Календарь ма(й)я

Виктория Ледерман

Календарь ма(й)я

Краснодарский край, пос. Дружный

23 мая 2013, четверг

Историчка Клара Борисовна хотела бы стать укротительницей тигров. Прямо сейчас, немедленно! Тогда у нее в руках были бы хлыст и железный прут. Хлыст оглушительно щелкал бы для устрашения, а железным прутом она согнала бы наконец всех в одну кучу и пересчитала. Не свирепых хищников, нет. Свой шестой «А», обезумевший от ощущения свободы и наступающих летних каникул. Восемь мальчиков и двенадцать девочек… Как всегда, вместе они не желали ни развлекаться, ни просвещаться. Напрасно она связалась с этой экскурсией.

— Не хватает еще пятерых, — подвела итог Клара Борисовна. — Где у нас Семак и Загоркин, интересно знать? Я же их видела десять минут назад.

— Семак в лужу свалился! — жизнерадостно сообщили ей. Клара Борисовна недоверчиво поинтересовалась, где он ее нашел, ведь с начала мая не упало ни капли дождя. Со всех сторон посыпались остроумные комментарии по поводу грязи и находчивой свиньи.

— Ну а Загоркин-то где? — потеряла терпение классная руководительница.

— А он Семака выжимает! — выкрикнули из толпы.

Шестой «А» дружно загоготал. Это было единственное, что они хорошо делали вместе. Клара Борисовна в изнеможении подняла глаза к небу, как заклинание повторила про себя, что в последний раз везет их куда-то, и принялась руководить посадкой в микроавтобус. Мало того что шестой «А» не видел ее в упор и не слышал, так еще и экскурсионное бюро подвело. Вместо полноценного автобуса прислали небольшой форд на шестнадцать мест.

Девчонок постройнее пришлось упихать по три на два места, несмотря на их возмущенные вопли. Пока рассаживались, появились Семак и Загоркин в мокрых майках. Клара Борисовна стиснула зубы и промолчала, указав им на переднее сиденье.

— Ну что, молодежь, поехали? — крикнул в салон водитель, добродушный полный дядечка лет сорока.

— Нет, нет! — запротестовала классная руководительница. — У нас троих нет… А, вот еще один! Елизаров! Особого приглашения ждешь? Поживей!

Невысокий лохматый паренек с ободранной щекой поднялся в автобус и хмуро осмотрелся в поисках места.

— Глеб, садись вон туда, к Жене Мухину, — велела Клара Борисовна.

— Еще чего! — нахально отозвался Мухин, который один восседал на двухместном сиденье. — Я не хочу с ним сидеть! Я лучше вообще не поеду.

— Мухин! — повысила голос Клара Борисовна. — «Хочу» и «не хочу» будет дома у мамы. Елизаров, кому я сказала?

Глеб Елизаров нехотя побрел к свободному месту.

— Вали отсюда, — зашипел на него Мухин и выставил ногу, преграждая путь. — Мало вчера получил? Еще хочешь?

— Это кто еще получил! — не остался в долгу Елизаров. — Кто мусорный бак черепушкой протаранил? Зря, бак — вещь полезная. В отличие от твоей башки.

— Не, я не понял! — уже громко возмутился Мухин. — Ты чего такой борзый? Приезжает тут всякий сброд и еще наглеет!

— А я не мечтал учиться в вашем чокнутом классе! — огрызнулся Елизаров. — Можешь успокоиться, скоро меня в вашей дыре не будет!

В автобусе поднялся возмущенный шум: замечательный поселок Дружный — не дыра! Мухин демонстративно переместился на переднее сиденье к Семаку и Загоркину, а Елизаров плюхнулся на его место и отвернулся к окну.

Тем временем к автобусу приближался полный мальчик в сопровождении бабушки. Это был Юра Карасев, единственный в классе отличник. Бабушкину голову покрывал черный платок: Юрин дед умер две недели назад. С тех пор учителя жаловались, что не узнают Карасева: он махнул рукой на школу, потерял интерес ко всему. Вот и сейчас Юра с безучастным видом, тяжело пыхтя, по крутым ступенькам поднимался в автобус.

— Акробат! — восхитился Мухин. — Воздушный гимнаст Юрась ибн Карась!

