Страница 42 из 77
- Иди ко мне…
- Джей-Хоуп! Пожалуйста, вы путаете меня с кем-то… - залепетала студентка, отмахивающаяся от пьяных объятий. Она ещё не успела толком сообразить, испытывает ли обиду или ревность, или огорчение, что такой обожаемый, восхищающий её парень зовёт другую, называет другое имя. Он лежал в её постели, был в её власти, и в это всё было так сложно поверить! Хосок приоткрыл глаза и, уставившись в лицо Ханы, ещё плохо разбираемое, дернул её на себя. Обезоруженная его глазами, она упала сверху, и её губы попали на его, ловившие их снизу. Без промедления схватив девушку в охапку, золотой наследник атаковал её поцелуем, жадным и порочным, опасным, как укус змеи. Он вмиг отравил Хану, впервые узнавшую всё сразу: вкус поцелуя, вкус виски, вкус сбывшейся мечты. Разомкнувшая согласно уста, она позволила получить пьяному Хосоку всё, чего потребовали инстинкты, не уснувшие с его сознанием. Хватательно-цепляющие рефлексы не были побеждены спиртным, и он, лаская языком губы девушки, пробираясь между ними и перемещаясь ладонями по ней, ища, как пробраться под одежду, заваливал её с себя под себя. Взгляд его потерялся где-то в её волосах, длинных и черных, распущенных, пока она сидела на стуле и думала, где ей спать. Пальцы Хосока заплелись в них. Подминаемая под него, Хана судорожно соображала, как же остановить всё это, как избавиться от этого наваждения, ведь пусть даже она тайно была в него влюблена, всё же хотела бы взаимной любви и чего-то чистого, а не подвернуться ему под руку, когда он даже не понимает, с кем имеет дело. Но, с другой стороны, разве в трезвом уме и здравом рассудке, когда-нибудь такой как он посмотрит на неё? У неё нет иных шансов, если не сейчас, не здесь. Она мечтала узнать, как он целуется, как это – быть в его объятьях, и вот, это случилось, случается… Прекратить можно – всё зависит от неё. Но что она теряет, кроме девственности? Да, она оттолкнёт Джей-Хоупа, не станет для него мимолётной забавой, которую он и не вспомнит, но кто тогда будет первым у неё? Какой-нибудь скучный парнишка, ухаживающий за ней на факультете? А такой был всего один за последние два года. Она не пользовалась популярностью, она была обыкновенна и бедна, и получить хотя бы вот такую ночь с таким, как Джей-Хоуп – это предел всех желаний.
Вдруг Хана испугалась, что смирившись с тем, что это произойдет, даже где-то внутренне порадовавшись этому, она получит прояснение мозга молодого человека, и он сам передумает. Молчаливая и осторожная, она высвободилась из-под него и, погасив свет полностью, затряслась у стола. Пальцы легли на подол водолазки. Ночь любви с мужчиной грез. Пьяным, непонимающим, но тем самым, из-за которого она плакала вот такими же, только одинокими, ночами, что он никогда её даже не коснётся. Хана сдернула с себя водолазку, повесила её на спинку стула.
- Нури… - пронеслось опять в темноте. Пожелав себе удачи, осознавая, на что решается и давая себе зарок никогда не жалеть, и не надеяться ни на какое продолжение, девушка сняла колготки из-под юбки, потом саму юбку. Дрожащая, в нижнем белье, она подступила к кровати. Рука Джей-Хоупа уже была протянута. Подхватив Хану, он опрокинул её навзничь, без ловкости, но всё же накрыв её собой сверху. Его губы опять впились в её, знакомя девушку со страстью.
6
Джей-Хоуп всё ещё был сильно пьян. Ему не стало дурно, и его не отключило полностью. Вернее, такой момент был, но потом спиртное сказалось в каких-то иллюзорных видениях, которые он смутно видел, но остро ощущал, как бывает в одурманенном состоянии, и ему казалось, что чувствуемое достаточно реалистично, хотя и является сном. Желаемое затмило существующее. В полутьме и с лишь частично работающим сознанием, парень гладил женское тело, почти раздетое, сталкиваясь с какими-то остаточными преградами, которые хотелось убрать, и он тянул их и, ему мерещилось, ловко ликвидировал. Хана ненадолго впала в прострацию под не соображающим Хосоком. Его сильные и хваткие руки плутали по ней и ласкали, от чего её сердце замерло, и сама она боялась дышать. Когда Джей-Хоуп потянул за лямки лифчика, девушка испугалась, что он порвёт его, и, смущаясь даже мрака, надеясь на то, что никто их не увидит и соседки по комнате задержатся до предела, помогла ему снять с себя верхнюю часть нижнего белья, точнее, сняла сама, угадывая направление его действия. Его губы тут же опустились по её шее на грудь и она, громко ахнув от нового, ранее никогда не испытываемого удовольствия, закрыла глаза, чувствуя всей кожей, как отдаётся в ней эта ласка Джей-Хоупа. Он сжал вторую её грудь ладонью, помассировал её круговыми движениями и, сведя пальцы на соске, несильно оттянул его, переместив к нему свои губы. Лизнув его языком, Хосок развел пальцы и втянул в рот вершину груди. Хана простонала сильнее. Так вот оно какое… вот что такое – эти ощущения! Вот почему её однокурсницы иногда издают такие громкие звуки. Но они никогда не приводили таких восхитительных парней, как тот, что сейчас был с ней. На ней. Честно сказать, именно его одна из них и привела однажды, но ничего у них почему-то не вышло. А выйдет ли у неё самой с ним?
