Три цвета надежды

- Ты ж не католик, - напомнил Шуга.

- А ещё не рыцарь, чтоб блюсти кодекс чести. – Джину никогда не нравилось, что люди слишком зависимы от словесных формулировок и категорий. Будто если назвать что-то неправильно, то это изменит его суть. Какая к черту разница, к какой вере относился обряд? Это было священное таинство. И только бравируя перед Дами он мог выставлять себя нейтральным буддистом, а перед самим собой уже не порисуешься. – Но почему-то мы все его чтим.

- А как там Дракон? – поинтересовался Чонгук, догадавшись, что тема пропавшей девушки задевает Джина. – Очень страшный? Я его ещё никогда не видел.

- Если бы ты слышал, как с ним говорит Гук, ты бы принял его за нашкодившего подростка, - хмыкнул Хоуп.

- Блин, откуда только наш адвокат черпает свою наглость? – поразился Юнги, откинувшись на спинку.

- Я его тоже потом спросил, как он умудрился не испугаться? Знаете, что он сказал? – Джей-Хоуп наклонился вперед, заговорив приглушенно: - Что невозможно со страхом смотреть на соперника, когда знаешь, что у него член меньше, чем у тебя, - парни разразились смехом, обратив на себя внимание соседних столиков. Даже Джин не удержался от смешка.

- Откуда он только знает подобное? – потешаясь, покачал головой младший.

- Да он всё знает, и что надо, и что не надо, - заверил Хосок.

- Жаль только, что в этот информационный блок не входит местонахождение Дами, - удрученно сказал Джин.

- Найдёт, не переживай. Они с Химом отыщут, я не сомневаюсь. Только… если она не захочет вернуться?

- Мне достаточно было бы поговорить с ней ещё раз.

- Да не заморачивайся, присоединяйся в мою компанию, - позвал Чонгук. – Не смотри на этих обременивших себя. В конце концов, большая часть наших никогда и не думала о женитьбе. Сандо бы тебе сейчас много чего умного сказал.

- Ох уж этот Сандо… нашел, на кого ровняться, - вздохнул Джин. – Он превосходный воин, но на жизнь мог бы научиться смотреть и более оптимистично. Вот меня уже второй раз в жизни бросают и забывают на ровном месте, однако я почему-то не замыкаюсь в себе и не бегу каждый раз туда, где мне наверняка могут свернуть голову, в первых рядах. Сандо путает отвагу с безрассудством.

- И пока у него всё же прокатывает, - добавил Хоуп. – А что касается первого раза, когда тебя бросили… ну, вообще-то, согласись, это всё была юношеская глупость, о которой и вспоминать не стоит.

- Мне было двадцать три. Не такой уж и наивный юнец. Или ты намекаешь, что мне пора смириться с позицией неудачника и не высовываться?

- А может, ты просто ещё не влюбился так сильно, как любил когда-то Сандо? – заступился за одного из тех, кому старался подражать в боевом искусстве и по жизни Чонгук.

- Да что такое вообще любовь? – как древний демагог задрал голову Шуга, разглядывая небо. – Что она собой представляет? Может, у каждого свой тип любви. На вкус и цвет, как говорится, товарища нет.

- И какой вкус и цвет у твоей любви? – поёрничал Хосок.

- У моей? – наморщив нос, Юнги поприкидывал минуту что-то, представляя Джинни. – Розово-фиолетовая. Но на вкус это определенно сочная отбивная. Даром что я Сахарный. Сладостям я предпочитаю нормальную мужскую хавку. Но в целом, наверное, любовь красная. Все сердечки всегда именно им раскрашивают.

- Красная? Цвет крови и всех стоп-сигналов? – критично среагировал Чонгук. – Нет, любовь не может быть агрессивной. Она черная.

- Прекращай общаться с Сандо, говорю тебе, - засмеялся Джин.

- Да нет же, это мой любимый цвет! Он красивый, таинственный, глубокий… самый подходящий для любви.

- Слышал бы кто о чем говорят четыре взрослых мужика, - вставил дантист.

- А сам-то что думаешь по этому поводу?

- Не знаю, я готов согласиться с Шугой. Розовый – только не яркий. И не слишком сладкая чтобы была. Это я как стоматолог говорю – не надо лишнего сахара, зубы испортятся.

- Эй-эй, сахар лишним не бывает! – поднял палец Юнги. Покосившись на Хану, несшую в другой конец кому-то чай с пирожными, он поглядел по правую руку от себя. – Ну а ты, Хоуп, как считаешь?

- Я? Я вообще вегетарианец и привык к пище без соли, специй, мяса. Но пресную женщину – упаси Будда! Так что не смешивайте гастрономию с сексом.

- Да какой секс? Мы о любви, болван! – влепил ему затрещину Шуга. Сын ювелира потер темечко, начав переосмыслять. Друг пихнул его в бок, указав подбородком на Хану. – Вон твоя женщина, вот и опиши, какой должна быть ваша любовь.

- Любовь… - посмотрев туда же, задумчиво протянул Хосок. Девушка услужливо улыбалась, кивая супружеской паре, советуя им какой-то салат. Легкий ветер колыхал под нежарким солнцем выбившуюся прядь волос. Бледная блузка только подчеркивала невинность и доброту лица, излучавшего их. Ангельское создание. Её трудно выделить из толпы и заметить, но если обратить внимание, то вся остальная толпа будет смотреться вульгарной и кичливой. Он был у неё первым (спина неосознанно приобрела королевскую осанку), он, и никого больше. Свет, чистота… Хосок чуть не сказал «белый», но потом подумал о снеге и решил, что белый слишком холоден для Ханы и для чувств в целом. – Она должна быть зеленой, потому что это цвет жизни, цвет природы, цвет естественности и натуральности.

- Ну да, с голубым-то всё иначе, - захохотал Юнги.

- Всё опошлил, - цокнул языком Джин и обратился к Хоупу. – И вообще, никакой у тебя фантазии, почему это гастрономию нельзя совместить с сексом? Иногда получается достаточно удачно и захватывающе.

- Вот не то гурман, не то извращенец, - оценил Шуга его выпад. – Ладно, надо бы расходиться. Мне ещё к Джинни надо. А завтра мы с Чимином опять на рейс…

- Кто ещё? – переключился Хосок быстро на дела.

- Чонгук, - указал на него Сахарный. – Ви. Остальные полетят не отсюда. Как обычно.

- Осторожнее, - посмотрел на них Джей-Хоуп, зная, чем может закончиться каждая подобная операция. Организовавший то, чтобы все расходились, Шуга умудрился сделать так, что Джин и Чонгук ушли вперед, а сам он ещё задержался, оставшись рядом с Хоупом. Хана, хотевшая уже было подойти, увидела, что Юнги что-то убедительно толкует товарищу, и постояла в стороне, пока тот, наконец, не ушёл. Тогда она тронулась с места и подошла к Хосоку. Видя, что она не хочет присаживаться, он встал, взяв её за руки. – Ну, как ты обустроилась? Всё устраивает?

- Я… мне неуютно там, - промолвила она, хотя и за жалобу тоже было неловко. Молодой человек оплатил ей квартиру, а она смеет утверждать, что там неуютно! Какая же она дурочка, притом неблагодарная.

- Что-то не так? Дизайн не нравится? Соседи? – насторожился он.

- Да это всё ерунда! Я могу и на голом полу спать, а в оформлении вообще не разбираюсь, лишь бы стены и крыша были, - помотала она головой. – Я себя какой-то обузой ощущаю. И там так одиноко… непривычно.