Тополиный пух

— Кулагин слушает, — отозвался недовольный голос.

— Привет, Федор, привет! — почти пропел Степанцов в трубку. — Что-то давно твоего голоса не слышал.

— А-а, это ты… — странно неприветливо отреагировал Кулагин. — Чего звонишь? Снова, что ли, проблемы с девочками?

Показалось, что он издевается? Или это у него теперь шутки такие? С чего это вдруг?

— Я не понимаю, Федор Федорович, твоего тона, — сухо сказал, переходя и сам на официальный тон, Степанцов. — Или объясни причину явного своего недовольства, или я положу трубку, чтобы больше не звонить по этому номеру!

— Да и хрен бы с тобой! — прямо-таки взорвался Кулагин. — Трепло собачье! Я сделаю! Я помогу! У меня слово крепкое! А сам?! Ну, чего молчишь? Где твоя помощь?!

— По-мол-чи! — «руководящим басом», как он это иногда умел, приказал Степанцов. — Я ни черта не понимаю из твоих воплей! Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, излагай! А хамить не смей! Ты не у себя на Лубянке! Объясни спокойно и внятно, что у тебя произошло?

— Да то и произошло, что бульдозеры!..

— Не ори! — снова приказал Степанцов. — Тут явное недоразумение. Я разговаривал практически на следующий день с заместителем министра природопользования, о котором тебе говорил, и он дал мне самые твердые гарантии, что никаких ваших домов никто трогать не собирается. Что это элементарная чушь, придуманная кем-то ради своих собственных корыстных целей. Поселки как стояли, так и останутся стоять, а вот там, где строители совсем уж нагло влезли в природоохранную зону, там немного почистят. Но у вас же, ты сам говорил и показывал мне, нет крупных нарушений! Так в чем же дело?

— А в том, что у соседей уже две бани посносили и у меня флигель развалили к чертовой матери!

— Но дом-то стоит? Не тронули же!

— Дом-то стоит, но я ж не о доме!

— По-моему, вы там, у себя, зажрались, ребятки, — неприязненно сказал Степанцов. — Вам охотно идут навстречу, а вы еще выкобениваетесь! То вам не нравится, теперь это! Умерьте аппетиты себе же на пользу. Деньги у вас имеются, построите новые, и там, где их не надо будет трогать… Не знаю, не знаю, я данное тебе слово выполнил, хотя, в общем-то, даже и не давал, а просто пообещал переговорить. А вот ты, Федор Федорович, действительно треплом оказался. Столько наговорил, а толку — ни на грош! Где твои сотрудники, которые должны были прекратить расследование? Куда они вдруг все подевались? Вспомни, что ты мне клятвенно обещал, а?

— Ну, ты даешь! — восхитился Кулагин. — Сам нас кинул, как последних… и я же, получается, еще виноват?! Не понимаю, как ты еще звонить-то решился? Гонор он мне свой показывает! Что, — догадался он наконец, — на дверь указали?! Самое тебе время! Пугает он меня еще! Трубку он, видите ли, положит! Да засунь ты ее себе в…

Не выдержав площадного хамства, Степанцов с размаху швырнул трубку на аппарат и так и не узнал, куда ему советовал бывший знакомый — теперь уж точно бывший, без сомнения! — девать телефонную трубку…

— Нет, ну какая сука?! — бушевал Кулагин, услыхав короткие гудки. И захлестнула его обида: все ж таки последнее слово осталось не за ним. — Нет, ну надо же! Подставил, кинул — и еще требует к себе уважения?! А какое уважение к кидалам? Ну, те хоть бабки стригут, а этот…

И рассерженный, почти разъяренный Кулагин вызвал к себе своего шофера Сеню, чтобы дать ему срочное задание. Сеня был у него не обычным водителем, а доверенным лицом, помощником. Мог и «побазарить» при необходимости с соответствующим контингентом, и в технике очень неплохо разбирался. Кстати, всякое «веселое кино» — это тоже его конкретная работа. А вот в последние дни Сеня маленько сник — флигелек, к которому он уже привык, безжалостно разрушила приехавшая бригада. Никакие слова и просьбы не помогли. Ну что ж, придется теперь новый строить, ближе к дому, а пока Сеня со всем своим «богатым хозяйством» переселился в дом. И это нехорошо, не должна прислуга, какая б она ни была, жить вместе с хозяином — в этом был просто убежден Кулагин. При всех даже самых добрых отношениях должна сохраняться определенная дистанция. И хотя бы формальная независимость друг от друга. В общем, как понимал Кулагин, парню тоже была бы полезна сейчас небольшая встряска.

