Нансен. Человек и миф

Первый проект Нансена в области гуманитарной помощи был связан с военнопленными, которых в начале XX века в обескровленной войной и революцией России оказались сотни тысяч. В условиях Гражданской войны жили они в ужасающих условиях и тысячами умирали от голода и болезней, поскольку были для властей в странах, их пленивших, представителями вражеской стороны. Трагизм ситуации заключался ещё и в том, что этим несчастным часто некуда было возвращаться, потому что на родине их считали предателями. Кроме того, лагеря недовольных своим положением захваченных в плен военных были взрывоопасны. Как известно, беспорядки воевавших на стороне Германии чехов в 1918 году были одной из причин начала Гражданской войны в России в 1918 году, а ленинская экономическая политика 1920–1921 годов в отношении крестьянства была столь жестока, что привела к восстаниям по всей молодой стране.

Военнопленных было огромное количество не только в нашей стране, но и в Европе — и в феврале 1920 года Совет Лиги Наций включил вопрос о военнопленных в повестку заседания.

11 апреля Нансена назначили Верховным комиссаром Лиги Наций по делам военнопленных.

Однако согласился на эту должность Нансен, вопреки расхожему мнению, далеко не сразу. Предложил норвежского учёного на эту «должность» английский политик Филипп Ноэль-Бакер, в то время занимавший пост секретаря Лиги Наций, в дальнейшем ставший ближайшим сподвижником Нансена в его работе и представителем Нансеновского комитета.

Нансен отвечал на первое предложение отказом. Эрику Вереншёльду Нансен говорил:

«Почему они хотят, чтобы этот пост занимал профессор? Ведь долг учёного отдавать все силы науке, служению которой он хотел бы посвятить жизнь. Почему он должен пожертвовать собой ради блага других людей, которые решили возложить на него такую тяжёлую ношу?»

Как раз в это время Фритьоф был занят планом экспедиции в Центральную Азию. «Нансен был вне себя», — вспоминал его близкий друг Э. Вереншёльд.

Лига Наций и Красный Крест не видели другого кандидата на пост, а потому решились на последнюю меру — в Лисакер отправился сам Филипп Ноэль-Бакер.

В результате длительных переговоров Нансен принял решение взвалить на свои плечи новую ношу — кроме него, это сделать было некому, Ноэль-Бакер смог убедить в этом своего будущего шефа.

В России в то время находилось около четверти миллиона военнопленных и ещё около 30 тысяч интернированных. И более 200 тысяч русских было в плену за рубежами России.

Нансен занялся вопросом репатриации ещё задолго до своего получения официального статуса. 7 мая 1919 года он уже получает следующую радиограмму от Чичерина, бывшего тогда народным комиссаром иностранных дел РСФСР:

«Ваше любезное сообщение от 17 апреля, заключающее в себе текст писем, которыми Вы обменялись с Советом Четырех, дошло до нас только 4 мая через Науэнскую радиостанцию и было передано Народному Комиссариату Социального Обеспечения для внимательного рассмотрения.

Позвольте мне от имени Российского Советского Правительства передать Вам нашу глубочайшую благодарность за проявляемое Вами горячее участие в благосостоянии русского народа. Велики действительно страдания и лишения, созданные для русского народа бесчеловечной блокадой Союзных и так называемых нейтральных держав и непрерывными войнами, навязываемыми ему против его воли. Если бы Советская Россия была оставлена в покое и если бы ей предоставлено было свободно развиваться, она скоро была бы в состоянии восстановить своё производство и свою экономическую силу, покрывать свои собственные нужды и оказывать своими продуктами помощь другим странам. Но при нынешнем её положении, в которое её поставила непримиримая политика Союзных держав, помощь в виде съестных припасов из-за границы ей крайне желательна, и Российское Советское Правительство благодарно оценивает Ваше человечное и участливое отношение к её лишениям и, принимая во внимание всеобщее уважение, которым Вы окружены, будет особенно радо вступить с Вами в сношения в целях проведения в жизнь Вашего плана помощи, чисто гуманитарный характер которого Вы подчеркиваете.

