Страница 6 из 8
Миика грыз сухой листик.
Заметив мышонка, Николас подумал, что Миика, наверное, его единственный друг.
– Я иду на Крайний Север. Это будет долгое и опасное путешествие. Впереди меня ждут смертельные опасности. Думаю, тебе лучше остаться здесь. Тут тепло и есть еда. Но если хочешь пойти со мной, подай мне знак.
Миика встревоженно посмотрел на дверь домика.
– Нет, «здесь» не значит с тётей Карлоттой, – торопливо сказал Николас. – В твоём распоряжении весь лес.
Миика покосился на глухую стену сосен и берёз.
– Но в лесу нет сыра.
Николас по-прежнему не говорил по-мышиному, однако общий смысл уловил.
– Так ты пойдёшь со мной?
Миика встал на задние лапки, и хотя Николас не был уверен, ему показалось, что мышонок кивнул. Тогда он поднял его с земли и сунул в левый карман куртки.
И так, с краюхой хлеба и мышонком в кармане, Николас отправился через лес на север, чтобы найти отца и эльфов. Он изо всех сил старался верить, что у него получится.
Старуха
Николас шёл всю ночь и весь день. Он выглядывал за деревьями бурого медведя и даже заметил на земле отпечаток когтистой лапы, но сам зверь так и не показался. Оставив сосновый лес позади, Николас зашагал по дороге вдоль озера Блитцен. Огромное и невероятно чистое, оно казалось зеркалом, в котором отражалось небо.
Николас шёл много дней и много ночей. На глаза ему попался лось, а пару раз – медведи, но чёрные. Однажды мальчику даже пришлось залезть на дерево, где он просидел час, прежде чем медведю наскучило караулить его внизу. Выбившись из сил, Николас сворачивался калачиком между корней, а Миика спал или рядом на земле, или прямо в кармане. Голод Николас утолял грибами, ягодами и чистой родниковой водой.
Он подбадривал себя, распевая рождественские песни, хотя до Рождества было далеко, и справлял нужду прямо в снег, оставляя неглубокие воронки. Мальчик представлял, как разбогатеет и, проснувшись рождественским утром, получит все игрушки из магазина в Кристиинанкаупунки. Или, что куда лучше, подарит отцу карету и лошадь.
Чем дальше уходил Николас, тем холоднее становилось. Иногда ноги у него болели от долгой дороги. Иногда живот сводило от голода. Но он продолжал идти.
Наконец он достиг деревни Сейпаярви, о которой рассказывал отец. Выяснилось, что вся деревня – это одна широкая улица, вдоль которой выстроились красные бревенчатые дома. Николас пошёл по улице и встретил согнутую пополам беззубую старуху, которая ковыляла, опираясь на палку. Скудный жизненный опыт Николаса говорил о том, что в каждой деревне есть своя беззубая старуха (или старик), которая бродит тут и там и пугает чужаков жуткими россказнями. Так что Николас даже обрадовался, что Сейпаярви не стала исключением.
– Куда держишь путь, таинственный мальчик с мышкой в кармане? – спросила старуха.
– На север, – коротко ответил Николас.
– За сыром, – пискнул Миика, который до сих пор так и не понял, зачем они отправились в путешествие.
Старуха, конечно, была странной, но не настолько странной, чтобы понимать мышиный язык. Поэтому она просто посмотрела на Николаса и покачала головой.
– Не на север, – сказала она, побледнев, как снег (разумеется, чистый). – Иди на восток. Или на запад, или на юг… Только дурак пойдёт на север. В Лапландии никто не живёт. Там никого нет.
– Тогда я круглый дурак, – ответил Николас.
– Нет ничего плохого в том, чтобы быть дураком, – заметил проходивший мимо Дурак, звеня бубенцами на остроносых башмаках.
– Я ищу своего отца, – пустился в объяснения Николас. – Он дровосек, и его зовут Джоэл. Он носит красный колпак. Глаза у него очень усталые, а пальцев всего девять с половиной. Он ушёл вместе с ещё шестью мужчинами. Они направлялись на Крайний Север.
Старуха внимательно посмотрела на мальчика. Лицо её из-за плотной сети морщин напоминало карту. Кстати о картах: она вытащила из кармана скомканный лист бумаги и протянула Николасу.
