Страница 30 из 94
22 января 1558 г. русские войска перешли ливонскую границу в районе Пскова и, разорив окрестности Дерпта и Нарвы, ушли в Ивангород[537]. Нападение московитов вызвало страшную панику по всей Ливонии, но оно имело значение военной демонстрации. Тотчас по окончании похода от Ордена потребовали снаряжения нового посольства в Москву. Несомненно, что вторжение в Ливонию было предпринято вопреки воле А. Ф. Адашева[538].
В конце апреля 1558 г. Орден направил на Русь послов с полной суммой затребованной у него контрибуции. В середине мая послы прибыли в Москву, но к тому времени партия мира с Ливонией во главе с Адашевым потерпела полное поражение.
Попытки наладить морскую торговлю с Западом через устье реки Наровы не дали результатов. Корабельное пристанище на Нарове было давно готово, а иноземные купцы продолжали плавать в немецкую Нарву. Русские воеводы неоднократно подвергали Нарву обстрелу[539]. Военные действия против Нарвы вступили в решающую фазу с того момента, как в Ивангород был прислан боярин А. Д. Басманов. Располагая ограниченными силами (около тысячи новгородских дворян и пятьсот стрельцов), он решился штурмовать сильно укрепленную немецкую крепость. Когда 11 мая в Нарве вспыхнул пожар, русские бросились к стенам крепости и после короткого приступа заняли город[540]. В конце мая отряды Басманова заняли крепость Нейшлос в истоке. Наровы. Отныне русские прочно держали в своих руках все течение реки Наровы[541].
Успешное наступление Басманова в Восточной Ливонии привело к крушению всех расчетов и планов правительства Адашева. Царь поспешил выпроводить из Москвы ливонских послов, отказавшись от привезенной ими контрибуции, и стал всячески торопить своих воевод с завоеванием «германских градов»[542]. Никто в Москве не хотел более прислушиваться к предостережениям Адашева.
Летняя кампания в Ливонии принесла русским целый ряд успехов, царские воеводы заняли Дерпт (Юрьев) и почти всю Северо-Восточную Ливонию[543]. С наступлением зимы они разорили окрестности Риги и подвергли страшному разгрому всю Южную Ливонию[544].
Учитывая громадное превосходство военных сил России, ее успехи в Ливонии были не слишком значительны. Наступление в Прибалтике могло увенчаться успехом только после овладения главными опорными пунктами Ливонии — Ревелем и Ригой. Но русское правительство не могло бросить против них всю свою армию. Главные силы оно вынуждено было держать на крымской границе.
Возобновление войны с Крымом привело к распылению военных сил России. Попытки наступления против Крыма, предпринятые в первой половине 1558 г., имели неудачный исход. Пятитысячный отряд Вишневецкого достиг Перекопа, но затем вынужден был отступить на север[545]. Летом хан с громадными силами появился в верховьях Дона, угрожая вторжением в пределы Руси[546].
Раздоры в высших правительственных сферах сделали невозможным проведение единой согласованной внешнеполитической программы. Вместо того, чтобы продолжать успешно начатое наступление против Ливонии, московское правительство, по настоянию Адашева, предоставило Ордену перемирие (с мая по ноябрь 1559 г.)[547]. Одновременно оно снарядило новую экспедицию против Крыма. Решено было напасть на Крым с двух сторон, со стороны Керчи и Перекопа. Для этой цели Москва направила на Дон князя Вишневецкого, а на Днепр окольничего А. Ф. Адашева[548]. В распоряжении их было около 8 тысяч стрельцов и казаков. Поскольку выделенные силы никак не соответствовали поставленным целям, военные операции против Крыма не дали ожидаемых результатов[549]. В течение лета 1559 г. вся русская армия простояла в полном бездействии на Оке, тщетно дожидаясь вторжения татар[550].
Военные операции против Крыма, поглотившие немало средств и сил, не принесли успехов, обёщанных Адашевым. Тем временем благоприятные возможности для победы в Ливонии были безвозвратно упущены. В августе 1559 г. магистр ордена Г. Кетлер подписал в Вильне союзный договор с литовцами, согласно которому Ливония пёрешла под протекторат Литвы и Польши. Король Сигизмунд обещал ливонцам немедленную военную помощь. Взамен Орден сделал значительные территориальные уступки в пользу Литвы. Виленское соглашение круто изменило ход Ливонской войны. Для русской дипломатии оно было тяжелым поражением. Теперь России противостояло не слабое, раздробленное Орденское государство, а мощное Литовско-Польское государство. Конфликт с Ливонией стал стремительно перерастать в более широкий вооруженный конфликт с Литвой и Польшей в тот самый момент, когда Россия всерьез ввязалась в войну с Крымским ханством.