На этом базисе гуманитарной работы по оказанию помощи тем, кто терпит лишения, мы желаем сделать всё, что в нашей власти, чтобы способствовать осуществлению Вашего проекта.

Будучи готовы оказать всякое содействие Вашему плану, поскольку он носит тот характер, который Вы ему приписали в Вашем письме, мы в то же время не желаем быть объектом двусмысленных действий, и, зная, что Вы в такой же степени, как и мы сами, серьёзно относитесь к Вашему проекту и действительно желаете достигнуть поставленной цели, мы хотели бы спросить Вас о том, окончательно ли Вами принято это привнесение посторонних целей в Ваш проект.

Мы уверены, что легко убедим Вас, что ради осуществления Ваших намерений это привнесение посторонних целей должно быть тщательно избегнуто.

Вы, несомненно, знаете, что прекращение навязанных русскому народу войн является равным образом предметом наших самых горячих желаний. Вам не может не быть известно, что мы много раз предлагали Союзным правительствам вступить в переговоры с целью прекращения нынешнего кровопролития, и что мы даже изъявили согласие на принятие участия в конференции на Принцевых островах, несмотря на крайне неблагоприятные предложенные нам условия, и что мы даже одни приняли этот план. В том же миролюбивом духе отвечали мы на обращение к нам одной из великих держав.

Конференция на Принцевых островах была сорвана не нами, но нашими противниками — покровительствуемыми Союзными державами — контрреволюционными правительствами Колчака, Деникина и др. Вот те орудия, при помощи которых правительства Согласия ведут против нас войну и пытаются достигнуть нашего уничтожения. И везде, где они одерживают победу, последняя означает торжество самого крайнего варварства и зверства, потоки крови и бесчисленные страдания для рабочих масс, господство самой дикой реакции. Колчак с востока, Деникин с юга, румынские феодалы, польские и финские наиболее реакционные милитаристы, германские бароны, эстонские белогвардейцы с запада и русские белогвардейские банды с севера — вот те враги, которых правительства Согласия посылают на Советскую Россию и против которых, как и против войск самих держав Согласия, мы ведём отчаянную борьбу с непрерывно возрастающим успехом.

Так называемые правительства Колчака и Деникина — в действительности чисто монархические. Вся власть принадлежит там самым крайним приверженцам царизма, крайние царистские газеты ими всячески поддерживаются, царистские гимны постоянно поются на их торжествах. Так называемая конституция Колчака является в действительности монархической. Среди своих солдат они распространяют только царистскую литературу. Под властью Деникина преследуются приверженцы конституционного правительства Быча, и под властью Колчака сажаются в тюрьму и расстреливаются приверженцы Учредительного собрания. Погромная литература широко распространяется этими так называемыми правительствами, и когда евреи где-либо оказываются под их властью, они делаются предметом самых ужасающих зверств. На западе польские легионеры и войска украинского контрреволюционера Петлюры, как те, так и другие пользующиеся содействием держав Согласия и даже направляемые их офицерами, произвели такие массовые избиения евреев, которые далеко оставляют за собой самые ужасающие преступления черносотенцев в царское время. Как подробно указывает Российский Красный Крест в своём призыве к Международному Красному Кресту от 28 апреля, целые селения, даже целые города были превращены в развалины, не были пощажены ни пол, ни возраст. Во многих местах всё еврейское население было буквально стёрто с лица земли этими войсками, во главе которых находятся генералы и офицеры стран Согласия.

В царстве Колчака и Деникина всё, что было завоёвано крестьянами во время революции, у них отнимается. Колчак торжественно заявляет в своих манифестах, что крестьяне не должны владеть землёй, отнятой у дворянства против его воли. В своих декретах он постановляет, что захват помещичьей земли крестьянами должен преследоваться как серьёзное преступление. Он подавляет сопротивление крестьян массовыми избиениями, причём в некоторых частях Сибири многотысячные массы крестьян были убиваемы сразу. Для рабочих его власть означает всевозможные преследования, гонения, массовые аресты и во многих случаях массовые расстрелы, причём в некоторых городах всё рабочее население было прямо-таки уничтожено разъярёнными офицерами из бывшей царской армии, находящимися во главе войск Колчака. Ужасы, производимые этими колчаковскими офицерами, не поддаются никакому описанию, и их жертвы бесчисленны, причём включают всё, что есть передового, всё, что есть свободомыслящего в Сибири. Пьяные офицеры пытают, избивают, истязают всячески несчастное рабочее население, находящееся под их властью, и быть рабочим — значит быть заранее предуказанной жертвой для их зверств.