– Через нашу деревню проходили люди… Да, помнится, их было семеро. И они несли с собой карты. – Сердце Николаса подпрыгнуло от волнения. – Одну вот обронили.
– Они вернулись? – с надеждой спросил мальчик.
– Говорю тебе, с севера никто не возвращается, – покачала головой старуха.
– Спасибо, спасибо вам огромное! – воскликнул Николас и попытался улыбнуться, чтобы скрыть тревогу. Он подумал, что нужно отблагодарить старуху, но кроме ягод, у него ничего не было. – Пожалуйста, возьмите ягоды.
Старуха улыбнулась в ответ, и Николас увидел красные десны с пеньками сгнивших зубов.
– Ты хороший мальчик, – прошамкала она. – Возьми мою шаль. Скоро тебе понадобится вся тёплая одежда, что есть.
Николас чувствовал, что даже Миика, который путешествовал в тёплом кармашке, начинает дрожать, и не стал отказываться от подарка. Еще раз поблагодарив старуху, он пошёл дальше – теперь уже с картой.
Николас шёл и шёл: через равнины и скованные льдом озёра, укрытые белым одеялом поля и хвойные леса.
Как-то раз он присел под заснеженной ёлкой, стянул башмаки и посмотрел на ноги. Они были все в мозолях, а там, где не было мозолей, кожа покраснела и саднила. Башмаки, которые с самого начала держались на честном слове, теперь просто разваливались у него в руках.
– Всё без толку, – сказал мальчик мышонку. – Не думаю, что смогу идти дальше. Я слишком устал. И становится слишком холодно. Наверное, придётся поворачивать домой.
Но едва он произнёс слово «дом», как понял, что дома-то у него и нет. Был неказистый домишко близ соснового бора, но там его никто не ждал. Уж точно не тётя Карлотта. Что это за дом, если тебе нельзя спать в собственной кровати?
– Послушай, Миика, – Николас скормил мышонку кусок гриба. – Наверное, лучше тебе остаться в этом лесу. Посмотри на карту. Сомневаюсь, что из нашей затеи что-нибудь выйдет.
Николас и Миика уставились на карту: маршрут экспедиции был отмечен точками, похожими на следы на снегу. А на самой карте не было ни одной прямой линии. Перед ними лежал длинный, извилистый путь, который вёл через леса и в обход озёр к большой горе. Николас знал, что гора большая, потому что именно так она и называлась: Очень большая гора.
Вытащив мышонка из кармана, мальчик поставил его на землю.
– Беги, Миика. Оставь меня. Смотри, здесь есть листья и ягоды. Не пропадёшь. Ну же, беги!
Мышонок поднял на него остроносую мордочку.
– Листья и ягоды? Твоё предложение оскорбительно!
– Серьёзно, Миика, так будет лучше.
Но Миика лишь вскарабкался по ноге Николаса к нему на коленку, и мальчик со вздохом вернул мышонка в карман. Затем он растянулся на поросшей мхом земле, закутался в старухину шаль и уснул, хотя до вечера было ещё далеко.
Пока он спал, начал падать снег.
Николасу снилось, как ребёнком он отправился с родителями на озеро Блитцен. Папа вёз его на санках, а мама смеялась. И он был так счастлив в этом сне.
А потом что-то его царапнуло, и Николас резко открыл глаза. Миика скрёб крохотными коготками его грудь, попискивая от страха.
– Что такое, Миика?
– Просыпайся! – воскликнул мышонок. – Пришёл кто-то большой и рогатый!
И тут Николас увидел его.
Он стоял так близко, что мальчик не сразу сообразил, кто перед ним. Зверь не был похож на медведя, хотя размерами ему не уступал. Зато немного напоминал лося: тот же блестящий тёмно-серый мех и лобастая голова. Но с лосями Николасу сталкиваться доводилось, и это был точно не лось. Грудь животного – не серая, но белоснежная, – тяжело вздымалась; из неё вырывались странные звуки, словно в предках у него повстречались волк и дикая свинья. Голову венчали раскидистые бархатистые рога. Они походили на ветви деревьев, согнутые ветром.