Страница 73 из 85
Поджав ноги, генералы восседали на мягких подушках. По правую руку от хозяина с ловкостью правоверного умостился английский полковник рыжий Этли-паша, милостью султана зачисленный в турецкую службу, по левую — седобородый мулла, голову которого венчала большая белая чалма.
Велев окурить землянку восточными благовониями, Вессель-паша обратился к бригадным генералам.
— Аллах послал нам горькое испытание.
— Аллах! — мулла воздел руки.
Вессель пригладил бороду, по-рысьи стрельнул глазами в англичанина.
— Наши уши слушают тебя, мудрый советник Этли-паша. Что нам делать, когда гяуры двинулись на нас с востока и запада? Как две руки, они вцепятся в наше горло.
Англичанин заерзал на подушке.
— Русские совершили невозможное, перевалив через Балканский хребет. Не удивительно, они прорвут нашу неприступную оборону.
Недовольный ропот оборвал речь англичанина.
— Мы ожидали от тебя, Этли-паша, иного ответа, — заметил Вессель.
— Если мы не получили ответа от достойного Сулейман-паши кроме одного — защищаться, о чем могу сказать я? — Англичанин пошевелил рыжими бровями.
— Мудрость Аллаха не покинет нас, — мулла прижал ладонь к сердцу.
— Аллах! — хором пропели генералы. — Нам остается сразиться с гяурами.
— Да будет так, — Вессель-паша прижал руку к груди. — Мы задержим колонну Святополк-Мирского и нанесем удар по Скобелеву-паше. Я пока не знаю, что задумал этот генерал на белом коне, но мы бросим против него наши основные силы, а если потребуется, то и резерв.
Получив диспозицию с вечера, Столетов поднял ополченцев, едва рассвело, и, отдав приказ командирам дружин накормить воинов горячей пищей, в сопровождении поручика Узунова поскакал на розыски Скобелева.
Дорога запружена войсками. Солдаты скалывали лед, расчищали путь. Обогнали владимирцев. Шли батальон за батальоном.
Утро морозное, за лицо и руки хватает.
— Кажется, обойдемся без снега, — сказал Столетов поручику. — Нам он не ко времени.
А про себя подумал, что бой будет тяжелый и не короткий, слишком сильно укрепились турки.
В ополченцах Николай Григорьевич уверен, не подведут. С каким воодушевлением выслушали они приказ, когда выступали из Топлеша. Построенные в каре, они стояли недвижно, а он, Столетов, выделяя каждое слово, читал четко, хотя и сам, как и дружинники, чувствовал волнение:
«Нам предстоит трудный подвиг, достойный постоянной и испытанной славы русских знамен. Сегодня начнем переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь в виду неприятеля через глубокие снеговые сугробы. Нас ожидает в горах турецкая армия, она дерзает преградить нам путь…
Болгарские дружинники! В битвах в июле и августе вы заслужили любовь и доверие ваших ротных товарищей, наших солдат — пусть будет так же и в предстоящих боях. Вы сражаетесь за освобождение вашего отечества… Ваше отечество велит вам быть героями!..»
И ополченцы воодушевлено запели, будто гимн:
Вместе с войниками пел и Столетов.
Дорогу от Лысой горы прикрыли стрелковый батальон и дружина. За передовыми пикетами нагнали Скобелева с начальником штаба генералом Куропаткиным в сопровождении эскадрона драгун. У Горячей Варвицы саперы наводили переправу, пробовали лед.
— Николай Николаевич, — сказал Скобелев, — начинайте передвижение левым флангом к Шипке, вас поддержат владимирцы. В бой вступите, когда услышите, что в дело ввязалась левая колонна генерала Святополк-Мирского, а тем часом подтянем стрелков к центру на Шейново и в обход через Секиричево.
Командира колонны разыскал капитан с донесением:
— Ваше превосходительство, турки силой в два табора пытаются закрыть Крутой спуск, а их конные отряды замечены у деревни Иметли.
— Капитан, возвращайтесь и моим именем прикажите сбить таборы и продолжайте спуск. Против кавалерии бросим три сотни казаков.
