Страница 2 из 7
Хин ничего не знала ни о его жене, ни о его пристрастии к соблазнению молоденьких горничных до тех пор, пока он не уехал из Сан-Франциско. Все это было в последнем письме, которое она оставила после себя.
Ее мать никогда не рассказывала об отце Лии. Стыд, что Джин Чатсфилд оказался женатым мужчиной, испортил всю ее жизнь. Тем не менее Хин писала, чтобы Лия нашла в себе силы простить его.
Хин клялась, что он не был плохим человеком. Просто у него началась черная полоса в жизни. Ее последним желанием было, чтобы Лия поехала в Лондон и познакомилась с ним.
Лия решила исполнить просьбу матери и была рада, что у нее появилась возможность немного понаблюдать за этим человеком. Как его служащая, а не как дочь, которую он так и не признал.
Лия, собрав волосы в пучок и поправив накрахмаленную форму, сидела за стойкой возле главной лестницы. Она была в Лондоне уже две недели, но своего отца так и не увидела.
Прошел слух, что шейх Саид ибн Фалах аль-Зиина прибывает сегодня в Лондон. Несомненно, Джин Чатсфилд пожелает лично приветствовать столь высокого гостя в своем отеле.
За эти дни Лия поняла, что визит шейха очень важен как для отеля, так и для его владельца.
Как в насмешку, в настоящее время Джин жил в отеле «Чатсфилд Нью-Йорк», оставив своего нового исполнительного директора Кристоса Джиатракоса управлять делами в Лондоне.
Понимая, как важен этот визит, Лия настроилась приложить максимум усилий и выполнить свою работу как можно лучше. Когда она наконец соберется с духом и познакомится с отцом, то хотя бы с этой стороны он не будет в ней разочарован.
На ее этаже все было безупречно. В каждой комнате были большие вазы с фруктами и душистый жасмин. Она распорядилась поставить перед лифтом экран из матового стекла, чтобы оградить обитательниц гарема от любопытных взглядов.
Также Лия проследила, чтобы и в номере шейха все было устроено подобающим образом. Чтобы там не было ничего, что могло бы оскорбить вкус высокопоставленного гостя.
Мысли о работе отошли на второй план, когда высокий сухощавый мужчина уверенным шагом прошел через холл. С видом человека, привыкшего повелевать, он принял многочисленные приветствия одним королевским кивком. Ее отец. Ошибки быть не могло.
Он остановился напротив стойки, чтобы поприветствовать шейха, когда тот поднимется на этаж.
Короткие седые волосы, сохранившие ясность голубые глаза, высокий рост. Лишь небольшая сутулость выдавала его возраст. Одетый в идеального покроя костюм, в сделанной на заказ обуви, Джин выглядел как человек того же круга, что и все постояльцы его отелей. Он улыбнулся и что-то сказал служащему за стойкой.
Лия не могла сделать вдох.
Ей была знакома эта улыбка. Она видела ее каждый день. В зеркале. Его губы были немного тоньше, но это была та самая широкая улыбка.
Его глаза – голубые, ее – зеленые, но их разрез одинаковый. На тех фотографиях, что она видела, это сходство не было заметным.
Она унаследовала от матери медовый цвет кожи, овальное лицо, маленький нос и изогнутые брови, а также темные, почти черные, волосы и миниатюрную фигуру. Их родственная связь была видна каждому.
Она и не думала, что и с отцом может быть такое сходство, пусть и не совсем заметное.
Этот мужчина – ее отец.
Пораженная до глубины души, Лия вдруг почувствовала, что подогнулись колени. Ей даже пришлось опереться рукой о стену, чтобы сохранить равновесие.
Не подозревая о финансовой поддержке со стороны отца, Лия росла, зная только свою мать. Хин была единственной Амари, в прошлом членом большой семьи. Родные отказались от Хин из-за совершенного ею проступка.
После смерти матери Лия осталась одна. И тогда она поняла, что, если бы существовал еще кто-то, она бы не чувствовала себя такой одинокой.
Внезапно лицо Джина Чатсфилда изменилось. Улыбка стала слегка напряженной, движения более четкими.
Лия проследила за его взглядом и, во второй раз за несколько минут, почувствовала слабость в коленях.
