Страница 2 из 26
— В самом деле? — ухмыльнулся Гауссер. — А эти твои чудовища так же известны своей безупречной меткостью? Я смотрю ты ловко перепрыгнул к выводу, что прибытие этого бедолаги не твои собственные ошибки, вернувшиеся, чтобы преследовать тебя, и не несчастный побочный эффект зверинца нашего возлюбленного Императора, но послание от менестреля злодея, который прямо сейчас удирает из Альтдорфа верхом на гигантской летучей мыши.
— Да, — произнёс Волкмар, поднимая туго скрученный кожаный свиток. — И я пришёл к такому выводу, потому что на свитке, который я извлёк из глотки трупа, находится печать Маннфреда фон Карштайна.
Император Карл Франц приказал вскрыть свиток и прочесть его незамедлительно. Хотя официальное письмо было всё ещё скользким от дождя, слова на тонкой коже читались чётко. Скальп Волкмара защипало от странного ощущения, когда он понял, что свиток был сделан из человеческой кожи. Слова были не столько написаны, сколько вытатуированы. По мере того, как Верховный теогонист пробегал глазами по элегантному, но архаичному почерку, он чувствовал, как его одолевает гнев. Сообщение имело формальный тон, но было насквозь пропитано вызовом.
«Дорогие графы» — прочёл Верховный теогонист, стиснув зубы от отвращения из-за того, что ему пришлось озвучить слова нежити.
«Настоящим я заявляю вечные права на то, что и так принадлежит мне. Таким образом, Сильвания отделяется от жалкой Империи, так же, как и все, кто живёт внутри её границ. Смертные или вышедшие из могилы, они мои по феодальному закону, и пусть никто не оспорит этого. Посмотрите на восток, и вы обнаружите, что я накинул саван ночи на мои законные владения. Тем самым, я отделил их от ваших собственных земель, где солнечный свет и надежда всё ещё являются желанными гостями.
Если этот факт вас не устраивает, то подумайте вот над чем. Как у последнего великого графа Стирланда мои претензии на трон Империи оправданы, как и ваши собственные. Моя родословная насыщенна и уходит глубоко в века, разбавленная дураками и шлюхами. Только один из вас может похвастаться тем же самым. Но несмотря на его большую и благородную родословную, жрец стар и уже выдохся».
Волкмар едва сдерживался от гнева. Он долго смотрел на Карла Франца, их глаза встретились в безмолвном общении, прежде чем прочитать оставшуюся часть письма.
«Возможно когда-нибудь я посещу ваш пир слов и в свою очередь попирую вами. Для вас, таких жалких и убогих, это будет милосердием. Я предрекаю скудное питание и никакого вызова. Ибо как великие лидеры Империи могут защитить её границы, когда они едва ли знают, что происходит у них под носом?
Навеки ваш,
Граф Маннфред фон Карштайн,
Истинный и Законный Лорд Сильвании»
Волкмар бросил письмо на банкетный стол, его сердце неистово билось от прочитанного. У них под носом — странный речевой оборот. Возможно это значит…
— Подземелья! — закричал Волкмар, инстинктивно потянувшись к благословенному боевому молоту на поясе. — Нам надо спуститься туда сейчас же!
Глаза Карла Франца расширились.
— Ради Зигмара, ты же не думаешь, что… — он посмотрел направо на мгновение и выругался. — Зинтлер, возьми столько Рейксгвардейцев, сколько сможешь найти и вместе с архлектором Каслайном спускайтесь в Подземелья Храма как можно скорее. Если вы найдёте Шварцхельма по пути, пошлите его сюда немедленно. Выполнять!
Усатый Рейкскапитан бойко салютовал и вышел из восьмиугольного зала вместе с архлектором Каслайном, их броня зазвенела, когда они бросились бежать. По команде Зинтлера отделение Рейксгвардии, которые стояли на страже Гранд Атриума с момента последней смены караула, покинули свои посты и присоединились к ним. Вскоре широкие, сводчатые коридоры наполнились звоном металла, который начал стихать по мере того, как они удалялись.
В Гранд Атриуме Волкмар перечитал официальное письмо вампира и ударил по банкетному столу кулаком с такой силой, что труп в его центре подпрыгнул на целый дюйм.
