Стрельба по «Радуге»

Это наивное «нет» едва не взорвало полковника.

— Вы, — с новой силой начал он, — без всякой санкции со стороны ФСБ позволили себе начать расследование в отношении сотрудника службы Ловкова Андрея Дмитриевича!

— Батюшки мои! — всплеснул руками Голованов. — А кто это, полковник? Мне совсем другое известно, если изволите. По представлению Генеральной прокуратуры Следственное управление ГУВД Москвы, ну, как ваше УФСБ, возбудило уголовное дело в отношении нескольких человек, совершивших уголовные преступления. Оно и занимается этими фигурантами. Кажется, там, среди них, ну, среди преступников, я имею в виду, встречается и такая фамилия — Ловков. Не он, нет? Но я слышал также, что никакой он не сотрудник вашей службы, хотя вы сами и говорите, что у вас «бывших» не бывает. Но если это действительно так, я имею в виду «бывшего» Ловкова, то вам здорово не повезло с ним. Вам лучше на этот счет проконсультироваться со своими коллегами из милиции, там — в курсе. И поэтому вряд ли у вас, я имею в виду ваше руководство, появится желание защищать уголовника. Ну, если он не ваш секретный агент, не стукач там, не провокатор какой-нибудь и не «крышует» оргпреступные группировки. Тогда — другое дело. Но это вам следует обратиться, повторяю, — не к нам, а к милиции. Они этим занимаются. А мы просто охраняем тех, кого эти преступники избивали до полусмерти, занимаясь примитивным рэкетом, полковник, вот так. Неужели вам кажется, что Генеральная прокуратура так здорово ошиблась, а с ней заодно и ГУВД? Что-то не верится. Впрочем, наверняка разберутся сами, без нашей и без вашей помощи. Извините, я не дослушал вас, внимательно вникаю.

Полковник сидел, не зная, по выражению карточных игроков, чем крыть. Но возражать-то надо было, иначе престиж «конторы» уронишь.

— Но у нас имеются основания утверждать, что именно вы, сотрудники вашего агентства, помогаете следствию в сборе компромата на подозреваемых… Да, да, именно подозреваемых, а не обвиняемых в избиениях каких-то там лиц.

— Угу, — мотнул головой Сева; — всего трех директоров производственного объединения, включая генерального. Так, пустяки… И жен их обещали своим парням отдать — на потеху. А парни те — из ваших же спецслужб, изгнанные за преступную деятельность. Представляете, компания! Не дай, Бог, ваша супруга, или подруга, к примеру, окажется, по чистой случайности разумеется, в руках всех этих бывших? Не хотел бы я видеть ваше лицо. Так, короче, чего вы еще от нас хотите узнать?

— Я настоятельно советую вам, — жестко сказал полковник, вставая, — прекратить незаконные расследования в отношении… ну, вы меня прекрасно поняли. Агентства открываются так же, как и закрываются, господин Голованов. Все, вы свободны. Давайте ваш пропуск.

Он взял листок из руки Голованов, поставил ручкой какую-то закорючку, повернулся и, не прощаясь, ушел в другую дверь…

— Что скажешь? — со вздохом спросил Сева, закончив рассказ.

— А ничего не скажу, — Турецкий пожал плечами. — Ты — молодец, Сева, у меня бы нервы не выдержали, я б ему грозить стал, и все тем самым испортил. Не волнуйся, ничего они нам не сделают. Я расскажу об этом Меркулову, а еще позвоню и постараюсь встретиться с Генрихом, уж ему-то, даже по долгу службы, наверняка известен этот хмырь Зырянов. Я думаю, что полковнику будет очень приятно узнать, что им интересуется Служба их собственной безопасности, а у них такие слухи сквозняками по коридорам разносятся. Ишь, какой сукин сын! Это он решил тебя просто взять «на арапа».

— Вот именно, и я так думаю.

— Но не вышло. А вот о том, что мы якобы ведем разработку, они, конечно, узнали от кого-то из своих стукачей. Либо, к сожалению, от подельников. Интересно, на каком этапе? Где мы прокололись?

— Я думаю, просто в наших разговорах эти фамилии могли мелькать…

— Ну и что? Значит, по-твоему, мог стукнуть кто-то из наших?

— Да ну что ты! — возмутился Голованов.

