Мед.ведь.ма

В Сиане нас снова встретили. Никакого торжественного эскорта, просто машина с водителем и ещё одним человеком, не знаю, для чего приставленным. Сейчас этот город не был самым выдающимся в Китае, но когда-то он был едва ли не самым крупным городом мира. Сиань имел более чем трех тысячелетнюю историю, являлся столицей государств и империй на протяжении чертовой дюжины сменившихся династий. Не приходилось сомневаться, что Сиань – место особое, не зря хранители престола Цинь Шихуан-ди выбрали для своей резиденции именно его. Небоскребы рвались ввысь среди фанз и невысоких домов с покрытыми полуцилиндрической черепицей крышами. Множество дворцов, храмов и укреплений, старинных, древних и очень древних сохранилось тут и там. Но, несмотря на всю пестроту и разнообразие, у меня возникло ощущение, что Сиань словно припорошенный пылью времени, землистый и застывший, как и его воинство. Возможно, дело было в том, что мы прибыли в сумерках, и они не давали рассмотреть всю яркость города, но даже когда мы проезжали мимо монументальной сохранившейся городской стены, возле которой стайками теснились экскурсионные автобусы, мне всё казалось устрашающим и хтоническим, как обточенные сталагмиты. Серо-коричневая кладка высоченных оборонительных некогда сооружений взмывала под небольшим наклоном, ассоциируясь у меня с бесплодными скалами, с которых так легко сорваться. Как погибла моя мать? Где-то в пустыне… Там нет гор, но не менее безжизненно, должно быть. И страшно. Мысли мои плясали, не успевая проясняться. Слишком много узнала и узнавала я за два последних дня.

Дом хранителя ничем не выделялся среди других, тянувшихся вдоль улицы традиционных китайских домов. Красные полуколонны и оконные рамы на белых стенах, крыши с загнутыми вверх по углам концами, на которых пугали злых демонов, отгоняя их от жилища, морды мифических собак. Под козырьками крыш голубые карнизы с узорами и иероглифами-оберегами. Нам открыли слуги, приветливо проводив в гостиную. Строгая и одновременно с тем домашняя обстановка открылась нашим взорам. Лаконичная деревянная мебель среди кадок с пышной зеленью, напольными вазами, картинами шань-шуй*. Перед нами находилась прозрачная деревянная решетка из геометрических узоров, в которой был проделан проход, но не аркой, а ровным кругом, обрывающимся на пороге следующего помещения. Именно там стоял высокий и стройный молодой мужчина в темных брюках и черной ханьской** рубашке с желтой императорской вышивкой.

- Наше почтение Хранителю! – припал вновь на одно колено Чонгук, повторяя утренний жест. Мы все скопировали его действия. Высокий ханец подошел и, положив руку на плечо юноши и похлопав по нему, широко улыбнулся узкой, от природы несколько натянутой, но, кажется, тем не менее, искренней улыбкой.

- Снова здравствуй, юный Гук. Вставай, и вы, мои гости, тоже вставайте. – Мы поднялись, приняв его разрешение. Ему было около тридцати, плюс-минус пару лет. Длинные ноги прошли по постеленным дорожками коврам между нами, доведя хранителя до меня. Его глаза были такими пристально-прожигающими, что я опустила свои, когда он разглядывал моё лицо. – Меня зовут Джоуми, девочка, не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Как тебя зовут?

- Элия, - не подумав ответила я, и запоздало спохватилась. А знал ли кто-то кроме золотых, как звали внучку гадалки?

- Ты необычная и интересная, Элия, я не удивлен, что тебя пришлось спасать. – Джоуми обернулся к Чонгуку. – Скоро накроют ужин, и вам уже приготовили комнаты в гостевом павильоне. Вы надолго?

- Если позволишь, то мы отдохнем ночь, и поедем дальше. – Хозяин, или, как он сам предпочитал говорить, что я узнала позже, страж Шэньси кивнул. – Слышал, что недавно здесь прошёл Лео?

- Да, со своим вечным спутником и господином Неизвестным.

- Они направлялись в Сычуань? – Я уже давно заметила, что у моих новых товарищей нет телефонов или других современных средств связи. Они не доверяли им по каким-то причинам, поэтому всегда осведомлялись обо всем, как приходилось, в том числе из вот таких расспросов.

- Скорее через Сычуань, в сторону Тибета и дальше, как обычно. Но это мои догадки, я не нарушаю тишины, которую предпочитают твои старшие братья, и чту их любовь к засекреченности. Я преклоняюсь перед этим воином, и не скрываю этого. У него есть всего один недостаток.

- Какой? – удивился Шуга.

- Он не ханец, - засмеялся Джоуми. – Иначе бы я посчитал свой долг исполненным, потому что нашёлся тот, для кого стоило сохранить престол Цинь Шихуана. Но Лео – кореец, поэтому всего лишь великий воин, а не наследник.

- Обидно слышать, что быть корейцем – недостаток, - проворчал Шуга.

- Ничего не имею против любых других наций. – Джоуми жестом пригласил следовать за ним, и мы все пошли вглубь дома. – Но трон и власть Чжун-го – это не мои личные симпатии. Это дело судьбы, предназначения, предопределения.

- Кармического? – уточнил Шуга.

- О, это ваши буддийские нюансы, я в них мало смыслю, более того – отрицаю. – Джоуми ввёл нас в столовую, где уже закончили накрывать стол слуги, и не было никого лишнего, кроме нас пятерых. – Цинь Шихуан в своё правление велел сжигать все произведения Конфуция, буддийские трактаты и учения даосцев. Его власть строилась на собственном понимании порядка. С тех пор мы – хранители его престола – не привержены никаким религиям и философиям. Мы свободны от предубеждений.

- Кроме национальных, - пробубнил Шуга себе под нос, чтобы не услышал Джоуми.

- Значит, вы не правите, а ждёте, кому передать правление? – убедилась, что правильно поняла я.

- Да, и как вы можете понять, ждём уже больше двух тысяч двухсот лет, - с чувством произнес Джоуми.

- Неужели никто не подходит? – Взяв в руку палочки, Чонгук подождал, когда первым начнёт есть хозяин, а потом уже принялся ужинать.

- Ещё полвека назад Терракотовое войско, которого почти не осталось в тот период, готово было признать Великого кормчего***, но его жизнь, его реформы и то, к чему привели многие его решения, показали, что это был не наследник. При нем процветание и благоденствие не настали, миллионам людей жилось плохо. До этого тоже были претенденты, но я не признаю их. Большинству не хватает личных качеств.

- Каких именно? Ведь Цинь Шихуан тоже не был паинькой, - заметил Сахарный.

- Государству нужен не паинька, а могучий и дальновидный властитель. До Цинь Шихуана государства фактически не существовало, так, что-то разрозненное и мелкое. Только при нем началась истинная история Чжун-го. И после его смерти империя постоянно раскалывалась и терпела перекройку. А то единство, которое якобы настало сейчас – это дело рук народа, а не одной личности. Всё сделало время и обстоятельства…

- Так, может и не нужны тогда никакие личности? – предположил Шуга и поймал взгляд Джоуми, который не разделял такой точки зрения. – Ладно, не мне судить, - выкрутился тут же парень.

- Если верить учебникам истории, которые я когда-либо читал, - ненавязчиво вступил Чонгук. – То Цинь Шихуан был примерно таким же человеком, каким сейчас является Дзи-си.