Страница 16 из 63
— План такой: Аркадий нам дает пять тысяч гринов. Из них мы две тысячи отваливаем этим уродам, остальные делим пополам. Они мелкие сошки, им сойдет и столько.
— А они завтра опять к нему припрутся или через неделю. А у Аркадия уже, насколько я помню, остается всего ничего.
— Мы им скажем, чтобы за эти деньги три месяца дурачка не трогали. А дальше их дело.
— А бабки уже дал? Бабки вперед!
— Дал, я бы без его бабок за дело не взялся.
План Дмитрию понравился.
— А какова, собственно, моя роль в этом деле?
— Как обычно, солидный мужик с прищуренным взглядом. Кстати, стартовый пистолет не забудь повесить под рубашку в кобуре. Ну и так небрежно полу пиджака отбросишь, ровно настолько, чтобы они оружие заметили.
Поели пирожков, попили отличный кофе, обсудили предстоящий визит Войцеховских, и тут загудел зуммер мобильного Виталика.
— Ну? Как там?
— Приехали, — услышал и Дмитрий взволнованный голос Аркадия.
— Ты с ними уже говорил?
— Нет, сижу в машине, наблюдаю.
— Выйди, скажи: сейчас солидные люди подъедут. Пусть ждут.
Друзья быстро собрались и сели в «мерседес» Виталика.
— Крутая у тебя тачка, — в который раз позавидовал ему Дмитрий.
Виталик, выезжая со двора и выставив нос машины на дорогу, воспользовался секундной заминкой затрюханной «пятерки» и влился в общий поток.
— Ничего, Димыч, не огорчайся, — снисходительно проронил Виталик, заметив, как у друга заметно испортилось настроение. — Ты придумал такое клевое кидалово, что твои Войцеховские сделают тебя миллионером. Представляешь, они строят планы наварить за твой счет, а ты им такую подлянку…
Дмитрий опять оживился.
— Мы им такую подлянку, — поправил он друга. — Мы же с тобой тандемом поработаем.
— Все-таки школьная дружба — самая верная дружба, — сделал вывод Виталик.
Когда они подъехали к ларьку, Аркадий ждал их, сидя на низеньком заборчике. Он заметно нервничал. Увидев, как из машины вышли его покровители, энергично замахал рукой куда-то себе за спину. На узкой улочке стояли припаркованные машины, и из одной вывалились пятеро.
— Наглые мордовороты, — заметил Дмитрий, глядя на настороженные лица бандитов. — Смотри, какой нынче молодняк пошел — рожи тупые, ни одной мысли на лице.
— Почему же? — усмехнулся Виталик. — У них есть мысль — как бы нашего Аркашу обобрать.
Аркадий криво усмехнулся. Виталий Семеныч шутил, и на его шутки нужно было улыбаться.
Расхлябанной походкой парни подошли к ларьку и уставились на солидных мужчин.
— Ну что, парни, представляться будете? — сузил глаза и недобро улыбнулся Виталий.
Что-то в его взгляде было такое, что парни назвали себя и даже протянули руки для приветствия. Дмитрий небрежно откинул полу пиджака и понял по глазам бандитов — пистолет заметили. Так же небрежно поправил полу и спросил:
— Где разговаривать будем? В вашей машине или в нашей? — и указал пальцем на черный «мерседес», сверкающий под лучами солнца, словно он только что сошел с конвейера.
Парни потоптались, сгрудились в кружок, заговорили вполголоса, и один из них сказал:
— В нашей. А то здесь шумно очень.
— Ну пошли, — скомандовал Виталий. — А ты, Аркаша, занимайся своим делом. Мы все уладим, — веско сказал он.
Аркадий остался, проводив взглядом и обидчиков, и спасителей.
В машину вместе с Виталием и Дмитрием сели трое.
— С кем тему перетирать будем? — жестко спросил Виталий.
— Со мной, — взглянул исподлобья здоровенный парень с бритой башкой, назвавшийся Циркулем.
— Значит, ты здесь за главного? — сделал вывод Виталий.
Тот кивнул, и его маленькие глазки сфокусировались на руке Виталия. Солидный мужик с металлическим взглядом и командирским голосом полез в карман и достал пачку стодолларовых бумажек. У бандитов загорелись глаза.
— Откупные… — просто сказал Виталик. — Здесь две тысячи. Три месяца мужика не трогаете. А дальше ваше дело.
