Страница 20 из 36
Ренато показал в сторону американцев и улыбнулся. Была в улыбке Ренато гордость за свой народ. И я еще раз вспомнил слова, написанные золотом на стене одного мексиканского музея: «Веру в будущее народы найдут в величии своего прошлого».
Олимпийская горячка
Олимпийские игры состоятся в Мексике в октябре 1968 года, но слово «олимпийские» уже давно вошло здесь в моду. Оно стало синонимом современности, изысканного вкуса, хорошего тона.
«Вы еще не делали олимпийскую прическу?» — спросит какая-нибудь щеголиха свою подругу и сделает круглые от удивления глаза, похожие на все пять олимпийских колец сразу.
Не каждый парикмахер, конечно, может сделать олимпийскую прическу. Ее делают лучшие мастера. Парикмахеры волшебно превращают женские волосы в символ Олимпийских игр. Здесь есть и кольца, есть и чаша с вечным огнем Олимпиады.
Косметички сделают женщине брови полукругом, как два полукольца, ювелиры вставят в уши серьги с внушительными кольцами, и женщина становится полным воплощением олимпийской моды.
Фабриканты и торговцы тоже не отстают от моды. Если вы настоящий мужчина, а не какой-то там интеллигентный хлюпик, вы обязательно должны купить олимпийские трусики, свитер, тоже олимпийский, а заодно брюки и рубашку, а можете даже и ботинки, и везде будет значок или этикетка с пятью олимпийскими кольцами.
Радио и мексиканские газеты ежедневно упоминают слово «олимпийский». Но здесь уже разговор идет не о прическах и свитерах, разговор более серьезный — о спорте.
Меня часто спрашивают: «Спортивный ли народ мексиканцы?»
— Не очень! — обычно отвечаю я. — Если сравнивать мексиканцев, например, с уругвайцами или бразильцами.
Конечно, в Мексике немало людей занимаются спортом. Проводятся соревнования по баскетболу, футболу, устраиваются гонки на велосипедах. И все- таки... огромной славой здесь пользуется бой быков, чарреада и родео. Воскресный отдых мексиканцев трудно представить без этих зрелищ. Переполненные автобусы и автомобили мчатся туда, где смелые матадоры и лихие наездники чарро показывают свое искусство. Сколько радости и восторга у зрителей, когда они видят, как чарро на прекрасном скакуне догоняет быка, хватает его за хвост и одним умелым движением переворачивает кверху ногами.
А езда на необъезженной лошади! Разве это не одно из самых любимых зрелищ мексиканцев? Дикая лошадь пытается сбросить всадника. Но не так-то просто сбросить мексиканца. Публика подбадривает наездника, восторгается им или сожалеет, если он со всего размаха ударяется о забор.
Некоторые склонны считать, что развитие таких видов спорта, как легкая атлетика, волейбол, футбол, в Мексике в какой-то степени ограничены из-за того, что страна эта горная. Столица расположена на высоте 2240 метров над уровнем моря. На первый взгляд это не так уж и высоко. Но каждый, кто приезжает в Мексику, знает* что в первые дни после приезда мышцы кажутся ватными, тело тяжелым, а в голове слышится неприятный, везде преследующий гул.
И все-таки Олимпийские игры 1968 года состоятся именно в Мексике. На заседании Олимпийского комитета в Баден-Бадене, где решался этот вопрос, были люди, которые высказывались против. Но мексиканцы держались на заседании так, как подобает мексиканцам. Они парировали выпады скептиков.
— Иностранному спортсмену, — заявили представители Мексики, — достаточно девяноста шести часов, чтобы акклиматизироваться в нашей стране. В Мексике уже не раз проходили международные соревнования: в 1926 и 1954 годах чемпионаты стран Центральной Америки, в 1955-м — панамериканские игры, в 1961 и 1962 годах — национальные состязания юношей.
— У вас в Мексике стадионов-то всего — раз-два и обчелся. И с жильем не очень просторно, — слышались голоса скептиков.
В ответ мексиканцы выложили на стол заседания Олимпийского комитета многочисленные проекты строительства будущих спортивных сооружений и жилых домов.
Мексиканская делегация в Олимпийском комитете победила. Это сообщение было встречено в Мексике торжественно и по-деловому. Был создан организационный комитет во главе с видным политическим деятелем, бывшим президентом страны Лопесом Матеосом. При вступлении на новый пост Лопес Матеос заявил: «Мы, мексиканцы, придаем Олимпийским играм огромное значение. Это обязывает нас прекрасно организовать игры и добиться того, чтобы все их участники были удовлетворены».