Его руки скользнули вниз и, нащупав трусики, задергали их. Хана, посомневавшись дольше, чем с бюстгальтером, наконец, послушно опустила руки и стащила с себя последнее прикрытие. Джей-Хоуп, так и не подняв свою руку назад, тут же коснулся обнаженной плоти и даже таким пьяным, в подобии бреда, умело провел пальцами везде, где это доставляло десятикратное удовольствие. Задрожавшая Хана прикусила губу, прислушиваясь к неизвестным ощущениям. Ей пока было не столько приятно, сколько непонятно. Но тело отзывалось и реагировало, оно тянулось к Хоупу, по зову души, по давней влюбленности. Оно не могло оставаться безучастным. Рука парня забрынчала пряжкой, замучавшись с ней. До этого всё шло нормально, но расстегнуть ремень оказалось более сложной задачей. Для этого Хосок попытался сосредоточиться. Немного приподнявшись и завалившись на бок, он взялся обеими руками за штаны и, вытаскивая язычок из металлической конструкции, сумел подключить мозг к происходящему. Но только в зачатках. Толком не разбирая ничего в темноте, наследник ювелира стал припоминать, что не имел и не имеет привычки в таком состоянии заваливаться к женщинам и, ему почудилось именно так, сегодня он зарекся идти к Нури. Что же он делает? Но раз он уже здесь… бляха как раз поддалась в этот момент, и давящее напряжение заставило быстрее вжикнуть ширинкой и перекатиться обратно на девушку, чьи покладистость и отзывчивость очень помогали ему не потерять равновесия и не совершить никакой оплошности. Хоуп впился в сладкие губы, разведя ноги лежавшей под ним. Какое наслаждение… касаться обнаженным собой обнаженной её. Он нетерпеливо подвел член к предназначенному для него отверстию и, убрав руку, в чьей помощи больше не нуждался, поскольку сила эрекции была способна сама ворваться туда, куда нужно, надавил бедрами вперед.
Хана не могла заставить себя расслабиться. Хотя ей было интересно и страшно, приятно и стыдно, радостно и грустно, она была не в силах выразить все свои эмоции, всё ещё боясь того, что если начнёт активничать, то Хосок очнётся, поймёт ошибку и сбежит. Девушка была готова пожертвовать своей девственностью, лишь бы он остался с ней как можно дольше. Никогда такое больше не повторится, и пусть рано утром придётся краснеть и объяснять ему, как он тут оказался и, скорее всего, он разозлится и уйдет, всё-таки желаемое для неё того стоило. Поцелуи Джей-Хоупа отвлекли её от рассуждений, его язык закружил в вихре страсти, а руки вжали её в кровать. Тугая и горячая плоть уперлась в Хану, и ей показалось, что это уже всё – дальше ничего не бывает. Он тронул своим мужским достоинством её сокровенное место, и неопытной девушкой это воспринялось за секс. Однако даже в хмельном угаре, Хосок продолжал давить, понимая, что член должен войти внутрь, а не остаться снаружи. Что же ему мешало? Нури, как и все бывалые путаны, знала средства, помогающие влагалищу оставаться узким и тесным, но чтобы настолько? Вцепившись в мягкие губы властнее, он взялся за недвижимые бедра под собой и потянул их на себя, напирая со всей силы. Что-то стало поддаваться. Жаждущий и ненасытный член забился пульсом в предвкушении. Хосок сделал ещё один мощный толчок. Хана не выдержала и вскрикнула. Это было больно, но он не прекращал и продолжал входить в неё. Въявь ощущая, как что-то внизу неё расширяется и надрывается, девушка запоздало запаниковала и, продолжая чувствовать боль, попыталась отпихнуть от себя Джей-Хоупа, но тот уже не мог остановиться на середине пути. Не обращая внимания на её отмахивающиеся руки, он прижал её к себе крепче, сжав в объятьях и ложась на неё полностью, всем телом. Заткнув рот очередным поцелуем, он сделал ещё два рывка, разорвавших плеву, и вошёл до конца. В его рот устремился скулёж, похожий на отдаленный вой раненного зверька. На глазах Ханы выступили слезы, но сдавленная властными руками Хоупа, она отторгла страх, она доверилась ему, поняв, что вот теперь-то, на самом деле, всё. Он вошёл в неё до предела, избавив от того, что и было её невинностью. С кровью и болью она подарила ему себя, ему – не осознающему даже, с кем он сейчас переспал.