Страница 62 из 85
Чадя и оставляя копотный след, в небо взвилась ракета.
Ураганный огонь из орудий и ружей обрушился на позиции Самгитского и Таврического полков. Турки вели наступление густой массой: первая цепь, вторая, резервы…
События разворачивались стремительно. Таранным ударом турки продвинулись к первой траншее. Симбирцы отбросили их. Но османы дрались как одержимые. Их увлекали муллы. Атака за атакой. Полковник Чайковский и майор Кареев дрались как рядовые.
Но вот турки броском ворвались в первую траншею, выбили симбирцев. Стрелки отошли ко второй линии, зацепились…
10-й гренадерский Малороссийский полк Данилов встретил на полпути. Увидел полковника, обрадовался:
— Голубчик, поспешите. Османы навалились в силе великой! Они ворвались в наши ложементы! Три батальона симбирцев полегли!
Полковник привстал в стременах, повернулся к траншеям:
— Братцы гренадеры, там надо спасать товарищей! Бегом!
Малороссийцы ввязались в бой с марша, но турки встретили их таким густым огнем, что атака сорвалась.
Кутаясь в шинель, Осман-паша наблюдал за развернувшимся сражением. Над ним полоскалось на холодном ветру зеленое знамя.
Подъехал начальник штаба.
— Взята вторая линия.
— Вижу. Генерал Ганецкий не ожидал нас. Теперь только вперед и фланговые удары против Копаной Могилы и Астраханского люнета. Во имя Аллаха, милостивого и щедрого. Бросьте еще шесть таборов. Мы откроем дорогу на Софию.
— Наше превосходство над русскими в четыре раза.
— Отлично. Чем быстрее мы разорвем кольцо и начнем выход, тем лучше. Иншалла![31]
— По последним сведениям, у Копаной Могилы генерал Ганецкий. В его распоряжении общий резерв Дольне-Дублянского отряда.
— Мы должны расширить прорыв и удержать его…
Бой длился уже больше трех часов. Подоспела 2-я бригада 3-й Гренадерской дивизии. Генерала Квитницкого встретил Ганецкий.
— Положение критическое, на вас надежда. Исправляйте наши промахи. — Привстал в стременах, крикнул солдатам. — Братцы фанагорийцы, астраханцы, вологодцы! Турки заняли наши укрепления. В их руках восемь наших пушек. Надо не только отбить врага, но и накрыть прорыв. С Богом, братцы! Отечество помнит вас!
Гренадеры ударили в штыки. Громовое «ура!» разнеслось по полю. Ганецкий взял папаху, перекрестился.
— Теперь я уверен в успехе…
Осман-паша сделался мрачным. Не видел, чутьем опытного полководца уловил, в сражении наступает перелом. Инициативой завладевают русские. Стараясь сохранять видимое спокойствие, приказал начальнику штаба:
— Срочно введите в бой общий резерв.
— Но в наличии всего три табора, вся дивизия еще на том берегу. Ее переправу задержал обоз.
— О, шайтан, — выругался Осман-паша, — обозы и беженцы погубят нас!
Русские батареи усилили обстрел. Рвались гранаты, треск и грохот, свист картечи и многотысячный устрашающий крик.
Вступила в сражение 1-я бригада 2-й Гренадерской дивизии. Ударила левым флангом.
С Зеленых гор спускались бригады Скобелева, а с Гривицких высот послал свои части князь Карл.
С трудом сдерживая натиск русских бригад, турки отходили к реке. Но тут, сея панику, на них надавили переправившиеся обоз и резерв. Снаряды рвались в самом скоплении. Осколок разорвавшейся гранаты угодил в ногу Осман-паше. Его перенесли в коляску.
— Настал конец плевненской обороны, — горько промолвил Осман-паша. — Паника и страх завершат разгром. Такой исход я предвидел.
И хотя Тотлебен с утра намерился выехать на шестой участок к Ганецкому, главнокомандующий заявил:
— Мы отправимся на Тугеницкий редут.
— Ваше высочество, но почему Тугеницкий? — спросил Тотлебен.
— Эдуард Иванович, считайте меня и Артура Адамовича своими гостями. А воля гостей должна исполняться.
Сказал тоном, не терпящим возражений. Непокойчицкий кивнул согласно. Тотлебен и князь Имеретинский промолчали.
Коляску главнокомандующего сопровождали свита и конные гусары.
С Тугеницкого редута местность не разглядеть, плотный туман тянется полосой.
