Страница 1 из 18

Assassin's Creed. Откровения

Боуден Оливер

Оливер Боуден

Oliver Bowden

ASSASSIN’S CREED: REVELATIONS

Издательство АЗБУКА®

Часть первая

В холодной чистой вышине парил орел.

Дальняя дорога утомила путника. Его одежду густо покрывала дорожная пыль. Он отвел глаза от летящей птицы, заставил себя встать, перелез через невысокую стену, сложенную из грубого камня, и замер, медленно обводя взором местность вокруг. Крепость стояла на высоком холме. Зубчатые горы с заснеженными вершинами служили ей дополнительной защитой. Сторожевая башня, увенчанная куполом, казалась зеркальным отражением второй башни, поменьше, стоявшей поблизости и используемой в качестве тюрьмы. Камни цвета ржавого железа, словно когти, цеплялись за основание этих башен с отвесными стенами. Путник видел их не впервые. Вчера, уже в сумерках, поднявшись на гору в полутора километрах отсюда, он сумел разглядеть их. Как будто башни появились здесь по волшебству, соединив в себе силу строительного камня и близлежащих скал.

Наконец-то он добрался до цели своего путешествия. Путь сюда занял целый год. Дорога была длинной и утомительной, а погода – суровой.

На всякий случай путник прильнул к земле и замер, проверяя оружие. Он продолжал наблюдать за окрестностями, пытаясь уловить хотя бы признак движения.

Парапеты были пусты. Ни души. Резкий ветер крутил вихри снежинок. Похоже, место совершенно обезлюдело. Впрочем, таким путник его себе и представлял, когда читал о башнях. Однако жизнь научила его, что лучше всегда убедиться наверняка, и потому он старался не выдавать своего присутствия.

Никаких звуков, только ветер. И вдруг впереди и слева по склону скатилось несколько камешков. Путник напрягся, медленно приподнялся и вскинул голову. Через мгновение в правое плечо ударила стрела, пробив доспех.

Путник слегка пошатнулся, морщась от боли. Рука потянулась к застрявшей стреле. Он пристально вглядывался в нагромождение камней. Обрыв перед входом в крепость был не слишком высок, около шести метров, не больше, и служил еще одной внешней преградой. На его краю появился человек в выцветшем красном мундире, поверх которого был надет серый плащ и доспехи. Судя по знакам отличия, капитан. Непокрытая голова была обрита наголо. Во все его лицо тянулся косой шрам. Капитан открыл рот и не то что-то прорычал, не то торжествующе улыбнулся, обнажая мелкие неровные зубы. Они даже не пожелтели, а порыжели, как могильные камни на заброшенном кладбище.

Путник взялся за древко стрелы. И хотя ее зазубренная головка пробила металл доспеха, острие лишь поцарапало кожу. Выдернув стрелу, путник отшвырнул ее в сторону. Тем временем на обрыве, по обе стороны от бритоголового капитана, появилось больше сотни вооруженных людей. Все они были одинаково одеты и стояли, держа на изготовку оружие. Их лица скрывались под шлемами, однако черные орлы на мундирах подсказывали путнику, что это за люди и чего от них ждать, если он окажется у них в плену.

Как он мог попасться в столь простую ловушку? Должно быть, сказывается возраст. Ведь были приняты все меры предосторожности.

Он присмотрелся к их оружию. Мечи и алебарды, сочетающие в себе пики и топоры.

Путник отступил, готовый встретить противников, которые быстро спускались к нему, намереваясь окружить со всех сторон. Считая его своей добычей, они тем не менее не решались подойти ближе чем на длину алебарды. Путник чувствовал: даже при таком численном преимуществе они боятся. Ничего удивительного, слишком уж хорошо известна его репутация.

Путник шевельнул руками, выдвинув два узких серых, смертельно опасных клинка. Внутренне собравшись, он отразил первый удар. Похоже, его надеялись взять живым. Затем нападавшие ринулись со всех сторон, угрожая алебардами и пытаясь повалить его на колени.

Он резко повернулся, двумя точными движениями перерубил древки ближайших алебард и затем нашел одному из них лучшее применение – вогнал его в грудь владельца.

Противники приближались. Путник успел вовремя пригнуться – и острие пронеслось над его согнутой спиной, не добрав до цели каких-нибудь полпальца. Путник стремительно развернулся и левым клинком полоснул по ногам нападавшего, что стоял у него за спиной. Взвыв, солдат рухнул на камни.

Путник схватил алебарду, которая несколько мгновений назад едва не поразила его в спину. Топором он отсек обе руки у очередного противника. Отрезанные кисти взметнулись (скрюченные пальцы словно умоляли о пощаде), за ними красной дугой брызнули струи крови.

Решительные действия путника ненадолго задержали нападавших. Но они многое успели повидать на своем веку. Передышка была совсем короткой. Солдаты вновь ринулись на путника. Он взмахнул алебардой, и теперь ее топор глубоко вонзился в шею того, кто недавно готовился нанести опасному одиночке смертельный удар. Путник бросил древко и мгновенно убрал скрытые клинки. Освободившимися руками он схватил сержанта, размахивающего тяжелым боевым мечом, и швырнул в гущу наступавших солдат, предварительно завладев его оружием. Путник обеими руками сжал эфес, чувствуя, как напряглись его мускулы. Оружие пришлось как нельзя кстати. Мечом путник раскроил шлем еще одного нападавшего, который посчитал, что сможет незаметно подобраться к путнику сзади.

Меч намного лучше годился для противостояния толпе противников, чем легкая кривая сабля, висевшая на поясе путника. Ее он раздобыл, добираясь сюда. А скрытые клинки были незаменимы для ближнего боя. Они еще ни разу не подвели своего хозяина.

Из крепости на помощь сражающимся уже бежало подкрепление. Сколько жертв понадобится врагам, чтобы справиться с единственным противником? Вскоре солдаты окружили путника. Но он перемахнул через чью-то спину, отразил удар меча тяжелым металлическим наручем на левой руке, после чего трофейным мечом ударил нападавшего.

И вдруг кругом все стихло. С чего бы это? Путник остановился, переводя дыхание. Когда-то он мог сражаться почти безостановочно. Он вскинул голову. По краю обрыва все так же стояли солдаты в серых кольчугах.

Но среди них путник неожиданно увидел необычного человека.

Он ходил среди солдат, а те словно не видели его. Молодой, в белом плаще. Покроем, но не цветом его одежда напоминала облачение путника. И совершенно такой же остроконечный капюшон на голове, наклоненный чуть вперед наподобие орлиного клюва. Путник открыл рот от изумления. Солдаты замерли. Лишь молодой человек в белом продолжал ходить среди них ровно, спокойно, невозмутимо.

Казалось, его окружали не вооруженные воины, а пшеничные колосья. Он держал себя так, словно сражение его ничуть не волновало или вообще не имело к нему никакого отношения. Была ли на плаще молодого человека такая же пряжка, как у путника? С той же эмблемой, что более тридцати лет невидимым клеймом лежала на сознании и жизни одинокого бойца? (У него было и другое клеймо, зримое, на безымянном пальце левой руки, полученное давным-давно.)

Путник на несколько секунд прикрыл глаза, а когда открыл их снова, видение (если это можно назвать видением) исчезло. Шум, запахи и опасность вновь окружили его, как и многочисленные противники. Они не жалели сил и жизней, и в какой-то момент он понял: их не одолеть и от них не сбежать.

Перевод М. Лозинского.