Страница 27 из 56
— Отвечать не будешь? — шмыгнула носом Валюша.
Он подумал и покачал головой.
— Не хочется. Кстати, выполни, пожалуйста, просьбу. Позвони кому-нибудь из родителей, скажи, что у тебя все хорошо, но придешь ты, скорее всего, поздно, уехала с подругой за город… в общем, сама придумай, куда ты уехала. И самое главное, чтобы они тебе не звонили, поскольку у тебя садится батарейка. Пусть не волнуются. После этого выключи телефон и смотри на меня преданными глазами.
— Хорошо, — она пожала плечами и посмотрела на него очень пристально. — Я отцу позвоню, хорошо?
Он встал, отправился к фонтану, чтобы не смущать девочку. Пока она объяснялась с родителем, задумчиво смотрел на пыльное каменное изваяние, до которого у городских властей в годы процветания не дошли руки, а теперь уж и подавно не дойдут. Валюша не спросила, почему она должна сделать именно так. Наверное, поняла. Если подступятся к родителям с угрозами, заставят позвонить ей — она приедет, никуда не денется. А если телефон выключен, то сколь угодно можно угрожать и вертеть ножом у горла — акция устрашения теряет смысл, если абонент недоступен.
— Эй, Турецкий! — окликнула Валюша. — Я уже позвонила, смотрю на тебя преданными глазами, можешь возвращаться.
— Все в порядке? — он подошел и сел на лавочку. Она отмахнулась.
— Плевое дело. У меня отец не злой.
Впервые за долгое время он не знал, как себя вести. Любое решение могло стать ошибочным — и даже до принятия оно уже представлялось ошибочным. Как же его угораздило втянуть ребенка в непредсказуемую криминальную историю? Девочка посматривала его исподлобья, ждала, когда же он соизволит открыть рот.
— Девочка, ты влипла в скверную историю, — выдать что-то более уместное он так и не сподобился.
— Нет, Турецкий, — она печально улыбнулась. — Это ты, умник из умников, втянул меня в скверную историю. До сегодняшнего дня меня никто не подозревал. И дальше бы не стали, с какой стати? Я же не полная дура. Но ты вломился в посудную лавку, и все пошло кувырком. Мог бы поизящнее меня подловить.
Он знал, что она права, во всем виноват исключительно он со своей неуклюжестью. Но кто же знал, что у этих парней нюх на его шкуру? Как они смогли их вычислить? Теперь не удастся представить дело случайностью. В том, что Турецкий темнит и кое-что знает, эти люди убедились еще вчера при помощи мелкого технического приспособления. Турецкий сконфуженно молчал.
— Ладно, будешь моим должником, — вздохнула Валюша, — купишь мороженое. Да ты не думай, я не считаю, что ты такой уж неуклюжий. Эти бестолочи из милиции неделю бились и ничего придумать не могли. А ты приехал и сразу понял, что это я. В чем я прокололась?
— Ни в чем, — признался он. — Просто метод есть такой: не можешь найти причастного, исключи непричастных. Старушку Анцигер я сразу исключил. Подозревать такую — себе дороже. Ума не приложу, при каких условиях могло бы произойти такое, что она спрятала Поличного. И как он потом прошел через все стены. Оставались три квартиры: третья, пятая и седьмая. Характерно, что во всех этих квартирах отдельные окна выходят на торец здания. Уйти Поличный мог только здесь. Задняя сторона дома находилась под наблюдением, передняя — тоже, а вот про торец как-то не подумали. А там глухие кусты, если в них свалится человек, то снаружи не заметишь. А потом ему предстоит лишь дождаться удобного случая, перебежать аллейку и утонуть в бурьяне перед бойлерной. А там — поминай, как звали. Ведь милиционеры тоже люди, они не могут держать под наблюдением каждый метр пространства. Словом, было понятно, что ушел он здесь. Но спуститься с третьего этажа как-то проблематично, сколько же простыней навязать надо? А пропащий был мужчиной увесистой комплекции. С четвертого этажа — совсем невероятно. А со второго, обладая желанием — никаких проблем. Сама знаешь — если очень захотеть, можно в космос полететь. После этих нехитрых выкладок я остановился на вашей квартире. Но твою маму я исключил, и знаешь, почему? А потому, что на торец здания выходят только окна твоей комнаты — вот почему. А подозревать причастность сразу обеих — матери и дочери — как-то. сложно, согласись?
— Ну, да, с маман я бы точно не скорешилась, — вздохнула Валюша. — А почему менты не смогли придумать то же самое?
