Страница 48 из 63
— Вот то, что вас интересует. Хотя я сделала вывод, что прямого отношения к смерти Кларка эти несколько малозаметных волдырей не имеют. На правом предплечье обнаружены два волдыря. И все.
— Но может… вы как-то не обратили внимание на другие следы?
— Я осмотрела тело очень внимательно. И эти волдыри меня не удивили, поскольку в них я не увидела следа укуса или укола. Одним словом, того, что послужило бы причиной смерти. А потом, на шее была такая глубокая рана, что все внимание, конечно, я сосредоточила на ней. Поскольку именно она являлась причиной смерти. Вот смотрите: я линейкой измерила рану — четырнадцать сантиметров! А глубина пять сантиметров.
— А что за лезвие было применено?
— Это не простой нож. Меня это тоже заинтересовало. Когда-то я уже видела такой след. Но тогда разрез был не такой длинный. А здесь пришлось применить даже целый ряд хитростей, чтобы понять, какой вид лезвия нанес такой сокрушительный удар.
— И что же вы сделали?
— Мы с ассистентом соединили ткани раны и наклеили скотч.
— Зачем?!
— Чтобы по соединению тканей понять характер ранения. Вот взгляните на фотографию: под скотчем, поскольку он прозрачный, мы как под стеклом видим параллельные бороздки, которые тянутся вдоль одного края раны.
— Так лезвие зубчатое?
— На первый взгляд кажется, что так. Но на самом деле нет. Потому что второй край раны гладкий. Видите, эти бороздки появляются не по всей длине, а только на одной трети разреза. Убийца вонзил лезвие слева под челюстью, потом вел его к кадыку, а остановился на краю трахеального кольца. И именно в районе надреза, когда он слегка повернул лезвие, чтобы вытащить его, появились эти бороздки.
— Кажется, я понимаю. Это охотничий нож, где зазубрины есть лишь на оборотной стороне.
— Круто! Вы уже разбираетесь в разновидностях холодного оружия!
— Просто вчера ночью я уже видела следы от такого ножа на шее одного убитого иностранца. Пришлось потревожить Теодозия Ивановича, потому что он вскрывал труп и делал экспертизу.
— И что за спешка? Да, а что с этими волдырями? Вы так трепетно отнеслись к их присутствию на теле убитого.
— Это след от электрошокера, — устало ответила Ирина.
Подробное описание движения охотничьего ножа на шее Кларка ее привело в состоянии отчаяния. Человек, который раз за разом обезвреживает людей электрошокером, чтобы затем вскрыть им горло, казался чудовищем. И портрет этого человека она должна составлять? И писать, что он приятной наружности, вызывающей доверие у людей?! Ведь именно по этой причине с ним общались все погибшие. Потому что в его лице и поведении не увидели ничего угрожающего их жизни.
— Вот это новость! — удивилась Сима Григорьевна. — Мне еще не доводилось проводить экспертизу с трупами, которые оказались парализованными электрошокером! Для преступников это удобный способ вывести из строя человека. Правда, эффект кратковременный, но зато очень действенный и бесшумный. Мускулы парализованы электрическим разрядом, который пронзает нервную систему, — и делай с ним что хочешь!
— Вот только зачем он потом так зверски убивал их…
— Они все ограблены?
— Да. А потом убиты.
— Ставит точку. Ограбил — убил. Дело завершено. Хотя составлять психологический портрет убийцы, это ваша прерогатива.
Сима Григорьевна выключила компьютер и подошла к электрочайнику.
— Может, кофейку или чайку? Ко мне сейчас студенты придут на вскрытие, а у них вопросов миллион. Так что мне нужно взбодриться перед тяжелой работой, — улыбнулась она Ирине совсем по-домашнему.
Ирину передернуло от озноба. Перед глазами все еще стояли картины раны на шее Кларка. Пить кофе по соседству с прозекторской совсем не хотелось.
— У меня еще дела, — слабым голосом стала прощаться с Симой Григорьевной Ирина.
— А может, коньячку или бренди? — поняла настроение Ирины эксперт.
Та отрицательно замотала головой.
— А еще у меня есть водка, виски и скотч… — радушно предложила на выбор спиртное из своего запаса Сима Григорьевна.