— Винни-Пух доставлен, — подхватили Загоркин и Семак. — Конвой свободен. Юрасик, отпусти охрану. Бабуся, домой!

Юрасик молча проследовал мимо них к единственному свободному месту рядом с Елизаровым. Тот недовольно обернулся, исподлобья глянул, как Карасев стягивает со спины яркий рюкзачок, и снова уставился в окно.

— Ну, долго еще? Когда поедем? Жарко, с нашей стороны солнце! — нетерпеливо заныли девчонки.

— Ждем Зюзину! — объявила Клара Борисовна.

Девчонки, забыв про жару, презрительно зафыркали.

— Чего ее ждать!

— Пусть с выводком своим возится!

— Да вон, несется… наша дылда, — с пренебрежением бросила Дорошевич. — Ходулями загребает. Интересно, с кем она сядет?

— Не со мной, не со мной! — наперебой закричали девчонки. — Пусть с Громовой и сидит, как за партой!

— Ну вот еще!!! — перекрикивая всех, завопила Громова. — От нее половой тряпкой воняет!

Лена Зюзина, высокая и нескладная, влетела в автобус, успев расслышать последнюю фразу. Замерла возле кресла Громовой, запыхавшись от быстрого бега. Посмотрела на нее в упор:

— Лучше тряпкой, чем сигаретами.

— К-какими сигаретами? — икнув от неожиданности, пролепетала Громова.

— Которые ты куришь за школой вместе с Текаевой, — безжалостно припечатала Зюзина.

— Ты чего орешь? — испуганно вытаращив глаза, зашептала Текаева. — С ума сошла?

Она метнула быстрый взгляд в сторону Клары Борисовны, занятой разговором с водителем. Курение в школе № 13 грозило страшной расправой.

— Зюзина, садись к кому-нибудь третьей! — крикнула учительница. Лена оглянулась и обвела взглядом враждебные лица.

— Некуда, — громко сказала она. — Можно я не поеду? Мне на работу надо.

Клара Борисовна уже набрала воздуха в грудь, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, но тут Юра Карасев неожиданно предложил:

— Садись с нами.

— А ничего, что ты один занимаешь полтора места? — тут же возмутился Глеб Елизаров. — Куда нам еще и Зюзину?

Юрасик молча подвинулся как смог, притеснив его окну, и Лена осторожно опустилась на край сиденья.

— Порядок, — громогласно высказался Мухин, показывая на них троих, — все дефективные в сборе. Можно ехать.

Водитель с добродушной улыбкой обернулся в салон:

— Эй, молодежь, что такие скучные? А ну-ка все вместе походную песню за-пе-вай!

— Ага, сейчас, разбежались, — ответили ему из салона.

— Вот, видели? — вздохнула Клара Борисовна. — Я с ними каждый день как на войне.

— Жалко их, — водитель уселся поудобнее и взялся за руль. — Растерянные они какие-то. Опрокинутые. Не знают, что им нужно.

Автобус медленно развернулся и вырулил со школьного двора.

— Злые они, а не растерянные, — в сердцах произнесла Клара Борисовна. — Жестокие и бессердечные эгоисты. И не только мой класс, а все поколение. Разве двадцать лет назад было такое, чтобы ученики залезли в учительскую — исправить оценки в классном журнале? А в понедельник у нас был звонок о заложенной бомбе…

— Чтобы контрольную сорвать? — предположил водитель.

— Чтобы снять на телефон панику. И разместить видео в интернете.

— Но это же дети… Можно найти что-то хорошее, что им интересно…

— Ничего не интересно, уверяю вас! Ни-че-го! В музей сейчас едут из-под палки, и только потому, что я обещала снизить оценку в четверти всем, кого не увижу в автобусе. А едем не куда-нибудь — в Анапу, в «Горгиппию»! Пещеры, раскопки — это же всегда завораживало! Я просто не знаю… Ничего их не волнует, ни прошлое, ни будущее.

Клара Борисовна бессильно умолкла. Водитель тоже молчал, что-то обдумывая. Перед развилкой автобус вдруг затормозил и встал на обочине.

— Знаете что? Предлагаю заехать в одно место. Это недалеко, — сказал водитель. — Я уверен, ребятам понравится.

— Вообще-то нас ждут в «Горгиппии», — озадаченно произнесла историчка. — А что за место?