Карьерский оборотень

Внезапно на берегу дальнего озера взвились к небу прозрачно-голубые языки костра. Тревога и страх ворвались в Катину душу. Взмыв вверх, она увидела стоящего у костра Ивана с пистолетом в руке. Черный зрачок дула был направлен прямо ей в грудь.

- Нет, нет, Иван, не стреляй! - закричала Катя.

Иван прищурил глаз и нажал на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, потом еще и еще. Голубое пламя вырывалось из черного зрачка, неся с собой... не смерть, нет, но - боль. И не ей, а тому, кто мчался рядом с нею.

- Нет, нет, нет! - закричала Катя.

И проснулась.

Серый свет хмурого утра заполнял ее комнату, а перед глазами все еще стоял Иван с пистолетом, стреляющий в того прекрасного, могучего, родного, кто мчался рядом с нею.

Короткий стук в дверь окончательно разбудил Катю. В комнату заглянул Федор Петрович.

- С тобой все в порядке, дочка? - встревоженно спросил он. - Ты так кричала во сне.

- Кошмар приснился, - сказала Катя. - Все нормально, папа, уже прошло, я проснулась.

- Ты не простудилась? Вчера вечером было сыро, прохладно после грозы... - Федор Петрович вошел в комнату, присел на краешек кровати, потрогал ладонью лоб дочери.

Вроде бы температура нормальная. Все же я приготовлю тебе чаю с малиновым вареньем.

- Не беспокойся, папа, я чувствую себя отлично. Просто кошмар приснился, это бывает. Иди, я сейчас буду вставать, пора уже на работу собираться.

Когда отец ушел, Катя снова вспомнила свой сон. Что бы это значило? И вот что удивительно - так отчетливы, так живы были в ней и восторг безудержного, легкого бега по старому карьеру, и ужас при виде Ивана с пистолетом. Ох, Иван... Красивый, добрый, сильный, смелый, любимый... Чем больше его достоинств Катя перечисляла в уме, тем неприятнее было думать об Иване.

Гибель Леонида Поликарповича взбудоражила весь поселок. Утром соседка увидела разбитое окно на веранде, побежала к Ивану. Он сразу понял, что случилось что-то страшное, вывел за ворота мотоцикл, посадил в коляску встревоженную соседку и помчался к дому учителя пения.

Заглянув в разбитое окно, Иван в сердцах ударил кулаком по кирпичной стене.

- Чего там, Ваня? - жалобно спросила соседка и, поднявшись на цыпочках, тоже глянула внутрь. Увидела старика, лежащего в луже крови, отпрянула, будто голых проводов под током коснулась. Истошно закричала. Ой! Убили, убили Леонида Поликарповича! Разорвали на части! Ой, люди добрые, да что ж это творится?!

- Ну, ладно, ладно, - хмуро сказал Иван. - На части его не разорвали, но убили, это точно. Криками теперь не поможешь.

- Да там же все в крови, ой, жуть какая! - кричала соседка.

- Да замолчи ты! - рявкнул Иван. Подергал дверь веранды - закрыто. Повернулся к испуганной женщине. - Вот что, тетка Настя, принеси-ка топор.

Пока она бегала за топором, Иван, присев на корточки, стал внимательно разглядывать осколки стекла. На некоторых были видны следы засохшей крови и жесткие черные волоски. И сразу же в памяти всплыло жуткое видение: черное существо с красными глазами огромными прыжками настигает бегущего Романа.

Сомнений не оставалось: именно оно побывало здесь. Но что это, кто это? Откуда?

Взломав дверь, Иван вошел внутрь. Стиснул зубы, пальцы сами собой сжались в кулаки. Дверь в комнату была распахнута, на пороге в полосатой, залитой кровью пижаме лежал учитель пения. Страшная рваная рана зияла на месте его горла. На коричневых досках пола были отчетливо видны кровавые следы громадных лап...

Откуда? Почему?!

Тетка Настя заглянула внутрь и снова закричала во весь голос. На улице, у ворот уже собирались любопытные соседи.

- Значит, так, - сказал Иван, выходя во двор. - Никому не входить, ни к чему не прикасаться. Тетка Настя, посиди во дворе, последи за порядком. А я пойду звонить в район. Пусть высылают следственную группу.

Спустя два часа в доме Леонида Поликарповича сидели за столом трое: Иван, следователь Мирошников и судмедэксперт Усачев.