Ирина вытаращилась на нее с удивлением. Что-то прежде она не замечала особого интереса медэксперта к алкоголю.
— Не удивляйтесь, это все подношения коллег или студентов. Они почему-то считают, что на такой работе мне просто необходимо заливать производственные стрессы алкоголем. Вот и несут на день рождения, день ангела, Новый год, Рождество, День города, День медика и прочие праздники.
Сима Григорьевна проводила Ирину до порога, но остановилась у зеркала поправить пряди волос, которые выбились из-под белой шапочки.
— Прихорашиваюсь, — улыбнулась она, — а то некоторые студенты со слабой психикой долго на вскрытие смотреть не могут. Пусть их взгляд отдыхает на моем миловидном лице и напоминает им родную мать…
— Зачем же они учатся в медицинском?
— Не все же будут хирургами или патологоанатомами. А без практических занятий в морге им экзамены не сдать. Такова программа.
Выйдя на улицу, Ирина с облегчением вздохнула. Картинки на компьютере произвели на нее тягостное впечатление. А если вспомнить, что вчера она наблюдала манипуляции Теодозия Ивановича и Кати над телом Бертрана… Нет, хорошо, что она не связана с медициной.
У выхода Ирина столкнулась с Филиппом Кузьмичом. Может, сегодня все сотрудники агентства «Глория» по очереди решила посетить институт судебной медэкспертизы?
— Привет, а ты что здесь делаешь? — удивился он.
— Изучаю следы от электрошокеров на телах мертвецов, — мрачно ответила она.
— Меркулов поручил?
— Меркулов поручил составить психологический портрет убийцы. Но оказалось, что я должна еще понять, как он убивал несчастных. А ты здесь чего?
— А меня твой муж послал. Я тут одну студенточку пасу. Маршруты ее прослеживаю. Такая активная, по всей Москве носится. То в институт, то
на йогу, то цветы купила и на кладбище. Сегодня у нее морг. Она вчера купила шесть кило печени. Как ты думаешь, зачем? На прошлой недели покупала четыре. И каждый раз с этим продуктом ездит в морг. Варят они ее здесь, что ли? Может, это обед на всю группу?
— Ой, Филипп, не шути так. Мне и так хреново.
— Ну зачем она таскает сюда эту печень? — не унимался Филипп Кузьмич.
— Слушай, — осенило Ирину, — а у твоей подопечной сегодня в морге вскрытие?
— Да, — с недоумением взглянул на нее Филипп. — Она по телефону с подружкой договаривалась встретиться у метро. А ее телефон у нас на прослушке…
— Я сейчас тебе точно скажу, зачем ей такая прорва печени.
Ирина набрала номер телефона Симы Григорьевны. Та бодрым голосом отозвалась:
— Я вас слушаю.
— Это опять Ирина Турецкая. А у вас сегодня какая тема на вскрытии?
— Неожиданный вопрос, — хмыкнула медэксперт. — Изучаем наложение швов на печени.
— Но ведь студентов много, а трупов… тел… на всех не хватает.
— Правильно, вот по очереди студенты и покупают печень. Чтобы все могли практиковаться.
У Ирины похолодело в душе:
— А где покупают печень?
— Где придется. В магазине, на рынке, говяжью, свиную…
— А-а, — с облегчением выдохнула Ирина.
— А вы, милочка, думали, что мы на кладбище скупаем печень? — зашлась в смехе Сима Григорьевна.
Ирина нервно расхохоталась в ответ.
— Конечно, нет! Это я так, спрашиваю для общего образования.
— Ты почему не сказал мне, что эту треклятую печень твоя девчонка покупала в магазине? — напустилась Ирина на Филиппа.
— Так само собой разумеется, — в недоумении уставился он на разгневанную Ирину. — Если бы на кладбище, она уже сидела бы под следствием. Какая ты нервная, дамочка!
— Так ты же сам только что про кладбище сказал! И про цветочки!
— На могилку она ходила, к какой-то старушке. Цветочки в баночку поставила. Ой, не могу я! А ты думала, она цветочками гробокопателей подкупает? Ой, умру на месте!
Филипп коротко хохотнул, но тут же осекся и горячо зашептал: