Кровь Зигмара (ЛП)

На правом фланге кавалерия с громом объехала по краю группу высоких холмов, чтобы выйти на полном скаку. Они врезались в массу тел, которая высыпала с подветренной стороны замка, трупы-марионетки были посланы, чтобы удержать всадников от главной линии фронта. Дюжина копий попала в трухлявые тела, боевые лошади затоптали своими тяжёлыми железными копытами всех, кто избежал их. Демигрифы кричали, когда царапали когтями, били и рвали, разбрасывая мёртвое мясо во все стороны. Верхом на зверях с орлиными головами альтдорфские грифиты Вайссмунда размахивали кавалерийскими алебардами, рассекая трупы по двое и по трое.

«Слишком рано»-безнадёжно подумал Волкмар. «Идиоты были остановлены слишком рано».

Тело капитана Вайссмунда было разорвано на две части, когда Маннфред выскочил из тени и проскакал мимо, полоснув мечом и изогнутым лезвием по животу грифита в брызгах крови. Рыцарь рейксгвардии, сражавшийся рядом с ним, вытащил меч и повернулся с криком, но бессмертный боевой конь вампира качнул своим тяжёлым черепом вбок к всаднику и с глухим лязгом выбил его из седла. Клинок Маннфреда снёс голову ещё одного грифита, удар был настолько мощным, что при прохождении сквозь шею даже не замедлился и погрузился глубоко в глотку коня. Вампир взвизгнул в экстазе, когда горячая кровь хлынула огромным потоком, его заострённая чёрная броня окрасилась в красный, как и его пасть. Люпио Блейз галопом понёсся к нему с опущенным копьём и молитвой Мирмидии на устах. Наконечник его оружия ударил лишь тень, когда Маннфред растворился в небытие с тёмным издевательским смехом.

Прогремел гром и росчерк зелёной молнии пронзила облака, попав в высочайшую из открытых башен замка Штернист. Потрескивающий зелёный разряд не рассеялся, но разделился на восемь меньших пальцев. Искажённая энергетическая клешня, с одним пальцем, пляшущим на каждой колонне башни.

Из-за облаков появилась самая ужасная вещь, которую когда-либо видел Волкмар.

Водружённый на паланкин, поддерживаемый призраками, находился артефакт такого сверхъестественного зла, что он захлестнул его разум. Его открытый свинцовый гроб принёс в мир ужас сокрытой в нём реликвии. Души древних королев кружились вокруг него, их крики создавали резкий диссонанс, который задевал каждый нерв одновременно. Удушающая вонь массовых захоронений ударила в носы имперцев, заставляя даже Волкмара закрыться в болезненном отвращении. Но именно видение, пылающее в железно-костяной клетке реликвария, атаковало чувства больше всего.

В сердце реликвария находилась гигантская когтистая рука чистейшего чёрного цвета, зловещее зрелище оставалось в глазах каждого живого существа, которое осмеливалось посмотреть на него. Что-то в руке манило Волкмара, заставляя его душу чувствовать себя грязной и использованной. Рефлекторно с уст Зигмарита сорвалась молитва, и чувство отхлынуло.

Ополченцам под реликварием повезло меньше. По мере того, как призраки, несущие паланкин, опускали его всё ниже и ниже, губительные энергии когтя срывали кожу, затем мускулы, потому сухожилия людей, находящихся под ним, пока не оставался лишь окровавленные кости. Кровавые скелеты дрожали и плясали, прежде чем запустить свои костлявые когти в своих паникующих товарищей, которые толпились вокруг них или сворачивались в позе эмбриона на земле.

На холме маги светлого ордена выкрикивали свои заклинания против магического шторма. Пар поднимался от линз люминарка, когда копья энергии били снова и снова в бескожие ужасы, которые подбирались к ним. Когда реликварий снизился над полем боя, металлический остов линзовой пушки люминарка затряслась и медленно повернулась к нему, старик у руля пролаял древние слова и указал на гроб внутри.

Белая вспышка света в буре привлекла внимание Волкмара, когда отвратительный призрак женщины появился рядом с люминарком и читающими заклинание аколитами. Она на секунду закрыла руками уши младшего мага. Ученик побледнел и упал замертво. С его кончиной трёхстороннее песнопение магов запнулось, а затем и вовсе прекратилось.

