Побег с «Оборотнем»

— Валюша, прекрати! — завизжала мать, поперхнулась, стала кашлять. Обыкновенная российская семья. Турецкий дождался очередного затишья, попросил еще что-нибудь вспомнить. Никаких особенных отношений у семьи Латыпиных с семьей Полипных не было. Здоровались, обменивались ничего не значащими фразами. Разумеется, все знали, что Полипный занимал ответственный пост в милиции, но в форме видели его редко. Не любил он форму. И вел себя с окружающими вне работы людьми, как обыкновенный гражданин. Был приветлив, хотя и немного замкнут, однажды дал «прикурить» Павлу Сергеевичу, когда его машина не могла завестись, а как-то раз его супруга Инна Осиповна совершенно бесплатно отдала Валюше новые джинсы, в которые не смогла влезть ее дочь Раиса.

— Дура толстая, — фыркнула Валюша и храбро посмотрела на Турецкого.

— Кто? — не понял Турецкий.

— Раиска, кто еще? Как была дурой, так и осталась. В институт московский поступила по протекции папочки, ходит тут, понтами колотит…

— Валюша, прекрати! — взмолилась Анна Андреевна.

В пятой квартире им открыта то ли девушка, то ли виденье — настолько худое и прозрачное, что у Турецкого закралось опасение, не попал ли он в мультик. Девушка смотрела на него, как смотрит Богоматерь с иконы. Он покосился на стоящего рядом сержанта. Тот пожал плечами, дескать, разговоры — это по вашей части.

— Гражданка Полякова? Позвольте отвлечь вас и вашего мужа буквально на несколько минут?

В этой квартире тоже не обошлось без скандала. Но на сей раз гнев проживающего в квартире чиновника был направлен на правоохранительные органы, которые не умеют работать, а умеют только отвлекать людей в редкие часы их заслуженного отдыха. Угловатый мужчина с обширными лобными залысинами брызгал слюной, возмущался громовым голосом, стучал кулаком по стене. Дальше прихожей он посетителей не пустил, пришлось выслушивать познавательную лекцию прямо под дверью — благо прихожая была вместительной. Он не оставит этого безобразия, он завтра же пожалуется мэру, и тот примет соответствующие меры. Сколько можно надоедать, лучше бы Поличного ловили! При этом его супруга — бывшая труженица подиума — сидела бестелесной зыбью на тумбочке, молитвенно смотрела в пол, иногда поднимала большие жалобные глаза и словно бы хотела что-то сказать.

— Как шумно-то, господи, — вздохнул Турецкий, дождавшись паузы. — Мы, собственно, и ищем Поличного, господин Поляков. Обыскались уже. Возможно, найдем его с вашей помощью, если вы снизойдете до того, что окажете ее. На вашем месте я поубавил бы громкость — с вами разговаривает представитель Генеральной прокуратуры Российской Федерации, которому плевать на ваши угрозы и вашего мэра, и неизвестно еще, кто кому доставит неприятности. Расскажите, за что вы невзлюбили Поличного.

— Это не имеет отношения к его пропаже, — огрызнулся Поляков и как-то сник, неласково покосился на супругу. — Представьте себе, я не беру взяток, уважаемый представитель Генеральной прокуратуры.

— Да вы что? — изумился Турецкий. — Вы считаете это достижением, господин Поляков? А мне кажется, это — норма поведения любого нормального человека, отягощенного властными полномочиями.

Хрюкнул милиционер у него за спиной. С интересом уставилась на Турецкого бывшая модель.

— И кое-кому это страшно не нравится! — повысил голос чиновник. — Поличный имел наглость обвинить меня в присвоении части денежных средств, выделенных на строительство нового здания детского сада номер четыре. Приписывал какие-то взятки, якобы полученные при выделении земельных участков у Большого оврага. Это нонсенс! Там все прозрачно! Какие, к черту, взятки? Ей-богу, если уж ему вздумалось меня утопить, мог бы действовать поумнее. Даже до суда не дошло — в связи с полной смехотворностью! Как он вообще посмел меня обвинить!?

— Понимаю, господин Поляков, вам чужого не надо, — вздохнул Турецкий. — Свое бы унести.

— Что вы хотите сказать? — побагровел чиновник.