Навстречу им шел самый красивый мужчина на свете, окруженный внушительной свитой и в традиционной одежде шейха Зиина Сахра. Прекрасно осведомленный и о своей внешности, и о производимом впечатлении, эмир все же вряд ли бы одобрил такое описание. В этом она не сомневалась.
Благодаря высокому, больше шести футов, росту, четко очерченным скулам и тщательно выбритому лицу, мужественная внешность шейха несла красоту, которой она никогда не встречала.
Фотография не могла передать в полной мере то, что представлял собой шейх Саид ибн аль-Зиина в реальности. Ни его великолепную внешность, ни его властность.
Все, от простой черной абайи до бургундского цвета куфии[1] с тройным эгалем[2], говорило о строгом консервативном контроле. Королевский цвет куфии и тройной эгаль, в отличие от обычного двойного, указывали на статус эмира.
Тем не менее было ясно, что в его венах текла кровь воинов пустыни.
Первый мелик Зиина Сахра завоевал независимость для своего племени, ставшего основой эмирата Зиина Сахра, через кровавые войны, которым впоследствии западные исторические книги придали глянцевитый блеск.
Повинуясь необъяснимому притяжению, Лия вышла вперед. Очнулась она только, когда между ней и шейхом остался один фут. Но было поздно.
Шейх посмотрел ей в лицо и удивленно приподнял бровь.
Всегда отличавшаяся самообладанием, сейчас Лия не смогла бы выдавить из себя даже простого приветствия.
Она стояла, каждой клеткой тела реагируя на присутствие этого мужчины. Это было то, о чем предупреждала ее мать, но чего она сама раньше никогда не испытывала.
Какая-то ее часть осознавала, что рядом другие люди – служащие «Чатсфилд»-отеля, ее отец, но видеть она могла только эмира. Голоса вдруг слились в один бессвязный гул.
Привычный запах отеля: смесь кедра, кожи, белой розы и лаванды, исчез. Остался только пряный аромат одеколона эмира, смешанный с характерным запахом мужчины.
Неожиданно, без всякой видимой причины, ее соски затвердели, сердце участило удары, дыхание сбилось. Она напряглась, пытаясь скрыть свою реакцию.
– Шейх аль-Зиина, это мисс Амари, исполняющая обязанности супервайзера на этаже гарема и ваших апартаментов, – мягко выступил вперед служащий на ресепшене.
Не было ничего особенного в том, что ее назвали по фамилии. Другое дело, что ее представили эмиру.
Сделав над собой усилие, Лия взяла себя в руки. Она слегка поклонилась.
– Эмир! Я очень рада, что могу быть полезной вам и вашим спутникам.
Реакция Саида на эти вежливые слова оказалась для него полной неожиданностью.
Саид возбудился, представив, как именно она могла быть ему полезной.
Румянец на ее щеках и выражение лица сказали, что это желание не осталось бы без ответа, усилив его собственное в несколько раз. Его естество, спрятанное под складками абайи, болезненно напряглось.
Статус эмира, законы его страны не позволили ему фантазировать еще больше.
– Благодарю вас, мисс Амари, – сказал Саид и кивнул на стоящую рядом с ним женщину. – Это Абдулла-Хасиба. Все вопросы будете решать через нее. Если нам что-то понадобится, она вам сообщит.
В прекрасных зеленых глазах мисс Амари появился холодок, губы сжались. Больше ничего в ее лице не отразило реакции на отстранение.
– Благодарю вас, ваше высочество. – Еще один вежливый поклон, и Лия повернулась к Абдулла-Хасибе. – Надеюсь, наше сотрудничество будет успешным.
А потом, с едва заметным кивком, она отошла в сторону.
Глава 2
Все еще захваченная этой встречей, вытеснившей мысли о Джине Чатсфилде, Лия постучала в дверь Абдулла-Хасибы.
Подумать только, она даже ни разу не встретилась с ним взглядом! Как можно было упустить такой шанс?
Зачем она вообще сюда приехала? Чтобы познакомиться с отцом. А не затем, чтобы с вожделением смотреть на кронпринца Зиина Сахра.
1
Куфия – мужской головной платок (араб., простореч.).
2
Эгаль – черный обруч для поддержания куфии.