Ливонские рыцари использовали перемирие, предоставленное им Москвой, для сбора военных сил. За месяц-до истечения срока перемирия орденские отряды появились в окрестностях Юрьева и обратили в бегство воеводу 3. И. Плещеева[551]. 11 ноября 1559 г. магистр Кетлер нанес московским войскам второе поражение, разгромив близ Юрьева отряды 3. И. Плещеева и 3. И. Сабурова[552]. Ливонцы осаждали Юрьев в течение всего ноября[553].
Первые известия о поражении в Ливонии застали царя в Можайске, на богомолье. Не медля ни одного дня, Иван приказал главному воеводе князю И. Ф. Мстиславскому спешно двигаться в Ливонию[554]. Однако затянувшаяся осенняя распутица превратила дороги в непроходимое болото, и царская рать застряла в грязи на столбовой дороге из Москвы в Новгород[555]. В то время, как армия выступила на север, стало известно о вторжении татар и разорении ими Каширского уезда[556].
Вести о новом поражении в Ливонии и осаде Юрьева вызвали панику в правительственных кругах. Адашев и Сильвестр настаивали на срочном возвращении царя в Москву. Несмотря на болезнь царицы, Иван рискнул отправиться в путь со всей семьей. Когда после утомительного переезда он прибыл в столицу, оказалось, что особых причин для спешки не было. Тогда-то и произошло резкое объяснение между царем и Сильвестром[557].
По мере того как влияние Адашева и Сильвестра шло на убыль, менялась и общая ориентация внешнеполитического курса. Когда в январе 1560 г. хан сделал мирные предложения Москве, царь ответил осторожным согласием[558].
Зимой того же года московская рать вышла на ливонскую границу и заняла замок Алыст (Мариенбург)[559]. Помня о поражениях под Юрьевом, царские воеводы не решились наступать в глубь Ливонии. Весною царь послал в Ливонию ближнего боярина князя А. М. Курбского, а спустя несколько месяцев в действующую армию выехал глава правительства А. Ф. Адашев[560].
537
Разряды, л. 241 об.; Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 240.
538
Вторжение в Ливонию было осуществлено ограниченными силами. В нем участвовали новгородская рать, часть московского «выбора» и вспомогательные татарские отряды. Во главе армии стояли лучшие московские воеводы кн. В. С. Серебряный и А. Д. Басманов. Воеводы получили инструкцию избегать осады замков и городов. Единственным результатом похода было пленение тысяч мирных жителей и сожжение сотен деревень. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 289-290; Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. I, стр. 88). Вспоминая о начале Ливонской войны, царь Иван писал следующее: «егда начася брань, еже на гермоны тогда посылали... князя Михаила Васильевича Глиньского с товарьици, гермона воевати, и от того времени от попа Селивестра и от Олексея и от вас какова отягчения словесная пострадах, ихже несть подробну глаголати!». (Послания Ивана Грозного, . стр. 48).
539
В тот период в Нарве образовалась промосковская партия, стремившаяся сохранить доходную торговлю с Русью ценой подчинения Москве. В начале апреля Нарва подверглась сильнейшей бомбардировке, после чего нарвцы заявили о своей готовности признать власть царя и направили послов в Москву. Царь даровал нарвским послам обширные привилегии. Тем временем к Нарве подошли орденские войска и в городе взяли верх противники Москвы. Невзирая на перемирие, нарвцы обстреляли Ивангород. Тогда находившийся в Ивангороде воевода Басманов приказал открыть огонь изо всех орудий, а затем, не дожидаясь исхода дипломатических переговоров в Москве, отдал приказ о занятии Нарвы. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 295—296; Г. В. Фор стен. Балтийский вопрос, т. I, стр. 92— 95; Прибалтийский сборник, т. II, стр. 360—364).
540
ПСРЛ, т. XIII, стр. 295—296.
541
ПСРЛ, т. XIII, стр. 297—298. Русское правительство придавало исключительное значение нарвскому мореплаванию и сделало все для его развития. Оно представило купечеству Нарвы самые широкие привилегии: право самоуправления, свободу вероисповедания, право на беспошлинную закупку основных товаров на рынках России. (См. Ю. Н. Щ е р б а ч е в. Копенгагенские акты, относящиеся к русской истории, вып. I. — Чтения ОИДР, М., 1915, кн. 4, ч. II, стр. 41—42).
542
См. Послания Ивана Грозного, стр. 48—49.
543
Юрьев пал 18 июля 1558 г. Его осадой и бомбардировкой искусно руководил кн. В. С. Серебряный. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 300—305, Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. 1, стр. 98—101; Прибалтийский сборник, т. II, стр. 367—372).
