Страница 4 из 77
Мягко ступая по лестнице, парень вышел из-за угла, за которым раздавались приветственные голоса и остановился. С двумя зрелыми людьми, мужчиной и женщиной, своими родителями, судя по всему, стояла девушка в закрытом, но обтягивающем платье. На высоких каблуках, она была, наверное, если бы он к ней подошёл, с него ростом, с ногами фотомодели и её же изгибами бёдер и талии. Закусив нижнюю губу и пользуясь тем, что его пока не заметили, Хосок принялся внимательно разглядывать незнакомку, забыв на минуту о том, что это та, которую хотят ему вручить в жёны, и что само понятие «супруга» вызывает у него отторжение до самого солнечного сплетения. Он увидел только соблазнительную фигуру и классический для красоты профиль. Забранные волосы открывали элегантную шею, которая кивала утонченно головой. Не заметив, как его заметили, Хосок был выведен из задумчивости голосом отца:
- А, вот и мой сын! Хосок, подойди, познакомься, - он представил ему поочередно старшее поколение и указал, наконец, на девушку. – Это Юна. Как мы все тут надеемся, твоя невеста, с которой вы будете счастливы, - волшебство прекрасного в миг рассеялось. Джей-Хоуп очнулся, вспомнив, что эта манящая самка ни что иное как ловушка для его свободы. Фигушки! Заставив себя не обращать внимание на обнаженные коленки и искушающий подъем стопы, Хосок поздоровался и небрежно отвернулся, первым пойдя к столу, куда все и отправились.
Разговор, само собой, был светским, о том, что никого не касалось лично, что было далеко и абстрактно. Единственное, что понял Хосок из беседы, так это то, что мужчина не был партнером отца по бизнесу и они, видимо, были знакомы через кого-то. Таким образом свадьба не должна была стать выгодной сделкой, а только тем и являлась, что желанием отцов, надеющихся на что-то. Нет, что его старик жаждет внуков – это ясно, а папаше этой Юны чего не терпится выдать её замуж? Девушка красивая, не пропадёт. В ходе переговоров выяснилось, что она ещё и образована, закончила престижный вуз. Денег у них хватает. Для чего же ей в женихи выбрали именно его – известного гуляку, пропадающего одиннадцать месяцев из двенадцати за границей? Родители не любят дочь и хотят её наказать за что-то? Угрюмо молчавший весь ужин, Хосок ждал момента, когда сможет поговорить с Юной с глазу на глаз. Если она ничего о нем не знает, так он не постесняется рассказать о себе всё. Надеется поймать его на красоту? Красивых у него хватает. Это тоже можно прямо рубануть, заметив, что переспать он бы с ней не отказался, но вот жениться – увольте. Хамство? Да. Пощечина, оскорбленные, но культурные восклицания, побег и всё, помолвке не бывать. И разве он будет виноват? Нет, скажет отцу, что всего лишь пытался поговорить по душам.
- Может, выпьем вина в моём кабинете? – предложил хозяин дома гостю и подмигнул незаметно сыну. Матери заболтались о каких-то женских делах, и молодёжи предоставляли возможность обменяться впечатлениями. «Отлично!» - мысленно потёр руки Хосок. Отец его встал. – Покажи Юне свои награды по тхэквондо, а? – он обернулся ко второму мужчине. – Очень одобряю это увлечение сына, спортивный мальчик, крепкий! – Джей-Хоуп крутанул глазами, негодуя от этой лжи. Папа всю жизнь ставил ему препоны, заставляя бросить борьбу, поскольку считал, что надо заниматься мозгами, а вся эта чушь дохода не принесёт. Вопреки его настойчивости и скандалам, Хосок достиг небывалых величин в мастерстве древнего корейского боя, и домой принёс далеко не все ордены и медали. Да и не за все подвиги выдавались награды. Парень потёр через рубашку бок, на котором красовался один из последних шрамов.