Рейкскапитан Зинтлер спустился по широким плитам лестницы, ведущей из Имперского дворца в Великий Храм, с отделением из десятка Рейксгвардейцев за спиной. Сопровождаемый авторитарными фигурами Архлекторов Каслайна и Аглима офицер встретил лишь самые формальные требования от боевых жрецов, охранявших вход в священные подземелья.
— Какие-то проблемы там внизу, джентльмены? — поинтересовался Зинтлер.
— Никаких, насколько я знаю, сэр, — ответил старейший боевой жрец, сотворив знамение кометы. — Хвала Зигмару.
— Хвала Зигмару.
За спиной Зинтлера архлектор Каслайн обменялся мрачными взглядами со своим коллегой Аглимом, но ничего не сказали.
Как только отряд спустился на первый круг крипты, факелы, которыми были усеяны переходы подземелий, осветили монолитные горгульи, выполненные по образу зверей. Каждая из них изображала легендарное существо, убитое Зигмаром в течение его жизни. Покрытые паутиной статуи не поднимали настроение.
Осматривая пыльные закоулки каждого склепа по мере того, как они проходили через них, Рейксгвардейцы осеняли себя знаками Зигмара и Морра.
— Держитесь вместе, пожалуйста, — сказал Зинтлер, поглаживая свои вощёные усы. — Интервал два шага, не более. Я хочу, чтобы вы следили за каждым углом.
Его люди пробормотали подтверждения, никто из них не хотел нарушать тишину больше, чем было необходимо. Здесь внизу покоились кости каждого Верховного теогониста, который занимал этот пост, их души объединились в вечном бдении над Хранилище Малефакт в центре склепа. Расплывчатые призрачные огни мерцали на краю видения над каждым саркофагом. Технически было богохульством говорить в присутствии этих странных духов-хранителей.
Грандиозные гробницы предшественников Волкмара закручивались подобными лабиринту кругами, по которым проходил отряд на пути к хранилищу. Там культ Зигмаритов хранил каждую магическую реликвию, которую ему удалось добыть за более чем две тысячи лет войны против тёмных сил.
Рейксгвардия проследовала дальше во мглу, где воздух стал заряженным неопределёнными энергиями. Вскоре стало трудно дышать. Архлектор Каслайн взял в руки Рейкмолот, символ его власти и избранное оружие одновременно. Огромный воин-священник бросил мрачный взгляд на второго архлектора, когда они прошли мимо обсидиановых статуй, охранявших внутренние круги.
— Этот запах… — прошептал Аглим, нахмурив брови.
Каслайн кивнул в знак согласия. Холодный затхлый запах известняка скрывал явный оттенок распада.
Как только отряд перешагнул порог, прерывистый свет, отбрасываемый их факелами, осветил расщеплённое дерево и разбитые камни, разбросанные по плитам. Сундуки с тройными замками были разбиты на куски, и из подвесных стеклянных сфер вытекала светящаяся жидкость и падала прямо на освящённую землю.
Среди обломков были оторванные руки, ноги и головы, покрытые застывшей кровью. Каслайн чуть не споткнулся о тело с одной ногой, его ливрея говорила о том, что это был Храмовник Внутренней стражи. Он скривил губы от отвращения, отталкивая человеческие останки ногой.
— Эти люди получат должное благословение, — прошептал он. — Но это ждать не может.
Судя по оторванным конечностям, разбросанным по комнате, нарушители были существами сверхъестественной силой. И тем не менее не было и следа той силы, которая нанесла такие разрушения. Яркие проблески золота, жемчуга и даже болезненный свет колдовских камней пробивались сквозь обломки. Что бы ни сделало это, оно очевидно не нуждалось в драгоценностях.
Воронкообразное отверстие зияло в центре пола. Когда Каслайн заглянул в него, ему в нос ударил маслянистый гнилостный запах. Что-то мерзкое прорыло себе путь наверх через известняк с огромной скоростью, чего не мог достичь ни один человек не задохнувшись.
— Оружие, джентльмены, будьте добры, — сказал Зинтлер, его цивилизованность не сочеталась с накалённой атмосферой склепа. Почти сразу после того, как он это сказал, низкий булькающий рык раздался из алькова из дальнего конца хранилища.