Страница 5 из 24
P. S.: Где ты теперь работаешь? Я не совсем понял твои слова.
Усталая Амандина выключила компьютер. Мертвые птицы – странно все это. Надо дождаться результатов. Если присутствие H5N1 подтвердится, Европейский союз, ВОЗ, ИЭН точно знают, как действовать. У них есть превентивные планы во многих областях – Биотокс, Вижипират, ORSEC, – в том числе и гриппа. Таким образом, наступит фаза второго плана гриппозной пандемии – хотя на этой стадии слово «пандемия» не вполне уместно, речь идет скорее о предпандемической тревоге, – состоящая в принятии мер и информировании, чтобы избежать распространения вируса в птицеводческих хозяйствах: как и в Маркантере, затронутые водоемы будут изолированы, ветеринарные службы поставлены на ноги, проинформированы птицеводы, работающие вблизи зон риска. При малейшем подозрительном случае птицевод должен о нем сообщить, и все его птицы будут уничтожены.
Не может быть полумер с вирусами типа Influenza. Эти микроорганизмы слишком непредсказуемы. И опасны. Достаточно вспомнить знаменитую испанку – ученые до сих пор называют этот вирус вирусом-убийцей, – которая унесла в 1918-м миллионы жизней, убив больше народу, чем мировая война. И такое бедствие может возникнуть в любой момент.
Молодая женщина вымыла руки в своей ванной и вернулась в гостиную, чтобы погасить свет. Она покосилась на десяток оригами, лежавших на столе.
Ее взгляд остановился на белом лебеде, который раскинул крылья, словно хотел взлететь.
И может быть, унести к новым горизонтам этот чертов вирус.
5
– Чертов вирус!
Франк Шарко стукнул по экрану своего компьютера, будто мультяшка, заблокировавшая все пиксели, могла исчезнуть как по волшебству. Собственное бессилие его раздражало. Он и так-то с компьютерами не очень ладил. Люси Энебель, сидевшая на другом конце общего зала криминального отдела, на третьем этаже дома 36 по набережной Орфевр, подняла бровь и покосилась в его сторону.
– Думаю, у меня то же самое, что у тебя.
На экране человечек с лицом пирата непрерывно колотил по голове полицейского. При каждом ударе он противно вскрикивал: «Эх! Эх!» Внизу экрана стояла подпись: «CrackJack».
– Очень смешно.
Лейтенант Франк Шарко попробовал разные комбинации на клавиатуре, потом выключил компьютер принудительно и снова включил. Пока машина загружалась, он быстрым шагом пересек помещение. Лейтенант Робийяр улыбнулся. В кои-то веки его коллега занялся административными делами и печатал отчеты, вот уж непруха!
Шарко обнаружил, что у Люси на экране идет та же мультяшка. Вдруг прозвучал голос Робийяра:
– Бум – и мне тоже досталось!
Он распрямил свое большое тело бодибилдера – в свои сорок он еще тренировался в спортзале четыре раза в неделю – и поднялся, хрипло закашлявшись. Выглядел он не лучшим образом. При нем даже не было его неизменной оранжевой спортивной сумки, как всегда по понедельникам.
– Извините меня… Так… Выпьем кофе, пока не наладится?
Он обошел помещение, собирая мелочь, взял металлический поднос и вышел в коридор. К кофейному автомату стояла очередь. Вирус, очевидно, распространился по всему этажу.
Когда десять минут спустя он вернулся с напитками, Николя Белланже, их шеф, как раз вошел в общий зал. Лет тридцати, небрежно одетый в джинсы и однотонную рубашку. Этакий беззаботный шик. Рядом с ним стояла Камиль Тибо, его подруга. Она работала в административном отделе, через два кабинета.
Шарко вернулся на свое место у окна, выходившего на Новый мост и Сену. Они старели, но пейзаж – нет. Небо было цвета серебряного слитка. Низкий небосвод, монотонный, без оттенков; выходить на улицу не хотелось.
Его компьютер загрузился, но маленький пират никуда не делся и по-прежнему блокировал все программы. Невозможно было кликнуть ни на одну иконку.
