Страница 65 из 66
— Пойдем. — Люциан направился к двери, говоря: — Пойдем по лестнице, чтобы не привлекать слишком много внимания.
— По лестнице? — пожаловался Джастин, поднимая Стефани, чтобы следовать за ними. — Это — четырнадцать этажей.
— Тринадцать, — исправила Дани, когда Деккер позвал ее следовать за ними. — Это действительно тринадцатый этаж. Они просто называют его четырнадцатым, потому что слишком многие суеверные люди отказываются останавливаться на тринадцатом этаже.
Джастин хмыкнул, маневрируя к двери, поворачиваясь боком, чтобы внести Стефани через нее.
— Я могу понять, почему. Это означает, что сын Леониуса действительно был в номере 1313, и что ему не повезло.
Деккер увидел, что Дани слабо улыбнулась. Но улыбка исчезла, когда они вышли в коридор и она спросила:
— Что Мортимер сделает с Двадцать первым и его жертвами?
Деккер вел ее по коридору вслед за остальными.
— Он убьет Двадцать Первого, что будет вынесено Судом, а затем, вероятно, сделает анонимный звонок, что он отчетливо слышал крики из 1413 так, что смертные органы смогут найти и помочь его жертвам.
Дани молчала, пока они шли к двери на лестничную клетку и прошли через нее. Джастина и Люциана уже не было видно, но они могли слышать их шаги на следующем пролете.
— Стефани никогда не сможет вернуться домой, да? — Сказала Дани, когда они начали спускаться вниз по лестнице. Ее слова были пронизаны грустью.
Деккер решал, должен ли он напомнить ей, что Стефани имела только один шанс из трех быть в здравом уме, но потом решил не добавлять ей переживаний. Она скоро вспомнит об этом сама.
— Нет, не сможет. Никак не получиться скрыть то, что с ней произошло от родителей. Она подросток и вновь обратившаяся и будет постоянно кормиться некоторое время… и для нее есть необходимость постоянно держаться подальше от солнца, а еще если она поранится, на ней все заживет быстрее, чем если бы она была смертной… — Он покачал головой. — Нет, она не может вернуться домой.
— Я не думала об этом, — призналась несчастно Дани. — Я только думала о Леониусе.
— О Леониусе? — спросил Деккер.
— Он сказал, что хочет, чтобы Стефани и я родили ему сыновей, чтобы заменить тех, кто погиб на этой неделе, — сказала она ему. — И когда он тащил меня в коридор он сказал, что мы должны оставить ее сейчас, но он вернется за Стефани. — Ее рот сжался. — Мои родители никогда не смогут защитить ее от него.
— Мы сможем.
Деккер замолчал и взглянул вниз, там Люциан и Джастин ждали на следующей площадке. Джастин держал барахтающуюся Стефани перед ним, он хмурился, пытаясь ее контролировать, но внимание Деккера было на дяде; Люциан, очевидно, слышал слова Дани. Его лицо было мрачным, когда он добавил:
— Мы организуем безопасность в доме силовиков. Она может остаться там. Сэм может помочь присмотреть за ней, и Мортимер, и мальчики могут тренировать ее, как выжить, будучи одной из нас. Вы двое тоже можете остаться там. — Он посмотрел на Джастина, он только что заворчал и выругался, когда Стефани пнула его в пах, в попытке убежать, а затем он развернулся обратно, рот дернулся от удовольствия. — Теперь вы двое целуетесь и говорите друг другу, что любите друг друга, так что мы смогли двигаться дальше, пока твоя сестра не сделала больно Джастину.
— Пока она не сделала? Если бы не нанос я был бы евнухом, сейчас, — пробормотал Джастин, схватив Стефани и последовал за древним бессмертным вниз по следующей лестнице.
Деккер слегка улыбнулся, но потом взглянул на Дани, когда она прикоснулась к его щеке.
— Нам еще с многим нужно разобраться, — сказала она серьезно. — И я не уверена, что нас ждет в будущем, но он прав. Я люблю тебя Деккер.
Улыбаясь, он поймал ее руку и поцеловал ее.
— Я знаю.
— Ты знаешь? — спросила она сухо. — Я говорю тебе, что я люблю тебя и ты говоришь: Я знаю?
— Ну, я уже сказал тебе, что я люблю тебя, — заметил он. — И, конечно, я знал, что ты полюбишь меня. Наноботы никогда не ошибаются.