— Нет, Сева, тут другое дело. Кто-то из Следственного управления им стукнул. Вот, мол, агентство подключилось к расследованию, имейте в виду, окоротите их. Они и попробовали, а выбрали для роли сурового «наставника» какую-то «пешку» в полковничьем мундире. Не исключаю, что это — театр. Обязательно скажу Генриху. Зырянов Виталий Егорович? Не забуду… Между прочим, к твоему теперь сведению, при мне был звонок из УСБ ГУВД и вызвали к себе Ваню Рогожина, даже не дав ему провести сегодня очную ставку Гусева с Грошевым-старшим. И вот теперь я вижу, что этот дым из одной трубы, Сева. Они пытаются прекратить расследование, спустить все дело на тормозах. А по какой причине?

— Так чего думать-то? Саня, в этом деле с «Радугой» чьи только уши ни торчат! А начатое расследование, очевидно, их очень больно задело. А тут еще и наша «Глория» вмешалась. И кто мы такие, им прекрасно известно. А потом мы ж с тобой не знаем, кто стоит за Лобковым с Грошевым? И почему эти сидельцы такие наглые?

— Похоже на то… Ну, посмотрим. Что-то наш Ваня не звонит… Не нравится мне, что-то у нас — прокол за проколом. Так не бывает. Нет, не то говорю, так не должно быть… Видел бы ты, кстати, как торжествовал тот ментяра поганый, когда узнал, что допрос откладывается. У меня сложилось впечатление, будто он даже знал заранее, по какой причине очной ставки не будет… Ладно, подождем еще немного…

Глава девятая

ОПЕРАТИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Филипп появился в агентстве в первой половине дня. Судя по его виду, визит на Рублевку был удачен. Да у него иначе и быть не могло. На работу его, правда, не взяли, там своих работяг хватало, зато удалось узнать, что хозяин — какой-то важный генерал. Сам не молодой уже, седой, а вот баба у него молодая, почти как прежняя хозяйка. Вероникой зовут. А генерала — Игорь Павлович, так к нему его водитель обращался. Машинка крутая — джип «мерседес»-500.

Турецкий тут же взял и этот красноречивый факт на заметку. Материал для встречи с Генрихом накапливался.

— А что Вероника? — серьезно спросил он у Филиппа.

— Я не такой всемогущий, как тебе представляется, друг мой Сан Борисыч. Да и ночь меня изрядно подкосила. Однако и порадовала.

— В каком смысле? — глаза Турецкого из серых превратились почти в блестящие хрустальные кристаллы, которые вспыхнули огоньками, столько разлилось в них жаркого вожделения. Но Филипп понял его игру и захохотал.

— Не в том, конечно, в каком хотелось бы, но я сумел узнать, где можно всегда отыскать сынка, если он находится не в объединении. Есть у него съемное помещение под собственную адвокатскую контору. Там же, где офис и Ловкова, в районе Красносельской, в том же доме, но с другого торца. Однокомнатная квартира, и тоже на первом этаже.

— Не понимаю, а почему тогда нельзя туда и вещи папаши Грошева перевезти? Если супруга отказывает ему в гостеприимстве?

— Вот тут ничего не знаю, и не хочу пока влезать в их отношения. У папаши с сыном тоже, кажется, не все ладно.

— Но, послушай, если есть своя контора, то наверняка есть и компромат на них на всех. И где находится нотариус, мы также можем узнать.

— Да, — с достоинством кивнул Филя, — если с ним душевно поговорить.

— Займись-ка этим вопросом, пока не поздно.

— А куда мы можем опоздать?

— Я до сих пор не знаю, Филя, что с Рогожиным. Уехал в УСБ и пропал.

— Так, может, сперва это выяснить? Борисыч, я вот от тебя услышал об утренней встрече с папашей и его словах. К кому они относились, ты можешь ответить? Не к Ивану? Ведь в «собственную безопасность» просто так не вызывают. А младшенький грозился всем им… натянуть или что-то еще. Не с его ли угрозами это связано? Как бы выяснить?

— Ну, я могу позвонить, в конце концов, начальнику Ивана, тот-то ведь должен быть в курсе?..

Через пять минут Бродяга Макс выдал сыщикам телефон начальника ОРБ московского Главного управления внутренних дел полковника Семенкина Антона Арсеньевича. Турецкий представился и объяснил, что разыскивает его заместителя в связи с известным делом, чтобы уточнить некоторые факты, касающиеся защиты свидетелей.