Стрельба по «Радуге»

— Погоди, — недовольно пробурчал он в трубку. — Повтори, я ничего не понял. Кто и куда поехал? Давай сначала и медленно…

Но то, что он услышал из «медленного» рассказа охранника, повергло его в шок.

Охранники, как он понял, прибыли на место в семь утра, обычно руководство «Радуги» появлялось в офисе к восьми, так что самое время проследить, кто будет выходить и кто останется дома. Но произошла неожиданность. Никто долго не появлялся, и никакого движения не наблюдалось. Стали ждать. Уж извелись было, когда только в восемь часов к дому Гусевых подъехали сразу две машины с тонированными стеклами. И тут же из подъезда вышли те оба и быстро сели в первую машину — черную «ауди», серый джип «паджеро» сопровождал первую.

Петр и Федор, сидевшие вдвоем в своей «тойоте», могли бы поклясться, что в обоих «тачках» находилась братва. Или кто-то очень «крутой».

Затем обе машины, номера у которых были очень грамотно запачканы так, что ничего невозможно было разобрать, подъехали к дому Уткина, и в его подъезд ушли Гусев и неизвестный мужик, примерно такого же роста и сложения. Вот тут Федор стал звонить Грошеву, но его «сотовик» не отвечал, может, батарейка разрядилась, так они подумали и стали выжидать. А Степан с Олегом отъехали на улицу, чтоб, если потребуется, «вести» этих и узнать, куда они направляются.

Никто не появлялся еще полчаса. А потом вышли четверо, в том числе Уткин со своей бабой, у самого в руке была большая такая спортивная сумка… Кстати, и у Гусева тоже была сумка надета на плечо. После этого их машины тронулись и выехали на улицу и по Боевской понеслись до первого правого поворота, а потом выскочили на Русаковскую улицу. Но тут как раз и случилась первая накладка. В сопровождающем джипе сидел, конечно, толковый, опытный водила. Перед левым поворотом «ауди» простояла почти до переключения светофора и рванула на желтый в последний момент, а джип, как бы не успел, так и остался перед светофором. А потом и сам повернул туда же, но ушел на третье кольцо, в сторону Рижского вокзала. Сопровождать машину, где никого из нужных людей не было, охранники не стали. Джип мог таскать их по Москве до вечера.

И вот они сейчас возле Ленинградского вокзала и не знают, что дальше делать. Ясно пока одно: обеих баб упустили. Впрочем, вместе с мужиками. А их машины так И остались стоять у подъездов на своих местах. Из этого можно сделать вывод, что они домой вернутся…

Новый прокол! Ох, какой хай сейчас подымет Андрей Дмитриевич! Грошев с отвращением морщился, не зная, что ответить своим верным лопухам. А думал лишь об одном: о рюмке коньяку, но ничего спиртного в доме больше не было, он это знал твердо. Сам же вчера последнюю «уложил». Что же приказать?

Можно, конечно, пока хозяев нет, нашпиговать их жилье «прослушкой», хуже все равно не будет, вернутся же они домой, в конце концов… Наверное, так и надо поступить, а для Андрея хотя бы сделать вид «бурной деятельности». Но чтоб внутри они там ни к чему не прикасались! Хозяева заметят что-то не то, и вся работа пойдет насмарку…

Объяснил. И те поехали исполнять: сперва за аппаратурой и обратно. Потом Грошев полежал еще немного и решил подниматься, кофе, что ли, выпить… И побриться, что ли. Да и к Андрею ехать — отчитываться о проделанной работе. Ох, нехорошо все складывается… Неправильно сделали, надо было всерьез этих дожимать, до конца, до упора… Чтоб у них и мысли о каких-то возражениях даже и не возникло. Но Андрей решил, что им перепало вполне достаточно, и теперь успех зависит лишь от быстроты действий. Мелочи всего-то, выходит, не предусмотрели, а оно — вон, как пошло… И Гусек его, главное, обманул, — это его, Грошева! Век себе не простить…

Но куда ж они все-таки могли отправиться? И что там еще за «крутые тачки» появились, откуда они?..

Вот что еще, надо их телефоны срочно поставить на прослушку, а про сотовые пусть Андрей сам со службами договаривается, это по его бывшей епархии, у них там просто. Выйти на оператора и получать распечатки. Этот вариант сейчас, пожалуй, самый важный, жаль, что раньше не сообразил.