Капитан ускакал, а Скобелев повернулся к Куропаткину:
— Будем продолжать действовать согласно установленному расписанию.
Скобелев отдавал распоряжения спокойно, и только один человек, его начальник штаба, знал о ночных переживаниях Михаила Дмитриевича. Одолевало сомнение, успеет ли левая колонна? Не верилось в ее успех. Закрадывалась мысль, что его отряду устроили ловушку. Скобелев даже успел разработать оборонительный план…
Еще раз, наказав Столетову начать бой не раньше полудня, когда остальные полки займут исходные позиции, Скобелев и Куропаткин отправились в Иметли.
Полковник Вяземский, командир 2-й бригады болгарского ополчения, установив командный пункт на горе, через стекла цейсовской трубы хорошо разглядел в долине Туинджи передвижение войск. Внимательно всмотревшись, воскликнул радостно:
— Это же батальоны левой колонны! — Глянул на часы, стрелки показывали двенадцать.
О замеченном передвижении колонны Святополк-Мирского немедленно поставил в известность Скобелева. Тот приехал с Куропаткиным к часу дня, когда уже с востока доносилась яростная перестрелка.
— Вы, полковник, впредь посылайте на розыски меня офицера попроворней. Я у Крутого спуска, а он в штабе дожидается. Скинули таборы. — И, прильнув к подзорной трубе, проговорил довольно: — Вы правы, полковник, это Святополк-Мирский.
Куропаткин подтвердил:
— Да-да, его отряд. Наступают на Шейново стрелковыми цепями.
— С Богом и мы приступим. Передать по полкам: атаковать под распущенными знаменами, под барабаны и трубы. Слышите, полковник, это касается и ополчения. Расчехлить знамена. Скажите генералу Столетову: на его дружинников полагаюсь, как на российских солдат…
Развернув восточнее Иметли девять батальонов и семь сотен конницы, Скобелев приказал начать наступление. Стрелки шли под оркестр. Перестроились на ходу в боевую линию. Версты на полторы от Шейново ожили турецкие укрепления, ударила артиллерия. Находившийся среди батальонов Скобелев велел стрелкам окапываться, а сам с начальником штаба выехал на рекогносцировку. Под Шипкой увидел наступление болгар. Столетов доложил: атака захлебнулась дважды под густым огнем противника.
— Николай Григорьевич, на сегодня достаточно, ограничимся демонстрацией.
Тем временем полковник Вяземский передал в штаб: с восточной стороны батальоны овладели первыми траншеями, что на курганах, но от второй линии обороны отброшены. Наступление левой колонны, видимо, выдохлось.
Полковник Вяземский, не зная, что главные силы отряда Святополк-Мирского еще находились в пути, а генерал Скитников, овладев Маглижем, без боя вступил в Казанлык, предложил активизировать действия правой колонны. Скобелев недовольно заметил:
— Полковник Вяземский забывается, что здесь командую я, а не он.
Ночью по всему расположению правой колонны от Шипки до Секиричево заполыхали костры. Их было такое великое множество, что наблюдавший за ними с Косматей Вессель-паша заметил с сарказмом:
— Каждый скобелевский солдат греется у своего огня.
Вессель-паша оказался недалек от истины. Генерал Скобелев доносил Радецкому: «Дабы дать князю Мирскому убедиться в нашем присутствии в долине, а также дать неприятелю преувеличенное понятие о наших силах, войскам было приказано стать шире, разложить костры и отойти на свой бивак, только когда стемнеет».
— Не кажется ли вам, Алексей Николаевич, что записка генерала Радецкого напоминает не приказ, а информацию?
Заложив руки за спину, Скобелев прохаживался по комнате. Остановился перед сидевшим за столом Куропаткиным. Начальник штаба, такой же молодой, как и Скобелев, поднял глаза:
— Так ли?
— Послушайте: «Колонна князя Мирского в настоящее время стоит с восточной стороны деревни Шипка. Вчера было видно, что им взят один редут и несколько укреплений. К сегодняшнему дню он, по всей вероятности, успел подтянуть весь свой отряд и с утра начнет атаку…» — Отложил лист, заметил недовольно: — Издалека генералу Радецкому все видится в розовом свете.