Разбитые острова

– Ага, – ответила она. Со вздохом отложила блокнот и забралась в постель, где на нее навалилось теплое тело Дигси.

Утром Джеза с блокнотом под мышкой спускалась по металлической лестнице. Внизу был беспорядок, и она, положив блокнот на край стола, начала убирать грязные стаканы и тарелки, корки хлеба и засохшие ломтики сыра, оставшиеся от вчерашней трапезы. Все еще спали; она часто вставала первой и наслаждалась утренней тишиной. Вот и теперь, прибираясь, она сосредоточилась на своих мыслях, пока вокруг еще не стало шумно и Корен не сыплет своими остротами направо и налево.

В здании было холодно, и она начала с того, что растопила огненным зерном плиту, от которой они провели трубы во все помещения бывшей фабрики, так что получилась единая, вполне прилично функционирующая система. Огонь сначала закашлялся и едва не захлебнулся, точно начинающий курильщик первой сигаретой, но пламя вскоре занялось и разгорелось, выбрасывая искры.

Обычно это служило сигналом к побудке, вот и сегодня наверху вскоре захлопали двери, с грохотом задвигались ящики.

– Черт побери, Джеза! Ты что, вообще никогда не спишь, что ли? – Это был Корен, он тяжело топал по металлическим ступеням лестницы, гремя башмаками.

Вскоре после него вниз грациозно спорхнула Пилли, в модном джемпере и высоких ботинках с распущенными шнурками. Пройдя в кухонный отсек, она сказала «доброе утро», повернула рукоятку плиты и поставила на конфорку чайник.

Все трое как раз сели за грубо сколоченный, испещренный пятнами стол, когда солнце, поравнявшись с коньком соседней крыши, протянуло к ним первый утренний луч. На плите запел чайник; наверху чихала огненным зерном отопительная система.

– Чья сегодня очередь готовить завтрак? – спросил Корен, поочередно глянув на каждую из девушек. И зевнул.

– Твоя, – ответила ему Джеза, сопроводив свои слова сердитым взглядом.

Пилли улыбнулась и собрала волосы, чтобы скрепить их на затылке.

– Неужели ты рискнешь снова подпустить его к плите после того, что он устроил в прошлый раз? Готовить при помощи реликвий, это же надо было додуматься!

– Ну и что, рыба-то оказалась съедобная! – возмутился Корен. – И вкусная.

– Ага, когда Дигси отскреб ее от потолка.

Джеза встала, прервав их спор:

– Ладно, пойду сварю овсянку. Довольны?

После завтрака Джеза собрала за столом всех – Пилли, Дигси, Корена и Горри – и перешла к делу. Сначала она хотела выступить с чем-то вроде формального заявления, чтобы прояснить все раз и навсегда. Она даже стала готовить небольшую речь, но все, что приходило ей в голову, показалось ей смехотворным. Тогда она решила вообще не упоминать о переменах в своем статусе – в конце концов, в команде она занимает то же положение, что и прежде, официально представлять своих товарищей она будет в глазах всего остального мира.

– Значит, так, – начала она, – чтобы законтачить с военными…

– Я волнуюсь, – выпалил, глядя на нее, Горри. Рыжий паренек улыбался. – Мы сделаем кучу денег.

– Дело не только в деньгах, – сказала Пилли. – Лично мне больше всего нравится то, что нас наконец призна́ют. А вам?

– Ясно, чего тебе беспокоиться о деньгах, ты же у нас богатенькая девочка, – возразил Корен, откидываясь на стуле и хватаясь руками за край стола, – а для нас, отребья, это будет целый капитал, которого нам хватит на долгие годы.

– Эй, ребята! – одернула их Джеза. – Рано еще говорить и о деньгах, и о престиже. Может, обсудим лучше, что нам надо сделать, прежде чем делить деньги, которых мы еще не заработали?

– Валяй, – отозвался Корен.

– Хорошо, – сказала Джеза. – Если наш план сработает – даже если нет, мы все равно сможем продать эти штуки, – так вот, если он сработает, то они наверняка захотят получить животных для использования в боевых действиях, что-то вроде оружия. Думаю, что для этого нам придется запустить в массовое производство Скорбных Ос. Но для начала почему бы нам не продать солдатам то, что у них, в сущности, уже есть и что мы сможем размножить без проблем в ближайшее время?