Санскраер закричал в агонии, когда прерванный ритуал дал обратный эффект. Мгновение спустя он превратился в колонну белого пламени, настолько высокую, что почти доставала до облаков. Каждая стеклянная линза в люминарке сломалась, их острые осколки посыпались на кричащего аколита, вцепившегося в труп своего друга на платформе внизу. Человеческий факел, который раньше был Ёви Санскраером, упал с линзовой палубы прямо в грязь с затухающим шипением.

Над ним призрачный паланкин подлетел ближе, его измученные призраки закричали от тёмной радости, указывая на свернувшуюся фигуру, шипящую в грязи. Пушечное ядро пронеслось через них, оторвав несколько клочков эктоплазмы, но не замедлив их ни на йоту. Выживший аколит съёжился на водительской платформе люминарка безмолвно закричал от страха, его кожа старела с огромной скоростью по мере приближения адского устройства.

Внезапно яркая вспышка света вырвалась из почерневшей мантии Санскраера, сливаясь в верхнюю часть тела светящегося ангела-хранителя. Огромная фигура подлетела к реликварию, схватив кованные ворота и рванув их на себя, в то время как призрачные формы паланкина завизжали и вцепились в его иллюзорную плоть.

Волкмар оторвал взгляд и снёс ползущего по амвону скелета ударом молота. Хотя полдюжины жутких воинов уже подбирались к нему по повозке боевого алтаря, его внимание безотрывно было приковано к развернувшейся драме на холме. Пока светящуюся фигуру рвали на части призраки паланкина, три оборванных фанатика забрались на шасси разрушенного люминарка. Подбирая осколки колдовского стекла окровавленными руками и зажимая их в зубах, разорванные души подпрыгнули и ухватились за плиту реликвария, парящего над своей жертвой.

Двое флагеллянтов промахнулись и, размахивая руками, упали в наступающих скелетов, но Герхардту Червю удалось ухватиться за железно-костяную распорку и подтянуться, забравшись на каменную плиту. Призраки снова и снова проходили сквозь него, охватывая его неестественным зелёным пламенем, но фанатик слишком увлёкся своей манией, чтобы замечать это. Он смеялся, когда его плоть трескалась и горела, нанося колющие удары своим осколком колдовского стекла зловещему стражу, который согнулся над злой книгой, защищая её. Запах горелого мяса заполнил воздух, когда Герхардт обнял съёжившегося повелителя трупов, триумфальный вопль фанатика вторил грохоту бури, когда изумрудное пламя обратило их обоих в прах.

Хотя Волкмар и его люди вырезали неуклюжих трупов-марионеток где бы те ни появлялись, нечестивые твари, пошатываясь, поднимались на ноги и продолжали сражаться несколько мгновений спустя. Руки Верховного теогониста горели от напряжения, когда он бил молотом снова и снова наступающих скелетов внизу. Его люди теперь кричали от неимоверных усилий, а не от злости, погружая свои тяжёлые клинки снова и снова в мёртвую плоть, пока их плечи не оседали, а голоса не пропадали. Но всё же фронт каким-то образом держался.

Из задних рядов Сынов Зигмара донёсся крик, и Волкмар бросил взгляд за их боевые порядки. Его глаза расширились, когда он увидел десятки древних, облачённых в броню фигур, выходящих из курганов с высоко поднятыми заржавевшими бронзовыми клинками. За ними из тумана появились разлагающиеся всадники, галопом направившиеся на восток по какой-то безмолвной команде. Древнее племя построилось вокруг костлявого короля, стоявшего в центре, с поразительной скоростью и атаковали, зайдя в тыл к талабхеймцам и их стирландским союзникам, подняв мечи.

Эбен Свофт продирался через ряды талабхеймцев в тыл своих кричащих солдат, локтями и рапирой пробивая себе путь сквозь передние ряды бронированных скелетов, чтобы вонзить клинок прямо в грудную клетку древнего короля. Один, два, три раза он нанёс удар с грацией фехтовальщика. Тварь просто скорбно смотрела на него своими пустыми глазам, прежде чем обрушить свой разъеденный меч по сверкающей дуге. Над их головами прогремел гром, когда он пробил ловкое парирование Свофта и срубил голову дуэлянта вместе с его правой рукой одним ударом.