Развод

- Ни капли не стыдно. За что? Я работал джином, исполняющим желания. Сора так хотела развода, вот я её и развел. Впредь будет осторожнее с необдуманными шагами. – я шумно выдохнула. Подозрения, что он заботится о ней по каким-то личным причинам, иссякли. Она была младше него на восемь лет, и складывалось впечатление, что функция «папа» после рождения Сонхвы у него активирована ко всем молоденьким девушкам и маленьким девочкам.

- Ей сейчас вредно нервничать, вдруг это отразится на ребенке?

- На детях отражается генетика и воспитание. Если малыш родится неуравновешенным и капризным, то он просто будет весь в мать. – заметил Йесон. Я погрозила ему недовольным лицом.

- Нельзя так сквернословить о людях.

- С длительностью моего воздержания я скоро обсквернословлю тут каждого встречного и поперечного.

- Обсквернословишь?

- Выкритикую, зарецензирую, отспрягаю и просклоняю непечатным образом. – я изумленно повела бровью.

- Мы всё ещё говорим об устном характере сексуального выплеска?

- Исключительно языковая методика. – говоряще провел Йесон языком за щекой. Боже, у меня мурашки пошли по коже. Его язык, его губы, зубы и всё, что он мог сделать ртом… это опасный приёмчик. – Я бы сказал, сублингвальная*.

- Если наше воздержание задержится, то мне под язык можно будет класть сразу валидол, минуя профилактические средства и переходя к экстренным. А запускать болезни нельзя...

- Я запустил одну болезнь в свой организм. – он остановился, переиначив смысл слова «запустить», страстно взглянув мне в глаза и поднеся мою руку к губам, приникнув ими к тыльной стороне ладони. – Она давно поразила сердце и всё остальное, так что я живу на одном лекарстве… но что-то оно перешло в разряд дефицита. Доживу ли до следующей порции?

- Уйдем отсюда. – решительно сказала я и Йесон, оглядевшись, кивнул и повел меня за руку к выходу.

Мы вышли из лифта и побрели по мягкому ковру коридора, приглушавшему шаги. Мои нервы были скручены, как пружины. Я сделала позыв, неужели и главный призыв придется делать мне? Нет, нет, я сдержусь и не сдамся. Пусть перед глазами уже стоят постельные сцены, а руки тянутся расстегнуть все пуговицы на Йесоне, но я не поддамся своим инстинктам. Это управляемый процесс, я ведь существо разумное, разве нет? Дверь в его номер была ближе, и я остро ощущала приближение к ней, идя под руку с мужем, а в другой неся клатч с телефоном и дамскими мелочами. На моих плечах висел полупрозрачный шифоновый палантин, но не терпелось низвергнуть с себя всю одежду, почувствовать голым телом голое тело. Йесон остановился у первой двери. Я замерла рядом.

- Войдешь? – взглянул он на меня.

- А ты приглашаешь?

- Я хочу этого, и если ты хочешь, то входи. – извернулся он, как обычно дипломатически ведя беседу. Отлично, он не ищет простых путей? И я не буду. Отпустив его, я сделала положенные шаги до своей двери и приложила к замку электронный ключ, отворив номер, но не заходя в него.

- Может, ты зайдешь ко мне?

- Ты зовешь? – уточнил Йесон.

- Я сообщаю об имеющейся у тебя возможности посетить мою спальню. Если ты хочешь. – парировала я.

- Разумеется, я хочу, но нужно твоё разрешение. – ослабляя галстук, продолжал нащупывать обходные пути муж. Я обожала эти его движения, когда он устало и привычно раздевался. Знает ли он, как действует на меня его бытовой стриптиз? Я подняла руку и стала доставать шпильки, одну за другой. Я-то точно знала, что он с ума сходит от моих длинных волос, когда они свободно падают по спине.

- Я разрешаю. – повела я плечами. – Разве ты слышал запрет?