— Ваше высочество, куда прикажете ехать? — спросил Тотлебен.
— В Радищеве, на телеграф, свяжемся с участками.
Дорога оказалась забитой войсками. Проходили роты, батальоны.
Дружно приветствовали главнокомандующего и генералов.
— Не кажется ли вам, Эдуард Иванович, что бой идет без всяких с нашей стороны диспозиций?
— Ваше высочество, — обиделся князь Имеретинский, — начальники участков, в том числе и генерал Ганецкий, действуют согласно ранее разработанной диспозиции генералом Тотлебеном и штабом.
— Кажется, бой заканчивается, — смягчил обстановку генерал Тотлебен. — И туман рассеивается. Не угодно ли подняться на ту вершину?
Спешились, взошли на холм. Имеретинский подал великому князю бинокль.
— Вы правы. Ганецкий берет последний аккорд. Давайте переедем на ту сторону реки.
Едва оказались на противоположном берегу, как повстречался Скобелев. На неизменно белом коне, шинель нараспашку. Разгоряченный боем, борода растрепалась на ветру.
— Ваше высочество, раненый Осман-паша сдал оружие генералу Ганецкому.
Великий князь вздохнул с облегчением:
— Слава тебе, Господи. Какие трофеи, на целую армию! — и кивнул на груды оружия.
Подъехал князь Карл с генералами, сказал главнокомандующему:
— Поздравляю вас, князь. — Пожал руку. Направились по дороге. Показалась коляска с Осман-пашой. Турецкого военачальника сопровождала многочисленная свита. Главнокомандующий с Тотлебеном и остальными генералами подошли к коляске. Осман-паша попытался подняться, но тут же рухнул на сиденье. Раненая нога отдала острой болью.
Великий князь сказал по-французски:
— Не беспокойтесь, ради Бога. Мы уважаем ваш талант военачальника и смелость солдата.
Личный доктор Осман-паши, рыжий англичанин, перевел на английский.
Склонив голову, Осман-паша ответил, и тот же англичанин снова перевел:
— Гази Осман-паша благодарит русских генералов за великодушие и преклоняется перед русским оружием. Он спрашивает, нет ли среди вас генерала Тотлебена?
Великий князь с усмешкой указал на Эдуарда Ивановича.
Черные глава турецкого военачальника надолго впились в Тотлебена. Эдуард Иванович выдержал взгляд.
Осман-паша заговорил, доктор перевел:
— Гази Осман-паша убежден, генерал Тотлебен прекрасный военачальник и талантливый инженер. Плевна тому подтверждение. Сложить оружие перед таким противником не зазорно.
Глава 8
Генерал Гурко не жил ради славы и не искал ее. Его подвиги — результат добросовестной армейской службы. Талантливый военачальник, он действовал согласно сложившейся ситуации. Взяв город Тырново, он провел войска в Долину Роз. С Передовым отрядом готов был двинуться на Адрианополь.
У Горного Дубняка и Телиша гвардия под его руководством замкнула кольцо блокады Плевны, положив начало конца группировке Осман-паши.
Анализируя ход боевых действий, Гурко верно оценил тактику Сулейман-паши в Забалканье и у Софии и предложил план, казалось бы, несбыточный — переход российской армии через зимние Балканы. И получив на то добро, начал готовиться.
Он хорошо знал, что армия, какую он поведет в горы, встретит бездорожье, леса и кустарники, заваленные снегом, ущелья и обледенелые скалы и, наконец, сами горы…
Излагая свой путь военному министру, Гурко был уверен, с ним согласятся, у него были веские доказательства.
А еще генерал Гурко понимал ответственность и трудности перехода, сопряженные с физическими и психологическими нагрузками солдат, а потому созвал на совет своих генералов. И хотя заведомо знал, они с ним заедино, они поддержат его, сказал:
— Господа, впереди Балканы! Наш час пробил. О трудностях перехода говорить не буду, вы их прекрасно понимаете, но хочу слышать ваше мнение. — И обвел всех взглядом.
Но они молчали, слушали. Вот невозмутимый генерал, граф Шувалов, любимец солдат; едва слышно постукивает по столу костяшками пальцев генерал Раух; почесывает заросшую сединой щеку генерал Дандевиль и только хитро щурится казачий генерал Краснов. Он и первым нарушил затянувшееся молчание:
31
Иншалла! — все в руках Аллаха! (тур.)