Страница 4 из 32
— Держитесь покрепче. Стабилизатор барахлит, так что может подёргивать и подбрасывать.
Дёрнувшись, платформа заскользила над поверхностью. Пропахший металлом и дымом ветер засвистел в ушах, замелькали огни, хмурые лица. Наконец, выскочили из цеха на улицу, под тяжёлые свинцовые тучи. Кругом огромные пространства, занятые мрачными зданиями, трубами, опутанные паутиной рельс.
— За что же ты меня так, Господи, неразумного? — шептал Пётр Петрович, — Низвергнул с небес в эту юдоль печали и слёз? Неправ был, всё осознал, прости и помилуй.
— Вы сказали что-то? Говорите погромче.
— Ничего, ничего, это я так.
— Вы верующий? Бессмертие души, всё такое. Я в этом не смыслю... А впрочем, всё это старина, каким смыслом ни наполняй её, как ни модернизируй. Теперь уже в космосе строят заводы, на астероидах, на Луне. Вот думаю, попроситься туда. Посмотреть, поработать. А? Как думаете? Вам не хотелось бы поработать в космосе? Неисчерпаемые ресурсы, невероятные мощности. Опять же пора уже разгрузить нашу многострадальную Землю.
— Нет, по мне это всё рискованно. Не хочу искушать.
У Петра Петровича голова шла кругом. Поскорей бы убраться отсюда, да избавиться от такого сопровождения.
— Вот и проходная. А вот там остановка трамвая. Это мы так в шутку его называем. Видите вышку? Там наверху платформа. Понятно, не самый быстрый транспорт по нынешним временам, но до жилого кластера или аэропорта доставляет исправно.
— Благодарю вас. Скажите, я вам что-нибудь должен за помощь?
— Приглашайте к себе, всегда будем рады посетить интересные места.
У нас один товарищ работал, инженер-химик, так он по программе переквалификации перешёл в морскую геологию и уехал работать в Южную Америку. Полгода назад присылает оттуда сообщение, зовёт к себе. Такое, говорит, покажу. Полетел к нему. И действительно, что вы думаете? Опускались на несколько километров на самое дно, вдоль хребтов горных плавали, обогатительный комбинат под водой посетили, биоферму, жилой кластер.
Представляете, подводное общежитие?
— Нет.
— Если не торопитесь, можем зайти пообедать в заводскую столовую.
Покажу фотографии. А у нас, представляете, повара готовят, не автоматы.
Где отыщете такое сейчас? Будет, что вспомнить потом.
— Нет, нет, спасибо. Я тороплюсь, вообще-то. Вы уж простите.
— Всё верно. У вас же планы, дела. А я разболтался, как будто своих нет. Вы уж простите. Столько узнать всего хочется, не хватит никакой жизни. Вот бы и на том свете давали возможность работать, строить, учиться, исследовать. Вы как сами об этом думаете? А то что это за райская жизнь, сиди себе, да нектар прихлёбывай. Деградация. Поэтому я не согласен на такую религию. Вы вот сами-то работаете по какой специальности?
— Коммерс... Торговля.
— Простите? Не расслышал.
Пётр Петрович вырвал руку из ладони черта, словно вытащил из капкана. Поспешно попрощавшись, бросился вон за ворота. Надо же, повезло уйти невредимым. Почти что бегом он двинулся к указанному сооружению, не понимая почему остановка трамвая такая высокая и как на неё попасть, если не видно лифта. Однако приблизившись, он чудесным образом вознёсся на это сооружение и оказался на обширной площадке вместе с несколькими другими не то людьми, не то чертями. Все они были заняты своими делами. Юноша как будто читал, двое мужчин разговаривали, девушка во что-то играла, совершая руками в воздухе энергичные движения, на глазах у неё были очки. Одеты они были по-разному, но в чём-то похоже. Вариации на тему арестанткой робы. Впрочем, у девушки она была приталена и выгодно подчёркивала фигуры.