Сене не пришлось долго объяснять, что от него требуется, он был малым понятливым. Только попросил выделить ему в помощь двух ребяток, с которыми они могли бы провернуть операцию накоротке.

2

Эдгар Амвросиевич провел послеобеденную летучку по очередному номеру и сказал Оксане, чтоб та была начеку. Он отъедет буквально на два часа, а после возвращения просит сразу пригласить к себе в кабинет завотделом внутренней политики для обсуждения тезисов материала в следующий номер.

Отдав необходимые распоряжения, главный редактор, проходя мимо зеркала в приемной, у которого по утрам наводила марафет секретарша, взглянул в него мельком, пригладил ладонью и без того прилизанные жидкие волосы и покинул редакцию.

Сам он машину не водил — зачем, когда есть шофер? Володя работал с ним уже не первый год, претензий к нему Эдгар не имел — спокойный, добродушный парень, который никогда не совал свой нос в чужие дела. С ним было просто — он привозил, отвозил, ни о чем не спрашивал и готов был работать в любое время дня и ночи, лишь бы деньги платили. А Эдгар платил, и платил хорошо, будучи уверенным, что сегодня только деньги и могут сохранить верных тебе людей.

Но за рулем его «ауди» сидел незнакомый парень.

Эдгар удивился и насторожился. А парень бодро выскочил из машины и открыл заднюю дверцу, как это всегда делал Володя.

— Здравствуйте, Эдгар Амвросиевич, — подобострастно приветствовал он «хозяина». — Наш Пантелей зачем-то срочно вызвал вашего Володю в гараж, и он попросил меня заменить его на полдня, не больше.

— А почему он мне не сказал? — недовольно спросил Эдгар. — Что за труд — просто позвонить наверх? — Он машинально поднял голову наверх, к тому этажу, где располагалась редакция «Секретной почты».

— Вот этого сказать не могу, вы уж сами, пожалуйста, решите с ним этот вопрос, — новый водитель улыбнулся.

— Ладно, тебя как звать?

— Игорь, — ответил парень.

— Хорошо, Игорь, сейчас поедем, мне тут недалеко, а когда вернемся, я поинтересуюсь.

Игорь сел за руль, тронул машину, выезжая из служебного двора на улицу.

— Куда прикажете? — не оборачиваясь, спросил он.

— Как куда? — словно бы удивился Эдгар, но вспомнил, что утренние распоряжения отдавал Володе, а этот вполне может и не знать его планов, добавил: — На Гоголевский бульвар, ну, и дальше, я покажу, у меня там деловая встреча.

«А лично мне плевать, что у тебя там», — хмыкнув, произнес про себя водитель и резко подал сверкающий лаком автомобиль к тротуару.

И, едва он остановился, как обе задние дверцы разом распахнулись и в салон, сдавив Эдю широкими плечами, ловко втиснулись двое незнакомцев.

— Позвольте! — пискнул главный редактор, пытаясь вывернуться.

— Не позволим, — грубо ответил один из нападавших и прижал его своей спиной к спинке сиденья так, что Эде стало трудно дышать.

— Поехали, — сказал другой.

— Куда? — снова пискнул Эдя.

— Куда приказано, туда и поедешь, а пока помалкивай, чтоб мы тебе больно не сделали.

— Это похищение? — Упрямый Эдя все не оставлял попыток выяснить свое положение. Его прижали и сдавили со всех сторон так, что он ничего не видел за широкими спинами своих похитителей, но машина ехала. А куда? И зачем его похитили?

— Кому ты, козел вонючий, нужен? — с презрением заметил тот, что сидел справа.

— Тогда зачем же?..

— Сень, заткни ему пасть, — посоветовал вежливый Игорь из-за руля.

— Понял? — спросил тот, кого назвали Сеней. — Еще слово и — заткну. Твоим же носком. Сиди, не рыпайся. Будешь молчать и слушать, и делать, что тебе велят, останешься цел. Никому из нас ни ты, ни твоя задница не нужны, понял?

Эдгар Амвросиевич счел за благо промолчать. Тем более что Сеня нахлобучил ему на голову что-то вроде черного колпака, в котором было трудно дышать.