Интересно, а что там с Петуховым? За всеми проколами совсем забыл про Гарьку, у него ж с финдиректором встреча в десять. Только о чем они теперь будут говорить, если неизвестно, тем сейчас занимается оставшийся «птичник», мать его?..

Слишком много проблем навалилось разом, и все почему-то, вопреки уверенности, не желают решаться так, как было продумано заранее. Конечно, теперь обязательно взбесится Андрей, нехорош он во злобе своей, знал его Грошев и не хотел бы попадаться в такие минуты под руку.

— Филипп Кузьмич, — официально обратился к Агееву Турецкий, плечом прижимая телефонную трубку к уху, — как там у тебя дела?

— Полный порядок, Борисыч. Они отстали еще на светофоре, а потом и я еще их выдержал и ушел на кольцо. Отметь у себя номера обоих их «тачек», — и он продиктовал номера машины своего преследователя и той «девятки, что следовала за ней в кильватере.

— Сейчас… — он повернулся к Уткину, сидевшему рядом. — Запишите два номера… Есть Филипп Кузьмич. Мы у «Глории», разгрузимся и — в Прокуратуру. Они наверняка, в конце концов, дотумкают, поэтому вопрос с дамами надо закрыть «до того», ферштеешь?

— А я буду дома через пятнадцать минут, у вас до встречи с Костей еще полчаса, поэтому вы меня не ждите, женщин я заберу и увезу.

— Валяй, — улыбнулся Турецкий, — ты — известный дамский угодник, тебе и карты в руки. Да, и еще просьба, Филя. Мы не дождемся Щербака, он будет около одиннадцати. А ты перезвони ему и объясни про оба адреса, ну, и про этих наблюдателей. Надо будет в обязательном порядке сегодня пройти по обеим квартирам и проверить их на «вшивость». Они сейчас полностью беззащитные, поскольку запоры там — кошкины слезы, и те сукины дети наверняка залезут своими грязными лапами. Ну, а о мобильниках решим в агентстве. До встречи.

— А что — мобильники? — спросил Уткин.

— Павел Васильевич, сейчас прослушать все ваши тайные переговоры труда не представляет. Особенно этим, они ж — из силовиков, значит, связи есть с операторами. Мы вам временно выдадим другие. Всем, ими и будете пока пользоваться. А свои отключите и даже посоветую вам вынуть из них сим-карты, береженого и Бог бережет.

— Ну, вы право… — недоверчиво уставился Уткин на Турецкого. — Неужели вы думаете?

— Извините, вынужден повторить: я не думаю, я знаю, и давайте оставим вопросы. Или вы будете сами заниматься проблемами собственной безопасности, как и ваших жен.

— И вы меня извините…. Просто это так неожиданно… Сережа, ты чего-нибудь понимаешь? — он обернулся к Гусеву, мрачно забившемуся в углу заднего сиденья: его крупная фигура не очень-то там умещалась, надо ж было еще место оставить и для женщин.

— Я думаю, что Александр Борисович все говорит правильно, и давай не будем предаваться сомнениям. А в наших квартирах те появятся обязательно, я тоже в этом уверен. И во дворе ждать будут. Не понимаю, неужели они испугались госпиталя?

— А мы сейчас позвоним вашему врачу и спросим, что было после вашего отъезда, — вмешался Турецкий. — Вот и будет у вас полная ясность.

— Александр Борисович, — «возникла» из другого угла Лена, — а наших мужей вы защитите?

— А как вы думаете? — усмехнулся Турецкий. — Обязательно, мы же за это деньги берем. Вот такие мы.

— Да ладно вам, — вымученно улыбнулась Катя. — Света вчера рассказывала мне, какие деньги вы получаете. С них не разбежишься.

— Нам хватает. Есть же и богатенькие клиенты… Которые уверены, что их жены изменяют им напропалую, и требуют предъявления конкретных доказательств — видеозаписи всякие и прочее. Противно, конечно, зато денежно! — он неожиданно для пассажиров громко рассмеялся, чтобы сбить у них удрученное настроение. И, в самом деле, удалось, послышались смешки.

Александр Борисович в зеркальце заднего обзора увидел смеющееся лицо Кати, ее пронзительные зеленые глаза, поймавшие его в зеркальце, и подумал, что вчера оказался по-своему прав: «Серая шейка» оказалась действительно очаровательным созданием. Эх, Турецкий, другие бы тебе условия, да еще… ну да, и чтоб зарплату домой приносили, а на службу вовсе не ходить, и вот тогда… Увы…