Страница 2 из 22
Правда, несмотря на подавляющее численное и техническое превосходство, победа была неполной — главному возмутителю спокойствия удалось уйти. Но скоро попадется и он. Штаб его уничтожен, корабли сожжены, кроме того, у командующего есть для негодяя сюрприз — скоро тот сам приползет обратно.
— Девку, которую вы захватили в автономном скафандре, — ко мне, — отдал он приказ начальнику разведки и, даже не оборачиваясь, парадным шагом направился в личные апартаменты.
Он злорадно усмехнулся при виде дочки мятежника. Девчонка стояла боком к нему, кутаясь в разорванную одежду. Она была моложе чем он думал, еще ребенок. Наверное, папочка очень её любит — хотел спасти, значит, теперь никуда не денется.
Подняв руку, чтоб указать пленнице упасть к его ногам и ползти по полу каюты, Кье испытал странное чувство. Голос не хотел слушаться, и пришлось откашляться, чтобы отдать приказ. Горло командующего сжимали спазмы. Ради проверки он решился дать девке пощечину — рука не поднялась. Гордый выпускник Корпуса, награжденный высшей медалью Долга боевой офицер, дважды раненый в бою с извечными врагами Империи и подавивший восстание рудокопов, с изумлением уставился на свои пальцы. Может быть, она ведьма?
— Сядь, — попробовал сказать он, и это вышло. — Ты голодна? Тебя били?
Девочка молчала. Кье не понимал, что происходит, — его будто раздирали на части двумя разными полюсами магнита.
— Я отпущу тебя.
Кто-то в нем произнес это и в то же время подумал, что неплохо бы воспользоваться случаем, раз уж по непостижимой самому причине он идет на идиотский смертельный риск. У неё были худенькие дрожащие плечи и неправдоподобно гладкая кожа в россыпи родинок. Вместо всего, пронесшегося перед его мысленным взором, командующий эскадрой подхватил девочку под локоть и повел к личной спасательной капсуле.
— Я запрограммировал автомат так, чтобы она высадила тебя на южном континенте и вернулась назад. Ты сможешь там спрятаться и продержаться несколько месяцев, а когда придет время — я за тобой вернусь.
И тогда она сама поцеловала его...
Заверещал сигнал тревоги, на экране появился начальник охраны.
— Ваше превосходительство, в отсеке активирован механизм перехода. Мы подозреваем попытку побега. Откройте дверь!
Отшвырнув её к капсуле, он крикнул: «Беги!» — и выхватил бластер. Глядя, как закрывается люк, Кье выстрелил по собственному солдату и упал, разрезанный почти пополам. В голове его промелькнуло «ну и пусть, на этот раз не напрасно», и сознание погрузилось на миг в пустоту, освободившись от наложенной виртуальной матрицы и ещё не зная, что экзамен сдан, испытание выдержано.
Через непроницаемый экран на Мгара с нежностью смотрел несгибаемый командор Улфенди, герой нескольких звездных экспедиций, профессор Космической академии, инструктор по военной стратегии — сразу с двумя птенцами под мышкой.
Яна Завацкая
Диктатура пролетариата.
— Слушай, я хлеба забыл взять. Может, зайдем на базу или в магаз? Заодно покажешь мне, где тут у вас жратву берут.
Дана взмахнула на Дыма ресницами.
— У вас же своя база, на стройке.
— Да, а в центре я ничего не знаю.
Магазин носил гордое наименование «Снежный барс». На черном фоне вывески сверкала эмблема — серебряный зверь, изготовившийся к прыжку.
— Это сеть магазинов, других у нас и нет почти. Если не считать госбаз, конечно. А деньги-то есть у тебя?
Торговый зал радовал глаз — зеркала, живописные горы фруктов, пирамиды из ярких коробок и банок. Организовано как на базе — набираешь продукты, идешь на кассу. Только выбор шикарнее. Дым взял ржаную буханку и связку ароматных бубликов. На кассе сидела бледненькая девочка лет пятнадцати. Молча пробила чек, достала пакет с фирменной эмблемой.
