и Спадом живем рядом с парком Рэйвенскорт; всего в нескольких минутах от множества кафе, театра «Лирик» в Вест-Энде, передвижного кинотеатра и пабов, расположенных вдоль набережной. Айла и Спад убегают вперед, а я кричу дочери, чтобы не поджимала правую ногу. Прохожий странно глядит на нас.

– Эй, Мисс На Цыпочках! – взываю я, не обращая внимания, что на нас обернулся еще один прохожий. Собственно, с некоторого момента косые взгляды нас не волнуют. Ходить прямо никогда не было одним из талантов Айлы.

Звонит мой мобильный. Бабуля.

– Ты его сделаешь, милая, – говорит она.

В трубке раздается голос дедушки.

– А если вдруг разнервничаешься, представь, что твой начальник голый.

Я улыбаюсь.

– Чем сегодня занимаешься, дедуля?

– Сплю, – отвечает он. – А еще ем сырок.

Трубку снова перехватывает бабуля.

– Ты же позвонишь нам, когда все закончится, не забудешь? – Я слышу, как она хватает ртом воздух.

– Бабуля, с тобой все хорошо? – Бабушке семьдесят четыре.

– У тебя ведь больше не было головокружений? – спросила я, крикнув Айле, чтобы та не убегала слишком далеко.