Николя вышел на середину помещения:
– Что ж, похоже, неделя начинается скверно. С одной стороны, у нас мелкие неприятности, которые временно парализовали работу некоторых наших компьютеров.
– Ребята из отдела информатики бегают по всем офисам и отключают сетевые кабели, – добавила Камиль.
Белланже затянулся электронной сигаретой. Элегантная модель из красного дерева с запахом ледяной мяты. Он бросил курить, с тех пор как они поселились вместе с Камиль.
– А с другой стороны? – насмешливо бросил Франк.
– Найдены трупы человека и собаки рядом с национальной автострадой сто восемнадцать, в Медонском лесу. Мужчина лет пятидесяти. Тревогу подняла его жена, ночью она позвонила в ближайший комиссариат. По предварительным данным, мужчина всегда выгуливал свою собаку в полночь, перед сном. Долгая прогулка по лесу.
– Такая долгая, что он не вернулся.
– Точно. Прокуратура начала следствие, служба криминалистического учета уже на месте преступления, и Поль Шене, судмедэксперт, тоже выехал.
– Если Шене поднял зад, значит дело серьезное.
– Сам все поймешь, когда увидишь труп.
Все встали. Люси указала на место четвертого из команды, лейтенанта Леваллуа:
– Жак сегодня не работает?
– Он звонил. Приболел.
Шарко улыбнулся. Леваллуа зачастую проводил субботние вечера бурно, и понедельник не был его любимым днем.
– Похмелье после выходных?
– Он не исключение, несколько человек на этаже отсутствуют. Но мы и вчетвером справимся как большие. Во всяком случае, попробуем.
Общий зал разом опустел. Николя задержался наедине с Камиль. Он прочел печаль в ее глазах и успокаивающе погладил по спине:
– И от тебя расследования никуда не убегут, поняла?
– Когда?
– Ты перенесла пересадку сердца всего год назад. Через несколько месяцев подготовишься к конкурсу на звание лейтенанта, а когда придет время, я задействую свои связи. Но наберись терпения.
Он поцеловал ее в губы.
– Ладно, мне надо бежать.
– Береги себя.
Оставшись одна, Камиль подошла к окну и посмотрела вслед Николя и его команде, выходившим со двора дома 36.
6
Добраться до Медона, на юге Парижа, в понедельник утром было нелегко.
Перегруженные дороги, авария на окружной, дорожные работы, не говоря уж о пертурбациях в Управлении парижского городского транспорта, где в последнее время сложилась нелегкая обстановка. Страна была парализована забастовками, как никогда. Бастовали учителя, шоферы-дальнобойщики, железнодорожники, и всего круче – весь младший медперсонал вышел на улицы. Они устраивали уже третье шествие в знак протеста против реорганизации больничных служб. Правительство не уступало, напряженность нарастала, но в высоких сферах полагали, что движение скоро выдохнется.
Два полицейских фургона припарковались за вереницей других машин на обочине дороги, между деревьями в желто-рыжей листве. Осень захватила каждый уголок леса, окрасив его в красивые медные оттенки.
Четверо полицейских углубились на сотню метров в лес. Коллеги-криминалисты установили ограждение вокруг трупов – человека и его собаки, – стремясь отыскать максимум следов.
Лица были серьезны, никто не разговаривал, слышался только шорох шагов по растительному ковру. Офицер службы криминалистического учета Оливье Фортран подошел к Белланже и его спутникам. Они пожали ему руку и быстро распределили обязанности. Люси и Шарко надели защитные комбинезоны, чтобы не загрязнять место преступления, а Робийяр и Белланже заговорили с Фортраном и коллегами из муниципальной полиции, которые прибыли первыми.
Франк и Люси подошли к телу, придерживаясь размеченной полицейскими дорожки. Было холодно, и лесная сырость словно тисками сжимала грудную клетку. Шарко такую погоду ненавидел.
Темноволосый мужчина склонился над трупом, упираясь коленом в землю. Поль Шене, судмедэксперт, которого пара хорошо знала. Пару раз в год они обычно обедали вместе, просто удовольствия ради. Собака лежала метрах в двух. Старый, черный с белым кокер, весь покрытый кровью и листьями. Шене выключил диктофон и спрятал его в карман.