Таковы те противники, против которых мы ведём отчаянную борьбу и которых Союзные правительства всячески поддерживают, посылая им военное снаряжение, съестные припасы, финансовую помощь, военных командиров и политических советников и на Северном и на Восточном фронтах помогая им своими собственными войсками. В руках этих варварских банд антантовские ружья и антантовские пушки присылают смерть русским рабочим и крестьянам, борющимся за свою жизнь и за свою свободу. Антантовские правительства — вот источник тех военных припасов, при помощи которых наши польские, румынские, финские и другие противники с запада непрерывно на нас нападают. И во французской Палате депутатов, и в английской Палате общин было официально заявлено, что политика держав Согласия заключается теперь в том, чтобы посылать против Советской России армии этих национальностей. Американское радио, отправленное из Лиона 6 мая, заявляет самым решительным образом, что державы Согласия поощряют продвижение войск, предводительствуемых русским контрреволюционером ген. Юденичем и якобы угрожающих Петрограду, что державы Согласия ожидают, что большевики будут принуждены удалиться в Москву и что в связи с этим Союзные правительства намереваются отказаться от Вашего плана снабжения России продовольствием. В то время как Союзные правительства заявляют, что они отказались от вмешательства в русские дела, они в действительности ведут самую безудержную интервенционистскую политику, и даже американское правительство, несмотря на все появляющиеся в американской печати заявления противоположного характера, по-видимому, находится теперь всецело во власти непримиримой вражды министерства Клемансо против Советской России.

Ввиду этого положения дел мы в состоянии обсуждать вопросы о прекращении военных действий лишь одновременно с обсуждением всех проблем наших отношений к нашим противникам, т. е. прежде всего к Союзным правительствам.

Это значит обсуждать вопрос о мире вообще и начать действительные переговоры об истинных мотивах ведущейся против нас войны и о тех условиях, которые могут обеспечить нам длительный мир. Мы всегда были готовы вступить в переговоры о мире, и теперь, как и прежде, мы готовы это сделать, и мы с величайшей радостью начнём обсуждение этих вопросов, но, конечно, непосредственно с другой воюющей стороной, т. е. Союзными правительствами или же с теми лицами, которых эти правительства на это уполномочат. Но совершенно ясно, что мы не можем дать каких-либо уступок, относящихся к основным проблемам нашего существования, под маской якобы гуманитарного предприятия. Последнее должно быть и оставаться чисто гуманитарным, а не политическим, и в этом смысле мы будем приветствовать всякое предложение с Вашей стороны, которое Вы нам сделаете в духе Вашего письма, посланного Вами Совету Четырех 3 апреля. На эти предложения совершенно неполитического характера мы отвечаем с величайшей радостью. Мы благодарим Вас сердечно за Ваши добрые намерения, мы готовы предоставить Вам всякую возможность контролирования проведения в жизнь этого гуманитарного плана. Мы, разумеется, покроем все расходы этого предприятия и стоимость съестных припасов и можем уплатить, если Вы пожелаете, русскими товарами.

Принимая, однако, во внимание, что Ваш первоначальный план был столь неудачно подвергнут искажению и что создаваемые в результате этого сложные и трудные вопросы должны быть сначала основательно выяснены, мы предложили бы Вам предпринять необходимые шаги, чтобы дать возможность делегатам нашего Правительства встретиться с Вами и Вашими сотрудниками за границей и обсудить эти вопросы, и мы просим Вас любезно указать время и место такого совещания между нашими делегатами и руководящими лицами Вашей Комиссии, а также какие гарантии могут быть даны для свободного проезда наших делегатов через страны, находящиеся под влиянием держав Согласия.

Народный Комиссар по Иностранным Делам