– Массовое производство биологических образцов? – переспросил Дигси. – Ты о монстрах?

– Не совсем. Мне кажется, мы могли бы дать им более сильных и крупных солдат – для начала путем элементарного усиления доспехов. То есть для начального увеличения их боеспособности не потребуется ничего особенного – только наши доспехи и они сами.

– Хм, – протянул Корен задумчиво. – Звучит неплохо, но скучновато как-то.

– Считай это первым вложением капитала, – сказала Джеза. – Не надо их сразу пугать. Пусть у них сначала прибавится уверенности, а то ведь они могут и не захотеть воевать бок о бок с тем, что мы можем смастерить для них. Будем приучать их постепенно.

– Ты так говоришь, как будто мы штампуем монстров, – возмутился Дигси. – На самом деле на разработку одного улучшения уходит иногда до нескольких недель. Сколько у нас есть времени?

– Если применить теорию времени Лима, то, думаю, мы сможем произвести то, что я имею в виду, в довольно короткие сроки.

– Теория времени… – кивнул Корен. – Вот это уже лучше.

– Вот какая у меня идея… – Джеза положила свой блокнот на середину стола и начала объяснять, что в нем нарисовано. – Я тут подумала – а почему бы не рыцари, они ведь всегда ассоциировались с благородством. К тому же они хорошо дерутся. Вот так выглядел рыцарь в древности, только представьте его не в железных, а в биологических доспехах. Мы можем взять у того окуна, которого мы захватили сразу после нашествия, образец панцирной ткани и скопировать так, чтобы изготовить из него доспех, как на рисунке. И тогда мы получим более или менее стандартного солдата, только более устойчивого к внешним воздействиям.

– А откуда ты знаешь, что он вообще сможет нормально сражаться? – спросила Пилли. – Солдату ведь нужна определенная сноровка на поле боя.

– Ты не поняла. Сначала мы не будем создавать никаких существ. Просто сделаем доспехи и продадим их солдатам. Соединив процесс копирования с теорией времени, мы сможем наделать их столько, сколько понадобится. Они будут достаточно большие, чтобы поместить внутрь солдата, и легкие, как ткань, так что ничуть не помешают в бою. А уж поставив производство доспехов на поток, мы подумаем, как наполнить их живыми клонами.

Все погрузились в размышления, уставившись на ее рисунки.

– Как эта штука называется? – поинтересовался Корен.

– Не знаю. Может быть, «доспех Черного Рыцаря»? – предложила Джеза. – По-моему, военным должно понравиться.

Корен снова кивнул.

– И что, этот панцирь легко формуется? Его можно копировать?

Джеза перевела взгляд на Дигси:

– Как по-твоему?

Дигси откинулся на стуле так далеко назад, что две передние ножки поднялись в воздух, и ему пришлось ухватиться руками за край стола, чтобы не упасть. Подумав над рисунком еще немного, он сказал:

– Да, мы ведь уже делали такое раньше, правда, Пилли?

Джеза почувствовала, как у нее внезапно участился пульс, но отогнала тревогу. Не время и не место…

– Разумеется, – отозвалась Пилли. – Джеза, ты гений.

Корен сказал:

– Похоже, мы не ошиблись, выбрав тебя старшей.

– Согласна, – поддержала Пилли.

– Я тоже, – присоединился к ним Горри.

Корен встал и широко улыбнулся:

– Но это не освобождает тебя от обязанности готовить напитки. Ставь чайник. Я хочу чаю.

Окуна они нашли, когда в Виллирене шли бои. Именно тогда они отправились в Скархауз, проверить слухи о недавно обнаруженных там реликвиях. Им во что бы то ни стало хотелось добраться до них раньше, чем их приберут к рукам другие культисты или бандиты, которые наверняка выставили бы их на черный рынок.

Первым труп углядел Лим. Тварь, наверное, отбилась от своих и погибла от глубоких ран на груди и шее, однако бо́льшая часть тела не пострадала. Позабыв о реликвиях, Лим схватил труп и потащил его в проулок, где спрятал до прихода остальных; сообща они решили оставить его себе.