- Я не слышал зов. – Йесон снял пиджак и повесил его на руку.

- Возможно, твоё либидо недостаточно повышено, если ему нужен особый зов, чтобы накинуться на жену.

- Малыш, ты напрашиваешься на крупные неприятности. – сузил глаза он, оскорбляясь тем, что я играю на его мужественности, противопоставляя её его слову, которое было таким же делом чести для мужчины, как и его сексуальная состоятельность. Совершенно замкнутый круг. Я умею строить ловушки, а он думал?

- Я их жажду. – собрав шпильки в кулак, тряхнула я головой и показала ему язык, после этого облизнув им губы.

- Клянусь, когда я доберусь до тебя, ты поймешь, что спички детям не игрушки.

- Если у тебя что-нибудь вспыхнет, ты знаешь, где найти влажное место, чтобы потушить. Спокойной ночи! – отрезала я и взялась за ручку. Если немедленно не уйду с его глаз, то сама упаду к нему в ноги. Хочу его, до безумия хочу. Йесон достал из кармана ключ и тоже открыл свой номер. – Я не закрываюсь.

- Спокойной ночи! – мы одновременно вошли в два соседних номера. Теперь между нами стена. Это пятизвездочная гостиница, и стены тут звуконепроницаемые. Даже если я начну стонать и орать, ему это не аукнется.

Я топнула ногой и, тут же ощутив усталость и неудобство, скинула туфлю со ступни. Упрямый ишак! Прости господи, не хорошо так о родном муже. Люблю его. Но ишак. Запустив пальцы в локоны, я взлохматила их, прорычав на месте. Должны быть какие-то средства, должны! Названивать ему? Скулить под дверью? Но ведь ему тоже не сладко сейчас. Я знаю, он просто умеет держать себя в руках, как никто. Мне нужно стянуть это платье с себя… позвать его? Нет, не позову, это будет проигрыш. И пойти к нему тоже проигрыш. Изворачиваясь перед зеркалом, я ухватилась за молнию и расстегнула его. Стянула. Платье упало на пол, образовав вокруг меня распустившийся бутон розы. Я совершенно обнаженная, вполне красивая, возбужденная. Одна.

Пройдя в ванную из зала, я ополоснула лицо и вернулась через другую дверь в спальню. Ванная комната имела два входа, хоть по кругу через неё по апартаментам бегай. Чую, этим и придется себя развлекать. Я села на постель возле тумбочки. Надо надеть какое-нибудь бельё. Поудобнее, ведь поэротичнее незачем. Как его продемонстрировать Йесону? В голову мне постучалось послание свыше. Я выпрямилась и взглянула на балкон. Так-так, что там у нас? Поднявшись, я дошла до прозрачной дверцы и, распахнув её, очутилась на пугающей высоте, на маленьком выступающем балкончике, парящим над ночным городом. Но самым завораживающим было то, что с ним рядом был ещё один балкон, на который была приоткрыта дверь. И горел свет. Йесон ещё не ложится.

Я быстрее вернулась в спальню и, вытянув ящик, начала копошиться в трусиках и лифчиках, подвязках и чулках. Ага, то, что надо! Белоснежное кружево, пояс для чулок, поднимающий грудь бюстгальтер и прозрачные до предела трусики. Под ночным небом это будет светиться чистотой и непорочностью. Йесон обожает белое нижнее бельё.

Надев всё это, я выдохнула, опять оказавшись перед зеркалом и отшвырнув с пола платье. Прыснув на себя духами, я поправила волосы и отправилась на балкон. Несмотря на ночь, на нем было не так уж и прохладно, хоть я и была почти нагой. Опершись на перила, я попыталась принять позу пособлазнительнее. Выставить грудь или отклячить зад? Одновременно и то, и другое затруднительно. Я стала подбирать слова. Какими бы они ни были сексуальными, если орать тут, чтобы докричаться, то тон превратится в продавщический, призывающий купить свежие овощи.