— К слову пришлось, простите. А теперь давайте по порядку. Когда вы в последний раз видели Поличного, что имеете объективного о нем сказать, как провели воскресенье четырнадцатого июня…

Предваряя свою «исповедь», Поляков достаточно аккуратно поднял с тумбочки супругу, поцеловал ее в ухо и подтолкнул к проему. Видение медленно таяло, Поляков терпеливо ждал, пока она растает окончательно, хотя мог бы просто дунуть ей в спину — ее бы унесло. Он прикрыл дверь. Обвинять его в том, что он укрывал Поличного, — даже не смешно. На месте правоохранительных органов он не стал бы рассматривать эту версию. В последний раз он видел Поличного в субботу, 13 июня. Дело было вечером. Оба одновременно подъехали к дому. У обоих в личном пользовании внедорожники. У Поличного — «Subaru Forester», у Полякова — самый заурядный черный «X-Trail». Чиновника привез с работы шофер, Поличный за рулем был сам. Столкнулись в дверях подъезда. Так уж получилось, очень редко такое случается, что двое мужчин оказываются где-то рядом. Видимо, оба задумались. Уж Поличный точно задумался — рассеянно посмотрел на Полякова и буркнул «здрасьте». Такого не было в новейшей истории. Не здоровались, в глаза не смотрели, гордо проходили мимо, задрав носы. Поляков был настолько изумлен, что машинально ответил. Потом ему стало стыдно. Он не стал заходить за Поличным, мялся у подъезда, ждал, пока тот поднимется к себе в квартиру. Выждав положенное время, отправился наверх. Подъезд был пуст. Он беспрепятственно поднялся на третий этаж, отомкнул дверь ключом — и до воскресенья из дома никуда не уходил…

— А ваша супруга?

— А вот Тиночку оставьте, пожалуйста, в покое, — заволновался чиновник. — Она у меня слишком слабая, нездоровая, впечатлительная, ей такие встряски абсолютно противопоказаны…

Чиновники тоже люди, как бы абсурдно это ни звучало. У господина Полякова когда-то была семья, дети, и проживал он в другом районе. Но случилась всесокрушающая любовь, пришлось оставить семью, и вот теперь они живут вместе с Тиной, которую он страшно любит, сдувает с нее пылинки и сильно переживает за ее сохранность. У девушки непростой жизненный период. То ли булимия, то ли анорексия (он плохо разбирается в женских болезнях), тяжелые приступы депрессии, врачи категорически не рекомендуют выходить из дома, имеется семейный психотерапевт, который периодически навещает Поляковых, ведет задушевные беседы с Тиной. Несколько месяцев назад се уволили из местного дома моделей, который располагается под крышей городского Дома быта, с той поры и начался нелегкий период в ее жизни. Он вынужден поддерживать жену, всячески за ней ухаживает, приезжает с работы в обед, следит за тем, чтобы она обязательно что-нибудь съела, вывозит гулять на свежий воздух…

— Вы никогда не замечали, чтобы ваша жена разговаривала с Поличным?

Да боже упаси! Он категорически против. Любое волнение ее прикончит! Тем более, общение с этим гнусным типом! Он всячески ограждает ее от подобного. Тиночка ни с кем не общается, она и сама не хочет. Возможно, в дальнейшем, когда она будет лучше себя чувствовать…

Итак, что же произошло в воскресенье 14 июня? Поляков был категоричен — ничего. Супруга встала в девять утра, села к телевизору. А он дремал, просыпался, опять дремал. Он так выматывается на работе, сон ему жизненно необходим, он просто не будет чувствовать себя человеком, если не проспит хотя бы восемь часов… Окончательно он проснулся в районе одиннадцати. Сходил, умылся. Жену застал на кухне — она заваривала свой любимый зеленый чай. Нет, не заметил он в ее поведении ничего необычного! Как всегда — тихая, послушная, любящая. Заварил кофе, собрался завтракать— тут и началось: как тараканы, полезли милиционеры, стали требовать, чтобы Поляков позволил им осмотреть квартиру. Сначала он встал на дыбы, а когда узнал, что случилось, охотно дал обшарить свое обиталище. Наконец-то правоохранительные органы прозрели, какого монстра взрастили в своих рядах! Но почему они его упустили?! Какими бездарями нужно быть — такой толпе профессионалов проворонить одного майора милиции!