Трудно сказать, какие средства будут израсходованы в конечном итоге Мексикой за все эти предолимпийские годы. Очевидно, сумма будет огромной, потому что речь идет о большом строительстве, которое уже сейчас меняет облик города. В это строительство включились частные компании, акционерные общества. Поднимают свои этажи новые банки, гостиницы, строится гигантский олимпийский отель, в главном зале которого будет установлена экспозиция художника Сикейроса.
Уже поднялись стены Дворца спорта. Он занимает территорию 29 855 квадратных метров. Здесь будет 9 футбольных полей, 23 баскетбольные площадки, 51 волейбольная, 28 бейсбольных, велодром, бассейны, стрельбища...
Лучшие архитекторы, инженеры, строители приступили к созданию новых спортивных комплексов. Наверное, за всю историю Мексики никогда не существовало столько проектов спортивных сооружений и не было столько архитекторов, увлеченных «спортивной темой».
Городские власти заявили, что реконструкция улиц, которая проводится сейчас, позволит во время Олимпнйских игр пересечь город в любом направлении на автомобиле за 20 минут. Это сообщение поначалу вызвало улыбку скептиков. «Кто не знает улиц Мехико, сотни машин собираются у перекрестков. Шоферы нажимают на клаке и с завистью смотрят на пешеходов».
Но власти отнеслись к своему заявлению серьезно, и уже сейчас улыбки скептиков погасли. А тех, кто давно не был в Мехико, езда по городу просто обескураживает. В этом я убедился, как только сам сел за руль автомобиля. Сначала я ехал по знакомой улице. Ехал не торопясь. Шоферы провожали меня гневными взглядами. Но я не прибавлял скорости. Я ехал и удивлялся, потому что хорошо знакомые улицы были настолько обновлены, что стали незнакомыми. Огромные дома из стекла и алюминия стояли на месте старых двухэтажных домиков с узорчатыми балконами, построенных во времена колонии. Я доехал до центра города и здесь совсем растерялся. Не оказалось той улицы, по которой я прежде ездил. Я остановил машину и услышал с разных сторон выразительные возгласы водителей машин.
— Вы заблудились, сеньор? — спросил меня подлетевший на мотоцикле полицейский.
— Тут была улица, — сказал я на всякий случай, нащупывая в кармане свои мексиканские права.
— Это давно было. Прошу вас не задерживать движение... Можете ехать прямо.
Я дал газу и помчался в плотном потоке машин, изредка оглядываясь по сторонам и напряженно припоминая, где же все-таки я еду. Бывали минуты, когда, глядя, на старый дом, я как будто бы и узнавал улицу, но рядом стояли огромные, совсем незнакомые новые дома.
Машины мчались без остановки. Там, где были ненавистные для шоферов перекрестки, теперь прорыты тоннели, где улицы сужаются, стоят сетки, и дорожные знаки громко гласят: «Скорость не меньше семидесяти километров!» Чем уже дорога — тем больше скорость — логика!
Скоро поток машин стал не таким плотным. Приближалась окраина города. Я выбрался в первый ряд и остановил машину у тротуара. В глазах еще мелькали высокие новые дома, тоннели эстакады, пешеходные мостики и заборы из металлических сеток. Как будто это был не Мехико, а какой-то другой новый город.
Наконец я узнал место, где остановился. «Это же выезд из города на Сочимилко!» Я взглянул на часы. Прошло пятнадцать минут после моего разговора с полицейским, и я вспомнил, что прежде, семь лет назад, по этой дороге нужно было ехать целый час. Ну и дела!
«Стадион Ацтека», — прочитал я указатель, висевший неподалеку. Этого стадиона прежде не было. У ворот стадиона толпились служащие, одетые в зеленую форму с золотой кокардой на фуражке. Один из них, Педро Родригес, согласился показать мне стадион. Он сел со мной в машину. Асфальтированная дорога кружила вокруг трибун стадиона, поднимаясь все выше и выше. Мы подъехали к самому верхнему ряду трибун. Отсюда видна огромная чаша олимпийского стадиона, в глубине которой — ярко-зеленый квадрат поля. На поле нервно вздрагивали поливальные аппараты, далеко выбрасывая струйку серебристой на солнце воды.