— Наноботы никогда не ошибаются, — повторила с недоверием Дани, потом развернулась на каблуках и пошла вниз по лестнице, бормоча: — Конечно, он знал, что я люблю его. Наноботы никогда не ошибаются. Зачем тогда вообще говорить ему?
Деккер улыбнулся и пошел за ней. Он любил ее, даже когда она злилась. Она была такой милой, когда выходила из себя, он не мог не подразнить ее.
— Так романтично, — продолжала Дани, идя до следующей площадки. — Я бросаю свою практику, чтобы стать вампом, тебе в ответ нанос никогда не ошибаются. Я просто… а-ах! — воскликнула она, хватаясь за его плечи, когда он вдруг поднял ее.
— Что ты делаешь? — спросила она с тревогой.
— Даю тебе романтики, — сказал он торжественно, подходя ближе к стене, чтобы прислониться к ней.
— Ты ранен, Деккер, — воскликнула она с раздражением. — Опусти меня, пока ты не навредил себе. Дорогой Бог, ты…
Деккер поцеловал ее, чтобы она замолчала, не останавливаясь, пока она не прекратила бороться в его руках. Затем он поднял голову и сказал:
— Я люблю тебя, Дани МакГилл, скоро возможно — Аржено-может быть-Пиммс.
Гнев растаял у Дани, ее глаза смягчились, и она вздохнула.
— Я тоже люблю тебя, Деккер.
— Ты не вамп, и хотя тебе, возможно, придется отказаться от твоей практики, ты все равно можешь практиковать свою профессию. Существует множество ситуаций, когда твой медицинский диплом пригодится и наши мальчики всегда могут использовать твои навыки.
— Я почему-то так не думаю, — сказала она с изумлением.
— Ты ошибаешься, — заверил он ее.
— Деккер, я гинеколог.
— Ты сказала гинеколог? — спросил Джастин, обратив их внимание на то, что он, Стефани и Люциан снова ждут их на нижнем пролете. Большая улыбка растянула его лицо, когда он сказал: — Какая потрясающая работа! Ты проводишь весь день, глядя на…
— Джастин! — Дани, Деккер и Люциан резко его оборвали.
— Мы будем ждать вас в фургоне, — заворчал Люциан, подталкивая Джастина к следующему лестничному пролету.
Деккер смотрел им вслед, а затем повернулся, найдя Дани вглядывающуюся в него. Он откашлялся и сказал:
— У Бессмертных тоже есть дети.
Она кивнула, но сказала:
— Стефани расстроится, что не сможет вернуться домой.
— Мы поможем ей справиться с этим, — сказал он тихо и увидел, как ее глаза заволокло туманом, прежде чем она склонила голову на его плечо.
— А как насчет наших родителей?
Он вздохнул и отпустил ее, стараясь не выглядеть слишком расслабленным, каким он и был. Она не была тяжелой, но он был не таким сильным, как обычно, и держать ее причиняло боль груди, хотя он никогда бы не признался в этом.
Как только она встала на ноги, она продолжала:
— Они будут думать, что мы просто отсутствуем, или…?
— Это вам решать, — сказал он серьезно. — Можно сделать так, что они не будут задаться вопросом, что случилось с вами, или мы можем организовать, чтобы они поверили, что ваши тела были найдены в овраге на севере вместе с остальными.
Она резко взглянула на него.
— Разве власти еще не были отправлены, чтобы найти женщин?
— Нет. Люциан подумал, что было бы лучше, если мы подождем и посмотрим в первую, что произошло с тобой и Стефани.
— В случае, если мы должны будем быть добавлены к телам? — поняла она угрюмо.
Он не ответил, но подозревал, что его дядя думал об этом.
— Наши родители будут расстроены, — добавила она.
— Мы можем помочь им пройти через это, сделать это менее болезненным для них, — сказал он, а затем осторожно добавил: — или мы могли бы устроить так, что они будут думают, что все в порядке. Они могут продолжать верить, что ты и Стефани просто наслаждаетесь несколькими днями в городе.
— Но она не сможет жить с ними, — сказал Дани, нахмурившись.
— Нет, но мы могли бы поместить в их сознании, что Стефани в школе-интернате и что ты только что устроилась на работу в другом месте. Таким образом, вы могли бы иногда навещать семью.