Никаких рельс и проводов рядом не было, но это, казалось, никого не смущало. Все ждали трамвая. Не было и окошечка билетных касс или автоматов. Ну что же, у него всё равно нечем платить. И Пётр Петрович решил просто стоять и ждать как все, будь что будет. Ветра, как можно было того ожидать на такой высоте, почему-то не было. С площадки открывался обширный вид на территорию завода и окрестности. Но едва только Пётр Петрович начал всматриваться, как раздался сигнал и люди на платформе двинулись к краю платформы. Откуда ни возьмись с тихим свистом прилетел трамвай — этакая огромная кабина канатной дороги, больше похожая на футуристический самолёт только без крыльев. Внутри видны были удобные на вид кресла и сидящие в них люди. Немало было и свободных мест. Пётр Петрович на негнущихся ногах прошёл в салон и сел в первое свободное кресло. Ремень тут же опоясал его, накрепко пристегнув к креслу.
— Двери закрываются, — послышался мелодичный женский голос, — Следующий терминал — Энергоузел.
Трамвай мягко тронулся и заскользил словно бы и впрямь по натянутым в воздухе струнам, набирая скорость и плавно покачиваясь. Пётр Петрович безотчётно сжался в кресле и втянул голову в плечи. Однако мимо проплывали пейзажи, которые если и нельзя было в полной мере назвать земными, то уж точно они не походили и на Геенну в понимании Петра Петровича — бездну, наполненную демонами, истязавшими души грешников. Жуткие здания завода быстро сменились видами бескрайних просторов. В них кое-где ползали агрегаты, в которых чья-нибудь фантазия могла усмотреть многорукие машины смерти, собиравшие страшную жатву. Но скорее всего, как понимал Пётр Петрович, это были огромные сельскохозяйственные и лесные комбайны. А по рекам плыли вовсе не чудовищных размеров левиафаны, а наполненные грузом корабли. По пути, то там, то здесь попадались жуткого вида строения, в которых могли обитать навеки проклятые создания, но скорее всего это были какие-то производственные здания, фермы, ангары, склады, жилища.
В самом деле, что это такое: завод, инженер, подводные биофермы, футуристический трамвай, какой-то энергоузел? О чём это говорил тот чёрт на заводе? Разве походит это на то место о котором рассказывал ему отец Иннокентий? В котором все грешники распределены по рангу, словно миллиардеры в рейтинге «Форбс». Как и при жизни каждый вращается в своем круге. Вначале идут сластолюбцы и чревоугодники, затем скупцы и расточители, потом воры и убийцы, а ниже всех, то есть ближе всего к сатане, изменники и предатели.
Петра Петровича пронзила новая, ещё более ужасная мысль. А что если вот это и есть настоящий ад? Тот самый ад, но который находится именно на Земле? Воплощение персональных кошмаров. При этой мысли его затрясло. Он попытался отвернуться и не смотреть, но проклятый трамвай практически весь состоял из окон. Верх, низ, стены, всё было прозрачным. Куда ни брось взгляд, всюду простёрлась его преисподняя, вернувшая его в то страшное место из которого он казалось вырвался навсегда четверть века назад. Холодный ужас сковал душу ледяным обручем безысходности. Неужели и ему придётся работать где-нибудь на заводе, подводной биоферме или какой-нибудь шахте? Из месяца в месяц получать одинаковую зарплату и экономить, чтобы раз в несколько лет купить себе что-либо основательное? Теперь его уже бросило в жар. Пётр Петрович вцепился в подлокотники, перед глазами поплыли багровые круги.
— Вам плохо? — снова услышал он тот же вопрос и сквозь расплывчатую пелену увидел какого-то сухопарого черта.
— Ай, — Пётр Петрович ощутил, что его укололи в плечо чем-то острым.
Сухопарый черт держал в руке страшную на вид круглую штуку, ощетинившуюся иглами.
— Вы что? Что вы делаете? За что? Что я вам сделал плохого?
— Не бойтесь. Это же «Айболит».
— Что?
— Интеллектуальная роботизированная аптечка. По всей планете теперь уже есть такие. Эффективный аппарат предварительной диагностики и первой помощи. Хранится в контейнере возле выхода.
Пётр Петрович ощутил разливавшееся по всему телу блаженство, словно он снова пребывал в раю, пил нектар, слушал пение нимф, был счастлив и невесом.
— Ну что? Вам лучше?
— О, да.
Краски вокруг стали ярче, и происходящее предстало совсем в ином свете. Ах, до чего же красивы эти холмистые просторы, эти величественные в своём холодном могуществе реки. Потрясающие в своей строгой простоте и функциональности сооружения.