Страница 66 из 71
— Фирзоев Махмуд Теймурович. — Капитан посмотрел на задержанного: — Ахмед Фирзоев — это ваш родственник?
— Брат. Хочу видеть его.
— Скоро увидите. Он, кстати, пока находится в больнице. Расскажите, почему вы так неожиданно разделались с Джангировым? Тот же хотел вызволить вас, увезти отсюда.
— Паршивый он человек.
Посчитав характеристику исчерпывающей, Махмуд замолчал. Не дождавшись продолжения, Турецкий хмыкнул:
— В соседней комнате сидит его жена. Думаю, она бы дала ему противоположную оценку. Вы можете указать более точную причину?
— Шайтан. С деньгами обманывал.
— Надо полагать, платил меньше, чем обещал. А за что Джангиров вам платил? Какие услуги вы оказывали?
— Разные. Что он просил, то я и делал.
— Примеры можете привести? Скажем, какой была его последняя просьба?
Махмуд рассказал про то, как вчера вечером ездил, чтобы разбить видеокамеру, установленную напротив «Альянса», но ее там не оказалось. Услышав это, капитан встрепенулся: так вот кого он видел на улице Нефтяников. Только тот не хромал.
— Что у вас с ногой? — спросил Захарин.
— На гвоздь наткнулся.
— Давно?
— Вчера вечером, в темноте.
— Где это случилось?
— Да тут, возле дома.
— Странно. Мне показалось, территория вокруг очень ухоженная.
Вошедший в комнату милиционер шепнул Турецкому, что заложники хотят с ним поговорить. Он вышел во двор. Тамара с виноватым видом бросилась к нему:
— Александр Борисович! Прямо не знаем, как вас благодарить за спасение. Мы вам столько хлопот причинили.
— С этим спорить трудно, — улыбнулся следователь. — Вы Кире Григорьевне позвонили?
— Конечно.
— А ты, Виктор, тетку успокоил?
— Да, все в порядке.
— Виктор, что делал тут этот Махмуд?
— Он вроде надзирателя. Следил за нами, еду приносил. Обращался без грубости.
— Он все время хромал?
— Мне казалось, вчера он ходил нормально. А сегодня утром хромал. Я сразу почувствовал это, когда он спускался по лестнице. Раньше шаги были равномерные, утром же на каждую ступеньку становился обеими ногами. — Турецкий кивком показал, что принял его слова к сведению. — Александр Борисович, что нам сейчас делать? Нужна от нас какая-нибудь помощь?
— Понадобится как пить дать. Но чуть позже. А что делать сейчас? Перво-наперво вам нужно прийти в себя. Потом созвонимся. Хорошо бы, Виктор, если бы ты оставался в пределах досягаемости. Это возможно?
— Ну, конечно, — ответила за него Тамара. — Он побудет у нас.
«Вот и сделано благое дело, — порадовался в душе Турецкий. — Похоже, Виктор задержится там надолго».
— Итак, отключайтесь от этого кошмара. Сейчас попрошу, чтобы вас подбросили до дома.
Тамара и Виктор запротестовали, но Турецкий настоял на своем, обезоружив молодых людей шуткой:
— Я руководствуюсь чисто эгоистическими мотивами — мне будет спокойней. Отныне вы оба — ценные свидетели. Если по пути еще раз попадете в чьи-то сети, я этого не перенесу.
Он посадил освободившихся узников в отъезжавший автобус «чрезвычайщиков». В это время возле ворот остановилась зеленая «пятерка», из нее вышли двое молодых мужчин. На вопрос Александра Борисовича, куда они направляются, те ответили, что прибыли по распоряжению капитана Захарина произвести обыск.
— А-а-а, — протянул Турецкий, — так вы и есть легендарные гроссмейстеры обыска. Очень приятно познакомиться. Много о вас слышал.
Это была хорошо известная в министерстве пара оперативников — Гамрекели и Гамрекелидзе. Капитан действительно рассказывал про них москвичу. Юрий Алексеевич считал, что в последние годы качество следственной работы ухудшилось, количество нераскрытых дел ужасало. От опытных работников сплошь и рядом избавлялись, пришедшие на их место люди не обладали достаточными навыками. В частности, стали хуже проводиться обыски. В этом смысле Гамрекели и Гамрекелидзе составляли приятное исключение. Несмотря на молодость, они успели прославиться несколькими поистине феноменальными находками. Многие считали их фартовыми, сами они скромно ссылались на природную интуицию. Похожесть их фамилий служила постоянным поводом для шуток. В министерскую мифологию вошел случай, когда оперативники направлялись в закрытое учреждение, и охранник на входе, посмотрев их паспорта, сказал: «Гамрекели, Гамрекелидзе. Братья, что ли?»