- Идём, - поднялся Хосок и, не подав руки и не вытащив стула, надменно пошёл в сторону комнаты с трофеями. Юна молча вошла за ним и огляделась. За стеклом виднелись разнообразные знаки отличия, от грамот до кубков. Главный же – черный кожаный пояс с золотой бляхой, инкрустированной алмазами с выгравированной буквой J по центру, прятался в закрытых полках под ключ, подальше от непрошенных взглядов. – Нравится? – безынтересно спросил Джей-Хоуп.
- Я ничего не понимаю в боевых искусствах, - призналась девушка. – Но могу предположить, что ты хорошо дерешься.
- А ты что хорошо умеешь делать? – прислонился он к столу, опять сунув руки в карманы и перекинув ногу на ногу.
- Я? – Юна на мгновение растерялась. – Играю на фортепиано и скрипке, готовлю, знаю английский и китайский…
- Ясно, скука, - вздохнул Хосок тихо, начав разглядывать свои ногти.
- Прости, что?
- Я говорю, что мы совершенно разные люди и не подходим друг другу, - посмотрел на неё Хосок.
- Я тебе не понравилась? – не теряя присутствия духа, задала она вопрос. Вместо того, чтобы сказать, что он просто не хочет жениться, молодой человек решил сжигать мосты дотла.
- Да, не понравилась. Ты мне не подходишь, - они посмотрели друг на друга.
- Это без разницы, - выдержано произнесла Юна, удивив Джей-Хоупа. – Таково желание родителей.
- При чем здесь это? Ты сама-то замуж хочешь? – хмыкнул он.
- Моё желание второстепенно. Я выполняю волю родителей, поскольку испытываю к ним уважение.
- Вот как… - протянул Хосок, нащупывая куда более твердую и прочную стену, чем на которую рассчитывал. – И тебе всё равно, что я не хочу жениться на тебе? Что не испытываю симпатии?
- Браки заключаются и без любви, - безапелляционно изрекла девушка.
- Но ты можешь поступить как я, и отказаться от этого обручения, - подал идею, как он думал, Хосок, предполагая, что такой вариант не приходил собеседнице в голову.
- Мне жаль, что в тебе нет почтения к родителям, что ты не считаешься с их выбором. Я привыкла иначе, - Юна распрямила плечи, пронзив его холодным взглядом. А она не так проста, как показалось! Выходит, если она не откажется со своей стороны от замужества, то Хосок этого сделать по собственной инициативе не может, отец тут же закроет его счета! – Они меня вырастили, дали мне жизнь и всё, что у меня есть. Как я могу ослушаться их?
- Ладно, давай поговорим откровенно, - оттолкнувшись от стола, Джей-Хоуп подошёл к ней. Да, действительно, она была едва его ниже. – Я порочный мужчина. Я не сделаю тебя счастливой. И пытаться не буду. Я буду плохо к тебе относиться, и кроме унижений и равнодушия ты от меня ничего не дождёшься.
- Ты будешь меня бить? – уточнила она.
- Бить? Бить… Не знаю, пока не собираюсь, но когда я напьюсь – а я много пью, то за себя не отвечаю.
- Ничего, когда ты будешь напиваться, я буду уезжать в родительский дом, - Хосок внутри начал злиться и тонкая шея манила уже не столько впиться в неё губами, сколько сжать в пальцах и убеждать отказаться от него, от брака.
- Я буду изменять тебе.
- Все мужчины изменяют, - пожала она плечами, не отводя взгляда. – Мне же будет легче, что ты не станешь досаждать мне в постели. Я даже с игрушками в детстве не спала – люблю простор на кровати.
- А… а вот тут ты ошибаешься! – придумывал новые доводы Хосок. – Меня и на тебя хватит. И знаешь, что я люблю в сексе? – повел он бровью, выдерживая пугающую паузу, нагоняя, накаляя атмосферу. Пусть трепещет!