— А они не думали, они удивлялись и психовали. Удивляет меня в этом деле, — причем удивляет очень сильно, — знаешь, что?
— Не, не знаю, — замотала головой Валюша.
— Как случилось, что ты проснулась раньше родителей? Ведь ты в принципе не могла проснуться раньше Анны Андреевны и Павла Сергеевича.
— А мне Терентий на голову свалился, — простодушно призналась Валюша.
— Терентий? — не сообразил Турецкий. — Домовой, что ли?
— Кот. Взял за моду спать в изголовье кровати — как раз надо мной. Приснилось, видно, что-то страшное — как грохнется на меня! Я давай его гонять, он под кровать с перепугу забился, а я потом уснуть не могла — вертелась, баранов считала, обматерилась вся…
Турецкий засмеялся. Простейшее объяснение, как всегда и бывает. Валюша по инерции продолжала повествовать, но здесь уже без сюрпризов. Пришлось поступиться своими принципами — встала, сходила в туалет, глотнула холодного чаю. Послушала из-за закрытой двери, как храпят родители. Решила покурить, пока не начались «плановые» воскресные разборки. Взяла сигарету, зажигалку, на цыпочках прокралась в прихожую, от крыла дверь, выбралась в подъезд. Но даже прикурить не успела. Пролетом ниже стоял сосед из квартиры напротив — в шлепках, с мусорным ведром. Никогда она ничего не имела против этого дядьки, хоть он и выражал недовольство Валюшиными перекурами. Дядька как дядька, лицо у него немного грустное. Она знала, что Евгений Михайлович работает в милиции, но в форме ни разу его не видела и как-то не ассоциировала этого человека с миром ментов. Он оторвался от окна, выходящего во двор, посмотрел на нее как-то странно, неуверенно начал подниматься. «Валюша, выручай, — пробормотал. — Твои родители уже проснулись?» Она ответила, что нет. Он бормотал дальше — про машину, что стоит во дворе, что его хотят арестовать, а он ни в чем не виноват, что его подло подставили, что в этом городе творится полный беспредел, и она не должна верить всему, что будут про него говорить. Он был испуган, жалок, потрясен. План созрел в голове моментально. «Вы с ведром убегать будете?» — насмешливо спросила Валюша. Он спохватился, побежал наверх, бросил ведро на площадке перед люком, вернулся. Она поманила его в квартиру. На цыпочках они прошли мимо родительской спальни, заперлись у Валюши в комнате. Он связал простыню с пододеяльником, выглянул из окна. «Нормально, Валюша, здесь спокойно». Стал привязывать свободный конец к батарее. «Вам есть куда идти?» — спросила Валюша. Он удрученно покачал головой — все места легко проверяются. И тут на Валюшу навалился приступ невиданной щедрости — очень уж сильное впечатление произвел на нее этот подавленный мужчина. Русские женщины — они такие сострадательные. Она отдала ему все, что у нее было — три сотенные бумажки, немного мелочи. Забралась в шкаф, достала старый отцовский плащ, из которого еще в детстве собиралась сшить парашют (да и слава богу, что не сшила), какие-то рваные ботинки. Отдала старый сотовый со старой СИМкой. «Валюша, где я могу отсидеться недельку?» — взмолился Поличный. Она размышляла недолго. В деревне Тасино у семьи Латыпиных когда-то был дом — использовался в периоды отпусков в качестве дачи. Формально он до сих пор являлся их собственностью, хотя уже несколько лет они там не появлялись — больше маетни, чем отдыха. Деревня депрессивная, многие дома уже в те годы были заброшены, население — несколько старушек, доживающих свой век. Она объяснила, как туда попасть — добраться до вокзала, проехать на тульской электричке три остановочные платформы — Щечино, Сплавное и Павино, выйти на четвертой — в Подгорном, поймать какую-нибудь машину до Тасино, но это вряд ли, никакая машина туда не пойдет, но можно шесть километров пешком, крайний дом на южной околице. Вряд ли местные старухи станут выяснять, что за жилец поселился, но допустимо, в крайнем случае, сослаться и на Латыпиных. «Хорошо, я там посижу, пока шум уляжется», — сказал Поличный, с глубоким чувством поблагодарил смелую девочку, выбросил простыню с пододеяльником за борт и съехал вниз. «Операция» прошла успешно. Прохожих не было, милиция ловила ворон. Валюша успела смотать белье, услышала скрип за дверью — поднялась мать. Она разделась, шмыгнула в постель, притворилась спящей. Мать поверила. А потом в прихожей стартовал перезвон, нагрянула милиция. У Валюши сжалось сердце, но потом отпустило — никто и не думал ее подозревать…