— Юрий Алексеевич сейчас допрашивает одного человека, — представившись, сказал им Турецкий. — Поэтому я объясню, на что нужно сделать упор при обыске. Погибший только что хозяин этого дома Артур Абдулович Джангиров был связан с местными боевиками. Вероятно, он проделывал какую-то работу по подготовке ночного нападения. Не снижая степени его вины, отмечу, что он занимался второстепенными проблемами. Главные решал, условно говоря, его начальник. В городе постоянно проживает тесно связанный с чеченскими сепаратистами человек, который готовил местных боевиков. Его-то мы и стараемся обнаружить. Похоже, он носит кличку Домосед. Больше о нем ничего не известно, кроме того, что у Джангирова был с ним постоянный контакт. Хорошо бы найти какие-то существенные зацепки.
— В бумагах могут быть, — сказал один из оперативников.
— Бумаги, фотографии, дарственные надписи, вообще какие-то странности. Да вы лучше меня знаете, что может выдать человека.
Оперативники принялись за обыск, а Турецкий вернулся в гостиную, где капитан в присутствии еще одного милиционера продолжал допрашивать Махмуда.
— На чьей машине вы ездили вчера на улицу Нефтяников?
— Джангиров давал.
— Марка какая?
— «Москвич», старый.
— У Джангирова, я смотрю, «ниссан».
— Мне Артур давал только «Москвич».
— Где он стоит?
— В гараже.
Излишняя краткость ответов начала раздражать капитана.
— Слушайте, Фирзоев, что вы заставляете тащить из вас каждое слово клещами! — повысил голос Захарин. — Говорите сразу: где гараж, знаете ли адрес, можете ли показать.
— Показать могу. Это на улице Коминтерна.
— Однако! — Захарин чуть не присвистнул от удивления. — В Гамурзиевском районе. Что ж он так далеко держит, теперь вернее, держал машину?
— Не знаю.
— Ладно. Сейчас мы поедем туда, покажете. Только сразу хочу предупредить: если вы рассчитываете хоть на малейшее послабление наказания, то все делайте без обмана. Чтобы не получилось так: приедем туда, машины нет, ой, только что угнали. Эти номера сразу отпадают, и не пытайтесь выдумывать что-нибудь в этом духе.
В дверях комнаты появился Гамрекели и, подозвав к себе Захарина, вполголоса доложил:
— Товарищ капитан, там брюки окровавленные, еще кровь не высохла.
Захарин в свою очередь жестом поманил Турецкого, и они пошли в ванную.
— Никакой это не гвоздь, — констатировал Александр Борисович, посмотрев на окровавленную улику. — Типичное пулевое отверстие, без экспертизы видно.
Вернувшись в гостиную, следователи заставили Махмуда спустить шаровары и осмотрели рану.
— Пуля удалена. Кто это стрелял в вас ночью?
— Не знаю. Темно было. Сейчас по ночам часто стреляют. Я пошел в лагерь, и вдруг кто-то в меня выстрелил. Тогда я вернулся к Джангирову.
— К паршивому человеку, который и вытащил пулю из ноги, — закончил за него Турецкий. — Куда он ее выбросил?
— Честно, не видел.
Кромпонные щипцы, которыми воспользовался Джангиров для удаления пули, нашлись быстро. Они лежали в старом чемодане с инструментами. Захарин просмотрел близлежащие емкости, изучил содержимое мусорных ведер — пули не было. Ушлый Гамрекели высказал предположение, что Джангиров сунул ее себе в карман или выбросил в окно. В одежде не нашли. Тогда Гамрекели пошел во двор и вскоре в очередной раз подтвердил свою легендарную умелость, найдя пулю в густой траве.
— Ну, Фирзоев, если экспертиза покажет, что в вас стреляли из автомата Султанова, вам несдобровать, — предупредил Турецкий.
Тем временем Гамрекелидзе обнаружил в многочисленных бумагах хозяина дома показавшееся ему примечательным письмо. Адресовано оно было Джангирову в Тюмень, до востребования. По-русски был написан только адрес на конверте, само письмо — по-чеченски, обратного адреса не было.