Страница 36 из 36
Это похоже на город 1753 года (т. е. на город, о котором шла речь в старинной португальской рукописи, найденной Фосеттом. - В. М.), но место, указываемое индейцами, совершенно не совпадает с моими расчетами..."
17 мая 1925 года Джек Фосетт написал: "Сегодня мы сфотографировали несколько индейцев племени мехинаку, разумеется, снимки будут отосланы Североамериканскому газетному объединению. На одном из них четверо индейцев стоят с луками и стрелами у небольшого ручья, протекающего недалеко от джунглей. Я стою вместе с ними, чтобы показать разницу в росте. Они едва доходят до моего плеча. На другой фотографии индейцы нацеливают стрелы на рыбу в реке. Луки здесь больше, чем те, что были у нас дома в Ситоне, и имеют в длину свыше семи футов, стрелы - шесть футов; но этот народ не отличается особой силой - я легко натягиваю тетиву вровень со своим ухом".
20 мая 1925 года Перси Фосетт рассказывал в письме о тех первых трудностях, что подстерегали экспедицию: "Мы добрались сюда (до поста Бакаири. - В. М.) после нескольких необычных перипетий, которые дали Джеку и Рэли отличное представление о радостях путешествия... Мы трижды сбивались с пути, имели бесконечные хлопоты с мулами, которые падали в жидкую грязь на дне потоков, и были отданы на съедение клещам. Как-то раз я далеко оторвался от своих и потерял их. Когда я повернул назад, чтобы их найти, меня захватила ночь, и я был вынужден лечь спать под открытым небом, использовав седло вместо подушки; меня тотчас же обсыпали мельчайшие клещи...
Джеку путешествие идет впрок. Беспокоюсь за Рэли - выдержит ли он наиболее трудную часть путешествия. Пока мы шли по тропе, одна нога у него от укусов клещей вся опухла и изъязвилась..."
Наконец, 29 мая 1925 года Перси Фосетт отправляет вместе с одним из индейцев, возвращающимся в цивилизованные места, еще одно письмо: "Писать очень трудно из-за мириадов мух, которые не дают покоя с утра до вечера, а иногда и всю ночь. Особенно одолевают самые крошечные из них, меньше булавочной головки, почти невидимые, но кусающиеся, как комары. Их тучи почти не редеют. Мучения усугубляют миллионы пчел и тьма других насекомых. Жалящие чудовища облепляют руки и сводят с ума. Даже накомарники не помогают. Что касается противомоскитных сеток, эта чума свободно пролетает сквозь них!
Через несколько дней мы рассчитываем выйти из этого района, а пока расположились лагерем на день-другой, чтобы подготовить возвращение индейцам, которым больше невмоготу и не терпится выступить в обратный путь. Я на них за это не в обиде. Мы идем дальше с восемью животными - три мула под седлами, четыре вьючных и один вожак, заставляющий остальных держаться вместе. Джек в полном порядке, с каждым днем он крепнет, хотя и страдает от насекомых. Сам я весь искусан клещами и этими проклятыми пиум, как называются самые мелкие из мушек. Рэли внушает мне тревогу. Одна нога у него все еще забинтована, но он и слышать не хочет о том, чтобы вернуться назад. Пока у нас достаточно пищи и нет необходимости идти пешком, но как долго это будет продолжаться - не знаю. Может случиться так, что животным нечего будет есть. Едва ли я выдержу путешествие лучше, чем Джек и Рэли, но я должен выдержать. Годы берут свое, несмотря на все воодушевление.
Сейчас мы находимся в Лагере мертвой лошади, в пункте с координатами 11°43' южной широты и 54°35' западной долготы, где в 1920 году у меня пала лошадь. Теперь от нее остались лишь белые кости. Здесь можно искупаться, только насекомые заставляют проделывать это с величайшей поспешностью. Несмотря ни на что, сейчас прекрасное время года. По ночам очень холодно, по утрам свежо; насекомые и жара начинают наседать с полудня, и с этого момента до шести часов вечера мы терпим настоящее бедствие.
...Нечего опасаться неудачи..."
И это письмо, еще полное оптимизма, несмотря на все описываемые невзгоды, оказалось последней вестью о восьмом путешествии мечтателя Перси Фосетта. Вместе со своими молодыми спутниками полковник Фосетт бесследно затерялся в непроходимых бразильских джунглях.
Вот и все, что можно было бы рассказать о последнем путешествии искателя древнейшей цивилизации Земли. Потому что ни одна из многочисленных экспедиций, правительственных или же снаряженных на свой страх и риск, не смогла добавить к этой истории ни одного достоверного факта. И по сей день в глухих бразильских лесах не найдено хоть какого-нибудь следа путешественника и мечтателя Перси Фосетта.
Время от времени, правда, появлялись сенсационные слухи о том, что кому-то случалось видеть самого Фосетта или его спутников в какой-либо глухой индейской деревушке, всплывали на свет и записанные кем-нибудь рассказы самого Фосетта о том, что помешало ему продолжить путешествие чаще всего пленение индейскими племенами. Увы, проверка таких слухов каждый раз устанавливала, что они не имеют под собой никакой достоверной почвы. Человек, безраздельно поверивший легендам, и сам оказался окруженным легендами, в которых крупицы реальных сведений причудливо мешаются с вымыслом.
Найдут ли когда-нибудь его след? Сам он накануне своего последнего путешествия говорил: "Если нам не удастся вернуться, я не хочу, чтобы из-за нас рисковали спасательные партии. Это слишком опасно. Если при всей своей опытности мы ничего не добьемся, едва ли другим посчастливится больше нас. Вот одна из причин, почему я не указываю точно, куда мы идем.
Пробьемся ли мы, возвратимся ли назад или ляжем там костьми, несомненно одно: ключ к древней тайне Южной Америки и, возможно, доисторического мира будет найден тогда, когда эти старые города будут разысканы и открыты для научного исследования. Что эти города существуют я знаю..."
Он - последний из замечательных путешественников, след которых оборвался. Он - последний из исследователей, пропавших без вести, из тех, чья судьба волновала и будет волновать все новые и новые поколения людей. Давайте верить: несмотря на все прежние неудачи поисков Фосетта, придет все-таки день, когда где-нибудь, возможно в одном из индейских племен, будет найден дневник путешественника, другие материалы его последней экспедиции, тогда во всех подробностях можно будет восстановить историю его оборвавшегося путешествия. Пока же бесспорным остается только одно: древнейшую цивилизацию мира он не нашел, - современные исследования доказали, что ее и не могло быть в Бразилии, - но зато навсегда оставил свое имя в истории изучения внутренних областей Южной Америки и в истории географии.