— Вика! — заорал густой дамский голос из подсобки, — тебе сколько раз, пилять, повторять, не ложь рыбу в общий холодильник! Ты чо там делаешь вообще?
Девочка вздрогнула, пришла в себя и ответила тонким голосом:
— Чек пробиваю, тут покупатели!
— Иди сюда, пилять, ты у меня щас языком будешь холодильник мыть!
Дана дернула приятеля за куртку. Дым стоял с полуоткрытым ртом — хлеб в одной руке, пакет в другой — и, судя по выражению плохо бритой физиономии, собирался немедленно кого-то бить.
— Пошли, Дым! Это у них всегда так. Сейчас все объясню.
Они вышли на улицу.
— Детям же запрещено в частных предприятиях, — выдавил Дым. Дана вздохнула:
— А девочка и не работает. Она маме с папой помогает, бесплатно. И так у них во всех магазинах. Понимаешь, фирмы, где больше двух рабочих, платят такой налог, что производство уже невыгодно. А у нас в городе зарегистрировано сотни полторы мелких предпринимателей — это и фермы, и перерабатывающие, и магазины вот, и в каждом по двое рабочих и один хозяин. По налогам выгодно. А кроме этих двух рабочих — жена хозяина, якобы домохозяйка. Дети хозяина. Мать и отец хозяина, братья-сестры, тетки, кузены всякие. Они все не оформлены, разумеется. Но придраться не к чему — дело семейное. Кормят весь город. Фирмачи все формально независимы. На самом же деле вся выручка поступает неким Барсятникову и Фролову, владельцам двух самых крупных магазинов. Кстати, эта девочка на кассе — дочь самого Барсятникова. Барсика нашего, чтоб его.
— Вот ёклмн! И ничего не сделаешь? Все по закону?
— Подожди, — зловеще произнесла Дана, — сейчас на собрание придем, там будет еще интереснее.
Биография Дыма была ясна как стеклышко. Родился во время войны, учился в школе-коммуне в Перми, затем два года армии и три года сверхсрочной на Тайване, где пытались закрепиться китайские буржуи. Госпиталь после ранения, курсы строителей, первая работа здесь, в Кузине, на строительстве пищевой фабрики, и первый курс заочного факультета промышленного строительства — сейчас каждый где-нибудь да учится. Еще в школе решил вступить в комсомол, а на строительных курсах — кандидатом в компартию, но так как теперь он переехал в Кузин, то требовались и новые поручители, и эту роль охотно взяла на себя рыжая Дана, работница местного «Электрона», мастер-оператор автоматической линии.
В бетонном блоке местного издательства на первом этаже обосновалась городская организация компартии: зал для собраний и сборная комната. Стеллажи с бумажными книгами классиков марксизма-ленинизма вдоль стен, экран, диваны, столики, нотики и планшеты на полках. На стене — космические репродукции Алексея Леонова. Здесь всегда кто-нибудь тусовался, не только коммунисты. Сейчас все партийные помещения были заполнены народом, Дыму незнакомым, но в сборной сидели друзья Даны. Олег махнул вошедшим рукой. Дана и Дым подсели к столику. Смуглый незнакомый парень протянул руку.
— Рашид, — он улыбнулся, — биофизик, в горклинике в научном центре работаю.
— Дмитрий Орехов, — представился Дым, — строитель.
Остальных он знал. Девушки, похоже, нервничали. Катя курила, заложив ногу на ногу, отчего кобура на ее бедре слегка выпирала. Дым попытался определить по рукоятке тип оружия и не определил, что-то новое совсем. Катя была «коброй» — от слова КБР — «комитет безопасности революции», — потому оружие носила постоянно.
— Мы с Димой тут в магазин зашли, — поведала Дана, — так что я его немного ввела в курс дела.
— А что, на собрании будет обсуждаться проблема с этими хозяйчиками? — заинтересовался он. Лена, учительница из коммуны, махнула рукой.
— Что ты! Можешь забыть. Это же у нас вовсе не проблема!
— Мелкое предпринимательство — опора экономики, — невыразимо ядовито вставила Катя, — Дан, ты ему главное-то объяснила?