544
ПСРЛ, т. XIII, стр. 313—317.
545
Вишневецкий надеялся получить подкрепления (до 20—30 тысяч человек) от вассалов царя черкесских князей и Большой Ногайской орды. Но те не оказали обещанной помощи (См. Сб. РИО, т. 59, стр. 543). В мае Вишневецкий был отозван с Украины в Москву. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 288, 296; см. также В. А. Голобуцкий. Запорожское казачество. Киев, 1957, стр. 80, 82).
546
ПСРЛ, т. XIII, стр. 315; Разряды, л. 252 об.
547
В послании Курбскому царь не преминул указать на этот промах Адашева. «Како убо, —писал он,— лукавого ради напоминания датцкого короля, лето цело дасте безлепа рифлянтом збиратися?» (Послания Ивана Грозного, стр. 49). Примечательно, что ливонцы получили необходимое им перемирие без особых хлопот с их стороны. Предлогом к перемирию послужило ходатайство датских послов, взявших на себя роль посредников между Русью и Орденом. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 317-318).
548
Вишневецкий со своим отрядом достиг окрестностей Азова. По некоторым сведениям, он должен был идти к Перекопу на помощь Адашеву, но не пришел. (См. Сб. РИО, т. 59, стр. 585). Что касается Д. Ф. Адашева, то он высадился в Крыму в 15 верстах от Перекопа. Разорив несколько прибрежных селений, Адашев ушел на Днепр, но попал здесь в засаду и потерял много людей. В сентябре 1559 г. Д. Ф. Адашев и Вишневецкий вернулись на Русь. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 318).
549
В летописи А. Ф. Адашев уделил походу брата на Днепр больше места, нежели любому из ливонских походов. Описание похода представляет настоящий панегирик «победе» русских воинов над бусурманами: «как и юрт Крымской стал, ...руская сабля в нечестивых жилищех тех по се время кровава не бывала...» и т. п. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 319). Сторонники Адашева утверждали, будто поход в Крым был успешен и русские немалую «тщету учиниша в орде». (См. Кур б с к и й. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 240). Однако ближе к истине был, по-видимому, царь Иван, указывавший на полную безрезультатность похода. «Что же убо и ваша победа, яже Днепром и Доном? — писал он Курбскому, — колико убо злая истощания и пагуба християном содеяшеся, сопротивным же не малыя досады»; (См. Послания Ивана Грозного, стр. 48).
550
Русские воеводы готовились встретить татар не в приокских крепостях, как обычно, а в степях на границе. Воевода Воротынский ездил из Дедилова на поле «мест рассматривати», где стать царю и полкам. (См. Разряды, лл. 256 об, 257 об). Вероятно, Адашев и его приверженцы рассчитывали завершить войну с Крымом, разгромив татар в генеральном сражении. Однако хан вовсе не намерен был ввязываться в генеральное сражение.
551
ПСРЛ, т. XIII, стр. 321.
552
Виновниками поражения были сами воеводы, заместничавшие во время остановки в Изборске и с опозданием явившиеся в окрестности Юрьева. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 321; Разряды, л. 264; Псковские летописи, т. II, стр. 238; Г. В. Фор стен. Балтийский вопрос, т. I, стр. 107). В архиве хранилось местническое «дело Захарьи Плещеева да Замятии Сабурова, как их громил ливонский магистр». (Описи царского архива, стр. 38). Воеводы потеряли только убитыми более тысячи человек, бросили обозы и т. д.
553
ПСРЛ, т. XIII, стр. 323; Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. I. стр. 108—109.
554
ПСРЛ, т. XIII, стр. 321; Сб. РИО, т. 59, стр. 593.
555
.«Пришла груда великая и безпута кроме обычая, и в нужю рать пришла великую, а спешити невозможно», рассказывает летописец. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 321).
556
ПСРЛ, т. XIII, стр. 321.
557
Послания Ивана Грозного, стр. 41.
558
ПСРЛ, т. XIII, стр. 324.
559
ПСРЛ, т. II, стр. 238.
560
Поражение у Юрьева заметно деморализовало находившиеся в Ливонии войска, «и того ради, — замечает Курбский, — ...не токмо от равных полков, но уже и от малых людей великие бегали». (См. Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 247).
Незадолго до отъезда в Ливонию Курбский был вызван во дворец для беседы с царем. Иван заявил Курбскому что войска удручены неудачами, и, чтобы ободрить их, он вынужден либо сам идти против лукавых «рифлянтов», либо послать на них его, Курбского, «любимого» друга, «да охрабрится паки воинство мое». (Там же).