- Первый раз в жизни такое вижу, - сказал Мирошников. И ничего понять не могу. Допускаю, что собака может покусать, даже загрызть может насмерть, но чтобы она врывалась в дом, прыгала в закрытое окно и убивала хозяина... О таком я не слышал.

- Как и о собаках с такими огромными лапами, - сказал Усачев. Скорее всего, это был тигр... или пантера.

- Допустим, тигр, - повернулся к нему Мирошников. - Но представь себе тигра, который подкрадывается к определенному дому, прыгает в определенное окно и убивает определенного человека? Он что, утром встретил его на базаре, поссорился и ночью решил отомстить? Если бы это был голодный зверь, он мог бы поймать какую-нибудь утку или в курятник залезть. Да не видно, чтобы он здесь поужинал - просто убил старика и ушел. Это похоже на умышленное убийство. А раз так, значит, здесь побывал не зверь, а человек.

Иван почувствовал, как мурашки побежали по коже.

- Характер повреждений на теле убитого свидетельствует о том, что рана была нанесена зверем с мощными клыками, - возразил Усачев. - Об этом свидетельствуют следы, черные волосы на осколках... дело ясное - это был зверь. Мы, конечно, проведем тщательную экспертизу, но лично я в этом не сомневаюсь.

- А я сомневаюсь, - настаивал на своем Мирошников. - Можно прилепить какие-то резиновые штуки на ботинки - вот тебе и отпечатки, и собачьей шерсти подбросить. И - убить, кого задумал. Вопрос в том - почему он это задумал. Какие претензии у него могли быть к старику? Иван, а ты что молчишь?

- Нужно спросить всех, кто вчера или позавчера виделся с Леонидом Поликарповичем, - сказал Иван. Сейчас займусь этим. По-моему, это все-таки был зверь. Но почему он убил старика, я не знаю. Кстати... - Иван замялся, не зная, стоит ли рассказывать о случившемся у дальнего озера. Могут ведь и не поверить, сказать, что у страха глаза велики.

Все же он решился и рассказал обо всем, включая и поиски пропавшей собаки.

- И сидит молчит! - воскликнул Усачев. - Да у тебя тут такое творится, Иван! В старом карьере какой-то зверь живет и нападает на людей, а ты никаких мер не принимаешь! Как же это получается?

- Я же сказал, что стрелял в него, а на следующее утро сам обследовал место происшествия, кроме следов крови и отпечатков лап, ничего на обнаружил. Да и те вскоре дождь смыл.

- Думаешь, это был он? - спросил Мирошников.

- Уверен. Я же помню те отпечатки, разве такое забудешь?

- Тому, что было в карьере, я могу поверить, - Мирошников встал, заложив руки за спину, принялся расхаживать по комнате. - Но чтобы в окно прыгать!.. К тому же ты сказал, что ранил его, следы крови до самого поселка тянулись, выходит, серьезно ранил, а он после этого в окно прыгает! У вас что, целая команда этих зверей?

- Откуда мне знать, - хмуро сказал Иван. - Сам ничего понять не могу. Ясно одно: нужно как следует прочесать старый карьер и все прочие места, где можно спрятаться. У меня одного на это сил нет, нужна помощь.

- Мы сейчас доложим обо всем подполковнику Новоселову, пусть решает. Завтра приедешь к нему с докладом, - сказал Мирошников Ивану. - А сегодня опроси всех, кто что-то видел или знает про старика, да предупреди людей, чтобы ночью на улицу не высовывались.

- Если он в окно прыгает, и дома не спасешься, - заметил Усачев.

- Пусть закроют ставни, - Мирошников покачал головой. - Это ж надо, зверь прыгает в окно и убивает людей! Черт знает что! Ну не верю я в это, не верю! Но ставни пусть закрывают.

- Иван прав, нужно прочесать старый карьер, - сказал Усачев. - И чем быстрее, тем лучше. Поехали, доложим Новоселову.

- Иван! Иван! - раздался на улице истошный вопль.

Иван вскочил на ноги, опрокинув табуретку, рванулся к выходу.

- Чует мое сердце, у нас опять работа появилась, - мрачно буркнул Мирошников.

У калитки стоял Женя Липовецкий, тридцатилетний бетонщик с ЖБИ-7. Иван не сразу узнал его: волосы всклокочены, рот перекосился от ужаса, глаза широко раскрыты. Женя орал не переставая, размахивая трясущимися руками.