— А не мало? — вдруг подал голос Циркуль.
— А ты крутой? — сузил глаза Виталик. Дмитрий при этих словах опять небрежно откинул полу пиджака. — Парни, это вам не девяностые годы. Не зарывайтесь… — Виталий артистически сплюнул в открытое окно.
— Да хватит, пожалуй, — тут же отступился бритоголовый.
— Договорились, — жестко проговорил Виталий и первый вылез из машины.
— Тесно тут у вас как… — начал вылезать из машины Дмитрий.
Они кивнули бандитам и плечом к плечу направились к палатке. Молодняк смотрел им вслед.
— Работай, Аркаша, спокойно, — похлопал по плечу Афанасьева Виталий, когда тот отвалился от ларька.
— Спасибо, Виталий Семеныч, — поблагодарил его Аркадий.
— Смотри слезу не пусти, — пожал ему на прощанье руку Виталий.
Из машины за ними наблюдали пять пар глаз. Они видели, как крутые мужики тепло попрощались с Аркадием.
— А почему три месяца? — задал вопрос один из бандитов Циркулю.
— А хрен их знает. Но мужики точно крутые. Видал, у одного пистолет?
— Да и второй наверняка со стволом. Наверное, в машине возит…
— Ладно, чуваки, даем отпуск этому застиранному. Аж на три месяца… — поставил точку Циркуль. — А потом развернемся.
6
— Слушай, а здесь райончик ничего, — сказал Турецкий Володе, когда они вышли из вагона метро и оказались на платформе. Прямо перед ними стояла стена деревьев и легкий ветерок шевелил зелеными листьями на деревьях. Володя залюбовался открывшимся видом.
— Вот так торчишь в городских джунглях и совсем забываешь, что есть у нас в Москве замечательные места для культурного отдыха. Совсем не обязательно переться на дачу в переполненных электричках или стоять в пробках, если надумал добираться своим ходом. И все эти мучения ради того, чтобы подышать свежим воздухом. Смотри — двадцать минут на метро — и зона отдыха. Надо сюда свою семью как-то вытащить. А то моя на дачу выезжает, как в трудовую колонию. Только ее согнутую спину и вижу.
— А ведь у вас там пруд рядом, — вспомнил Турецкий. — Если есть где поплескаться, ради этого можно и потерпеть переполненную электричку.
— Так в том-то и дело, что на пруд мы ни ногой. Мы очень любим копаться в земле. Так, чтобы к вечеру разогнуться нельзя было. Ну и потом полный набор хворей и недовольства — голова болит, спина болит, ноги-руки ломит, там комары покусают, там оводы, мошка всякая сволочная…
— A-а, теперь понятно, почему ты на дачу почти не ездишь.
— Признаюсь тебе, Саша, я эти дачные трудовые подвиги не понимаю. Жена вырастит полведра морковки за все лето — радости, как у орденоносца. Я ей говорю, что в магазине эти полведра за пятьдесят рублей купишь. И покрасивее, есть на что посмотреть, одна к одной. А у нее морковка кривенькая, какая-то дегенеративная, зато своя, без нитратов. Отцовской мочой поливает, называется — естественные удобрения. Он специально ведерко для этого завел, такое детское, пластмассовое. Водой разводят, советуются на пару в какой пропорции… Чтобы не сжечь морковку. Представляешь, какая жгучая моча у тестя? Урожай может спалить!
— Да он у тебя вроде ничего мужик. Что ж моча у него такая ядреная? — рассмеялся Турецкий, озираясь и соображая, в какую сторону им теперь идти.
— Ничего мужик, согласен. Только всех строит, как настоящий надсмотрщик на плантациях. И теща, как каторжная, спины не разгибает, и сам без отдыха с утра пораньше. А уж если я туда появлюсь, — вообще готовы запрячь, как рабочую лошадку. Если на пруд пойду — враг всей семьи номер один. А у нас там сосед — клевый мужик, бывший полярник. Такой заводной, ему эти все огородные дела по барабану. Трава по пояс, а он целыми днями на пруду. Плавает туда-сюда, туда-сюда, как быстроходный катер. Не успеваешь следить за ним. Веришь, после него след на воде, как после моторки. Свободный человек… Жена от него сбежала еще в первую его экспедицию, — вздохнул завистливо Володя. — Вот я с ним и смываюсь. Как мои в огороды свои головы опускают, я через заднюю калиточку по тропинке шнырь — и на воле.