Страница 50 из 63
Войцеховские переглянулись и почему-то не сочли возможным поспорить с настойчивыми покупателями.
— Давайте выпьем французский коньяк, — предложил, радушно улыбаясь, Виталий. — В честь завершения сделки.
— Я за рулем, — сдержанно заявил Вадим Борисович.
— Я тоже не хочу. Не люблю коньяк, — извиняющимся тоном проговорила Лариса Владимировна.
— Ну тогда мы выпьем. Мне грамуля не помешает. Хотя я тоже за рулем. Но мои друзья — «оборотни», даже если меня и задержат гаишники, в беде меня не оставят, — захохотал он. Дмитрий тоже рассмеялся, Борис промолчал. Его холодный взгляд блуждал по галерее, и, казалось, он раздумывал, не прихватить ли себе что-нибудь на память. Виталий принес из машины бутылку коньяка, Войцеховской пришлось подать рюмки. Гости пили втроем, веселясь и подшучивая друг над другом, не обращая внимания на приумолкших хозяев.
Когда все вышли на улицу, Виталий достал из кармана веревку, обмотал ею ручки двери и склеил концы клейкой бумагой.
— Давайте все распишемся.
Войцеховские в полном недоумении поставили свои росписи. Одновременно разошлись по машинам, и друзья отъехали первыми.
— Вадик, мне почему-то так не по себе… — тихо сказала Лариса Владимировна.
— Да вроде бы все нормально, — пожал муж плечами. — Они просто хотят себя обезопасить.
— Но ведь это проявления недоверия к нам… До сих пор они считали нас своими близкими друзьями.
— Когда дело касается бизнеса, иногда о дружеских отношениях приходиться забыть. Лично я бы так не поступил. Но у нас другое воспитание. Ларочка… радуйся, что у нас есть полная сумма для покупки дома! Хотя, правду говоря, я не предполагал, что они так размахнутся…
— Действительно, ведь ради денег мы и затеяли всю эту историю! Но родителям пока ничего говорить не будем. А то опять начнут высказывать свои опасения. Скажем, когда получим на дом все документы.
— Я только за. Старики чем меньше знают, тем лучше спят.
— Да, ты не заметил, что Виталий сказал очень странную фразу — про каких-то «друзей-оборотней»? На моей памяти он ее повторяет уже второй или третий раз. Что бы это значило?
Вадим Борисович пожал плечами.
— Может, хочет поднять себе цену. Дескать, у меня в друзьях крутые. Выбрось из головы. Думаю, это обычный треп.
На следующее утро, когда Войцеховские приехали к галерее, машина Виталия уже стояла у бордюра.
— Не с ночи ли вы стережете свое имущество? — усмехнулся Вадим Борисович.
Все трое заулыбались, будто получили приятный комплимент.
— Подъехали минут пять назад. А грузовой «пикап» будет через полчаса. Так что у нас есть время выпить утренний кофе.
Друзья вели себя довольно бесцеремонно, — отметила про себя Лариса. Раньше она сама предлагала кофе, теперь слышит от них просьбу фактически в приказном порядке.
Когда кофе допили. Виталий небрежно бросил:
— Кстати, деньги за вашу квартиру на счет поступили. Но мы не напомнили вам об одной, детали, а вы, вероятно, забыли…
— О чем?
— Поскольку я являюсь посредником по продаже вашей квартиры Борису, мне полагается гонорар.
— Разве? — изумилась Лариса Владимировна.
— Ну конечно же… — мягко сказал Виталий. — Ведь существует такое понятие, как посреднические услуги. А мы как-то впопыхах забыли это обсудить. Каюсь, я виноват. Потому что нужно было торопиться с оформлением документов, чтобы не упустить дом на Арбате.
Войцеховские были неприятно поражены. Но действительно, кто ж теперь задаром оформляет сделки?
— И что вы хотите? — постарался скрыть раздражение Вадим Борисович.
— Ну, я конечно, пойду вам навстречу, поскольку наличных у вас все равно нет. И не хотелось бы создавать вам новые проблемы…Пожалуй, я соглашусь в качестве гонорара на ваш «мерседес».
Войцеховские переглянулись в изумлении.
— Это недорого, я вас уверяю, — ласково, как с близкими родственниками, заговорил Виталий. — Если вы сравните цену на подержанный «мерседес» с покупкой двухэтажного особняка стоимостью в три миллиона…
— «Мерседес» не подержанный… — машинально сказал Войцеховский. — У него пробег всего двадцать тысяч километров.
— Но ведь и не новенький… — с упреком взглянул на него Виталий. — Ведь не станем мы расторгать сделку из-за такой мелочи. Все-таки проведена уже большая работа.
— Вы нас застали врасплох, — нервно сказал Войцеховский.
— А давайте мы с ребятами пока выйдем на улицу, покурим, а вы обсудите, — великодушно предложил небольшой тайм-аут Виталий.
— Как тебе это нравится? — в сердцах спросил Вадим у Ларисы.
— Совсем не нравится. Но если мы откажемся, во-первых, потеряем дом на Арбате. Во-вторых, как мы получим обратно все деньги? В-третьих, поездим пока на моем «вольво».
— Возмутительно… — сквозь зубы процедил Вадим Борисович. — Называется, удар ниже пояса. Не могли раньше сказать?
Он видел через стекло витрины, как все трое весело о чем-то разговаривали. Виталий вертел головой, — высматривал, когда приедет машина за грузом.
— Скорее бы все это закончилось, — уныло сказала Лариса. — У меня такое впечатление, что мы ввязываемся все глубже и глубже.
— Давай не будем себя понапрасну пугать. Осталось еще чуть-чуть усилий, — и дом наш. Конечно, неприятно, что разговор о комиссионных за
посредничество зашел постфактум. О таких вещах нужно предупреждать заранее.
Приехал небольшой «пикап» и водитель помог загрузить машину.
— Завтра встречаемся оформлять сделку на покупку дома на Арбате, — напомнил Виталий. — Я вас представлю генеральному директору и застройщику господину Савичеву Илье Игоревичу.
— И куда нам нужно будет подъехать? — спросил Войцеховский.
— В офис господина Савичева, в административный центр на Тургеневской. Помните, там такой дом-башня? Офис на восьмом этаже. Пожалуй, я заеду за вами, чтобы вы там не плутали.
— Это будет очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила Лариса Владимировна.
Шумная компания отбыла, и Войцеховские устало сели на стулья.
— У нашей галереи сейчас такой сиротский вид… Словно по ней Мамай прошел, — грустно заключила Лариса.
— Никто нас не неволил… Сами захотели новое помещение. Что ж делать, если у нас запросы выше возможностей.
— Ну, не скажи. Если бы не было возможностей, мы не затеяли бы эту сделку.
— Так что прекращаем нытье и едем в ресторан отмечать начало новой жизни.
— А не рано ли?
— Ну тогда просто поужинаем среди людей. А то домой как-то не хочется возвращаться. Перед глазами будут стоять пустые стены галереи, а это отнюдь не поднимает настроение.
— Может, нам начать экономить? — с сомнением в голосе спросила Лариса.
— Ну мы же не пировать едем. А просто нормально пообедать, а то у меня от этой пиццы до сих пор какое-то неприятное послевкусие, — пожаловался Вадим Борисович.
17
Ирина резала овощи, но мысли ее витали так далеко, что смысл слов родного мужа она не сразу поняла.
— Как-то я не привык разговаривать сам с собой, — Турецкий положил руку на плечо жены, и она от неожиданности вздрогнула.
— Ну что ты так пугаешь меня? Я вся в мыслях…
— Да вот я и вижу. И желаю поинтересоваться, где же сейчас витают твои мысли.
— Я все думаю про этого психа…
— Какого еще?
— Ну, охотника.
— Условно — «охотника». То, что он орудовал охотничьим ножом, еще не говорит об охотнике. Я так понимаю, что портрет убийцы ты составила?
— Да.
— Я даже знаю, что сегодня ты встречалась с Симой Григорьевной и она тебе кое-что показала.
— Это тебе Филипп донес?
— Почему донес? Сообщил. Он с ней сегодня тоже разговаривал. Правда, по другому делу. Но за
одно выпытал и про вашу встречу. Она же знает, что мы работаем в одной конторе.
— Болтун… — пренебрежительно бросила Ирина.
Турецкий пропустил ее слова мимо ушей.
— Ириш, ты сделала свою работу. Что ты мучаешься?
— Я действительно мучаюсь, потому, что этот психологический портрет ни на шаг не продвигает нас к убийце.