Страница 8 из 8
В те не очень часто случающиеся в их жизни дни, когда бывали они вместе, жили весело, радостно, в полярную ночь отправлялись на лыжах в тундру, катались на коньках, писали совместный рассказ в журнал «Уральский следопыт», а потом книгу — «Сердце тундры». В отпуске удалось побывать на великих стройках Днепрогэса и тракторных заводов — челябинского и сталинградского. А потом вновь разводили их дороги.
Кончился Ямал — начался Таймыр. Климов — корреспондент красноярских областных газет, Чусовитина — сперва инструктор Оргбюро ЦК ВЛКСМ по Северу, потом заведующая отделом Красноярского крайкома комсомола.
А. М. Климова не стало в июне 1945 года, он лишь на полтора месяца пережил Великую Победу. Умер в труде, председательствуя еще накануне на конференции челябинских писателей. Последние годы, когда сложности жизни и война разъединили его с Елизаветой Илларионовной, а потом сложилась другая семья, он до последнего дня писал ей, большому другу и единомышленнику, о своих делах, о новых книгах.
Елизавета Илларионовна выбрала на всю жизнь хлопотную дорогу партийного организатора. Да это и естественно для нее, выросшей в семье уральских большевиков, одной из двенадцати коммунистов «чусовитинской ячейки». Три года назад ее наградили знаком «50 лет пребывания в КПСС».
— Поэтому и фамилии мы своей никогда не меняем. Шесть сестер нас и ни одна не приняла другой. Гордимся мы своим чусовитинским родом.
Историк партии, принимавшая участие в создании многих фундаментальных книг по истории Кузбасса, она восстановила и свою родословную. Оказались в ней действительно люди выдающиеся: народоволец, матрос с революционного корабля, зарубленная белогвардейцами учительница, чье имя теперь носит сельская школа, член первого совдепа, секретарь обкома партии, ответственные работники партии и государства… Все они — потомки работного уральского мужика, сплавщика леса. А труд этот на Урале испокон веков суров и опасен, и прикипали к нему лишь истинно крепкие, надежные люди.
«Устарела» ли Игарка?
«…Лучше зимой к нам лететь на самолете. В Красноярске надо пойти в управление авиалиний Красноярск — остров Диксон и купить билет на один из линейных самолетов. В воздухе вы, ребята, пробудете 12–15 часов, и самолет на второй день доставит вас в Заполярную Игарку». «Даже самые большие дома построены в ней из дерева. На улицах деревянные тротуары и деревянные мостовые. Автолесовозы, санки собачьей упряжки, автомобили, велосипеды и оленьи нарты мягко шуршат по деревянному шоссе».
Такой увидел Игарку А. М. Климов в 1935 году. Такой — каждый на свой лад — прославили ее пионеры в рассказах. Такой вошла она в мое детское представление и осталась там на годы.
А Игарка оказалась иной.
Когда через четыре часа полета красноярский ЯК-40 пошел на посадку, с правого крыла но высоком скальном берегу качнулись и побежали навстречу кирпичные пятиэтажки и два небоскреба в девять этажей. С островного аэродрома через протоку самоходный паром подбросил прямо к началу асфальтовой ленты, и закрутился спидометр любознательности не на один десяток городских километров. Деревянную мостовую удалось все-таки найти, вернее, ее кусочек, в старом поселке. По асфальтированным тротуарам шли женщины в модных босоножках, а резиновые сапоги, захваченные мною по совету «бывалых» знакомых, так и не понадобились пи разу.
С Игаркой меня знакомил Павел Алексеевич Евдокимов. Когда в 2029 году будет вскрыто послание потомкам, что нынче надежно замуровано в подземной камере Музея вечной мерзлоты, то первой там будет значиться фамилия Павла Алексеевича. 48 лет живет он в Игарке, поэтому знает о ней даже то, что из памяти городской исчезло вместе со сгоревшим 20 лет назад музеем.
Да, милая наивная книжка игарских пионеров не может сегодня служить путеводителем. Уже не ста пассажирами в год, как полвека назад, гордятся игарские авиаторы — в заполярный порт летают мощные современные машины. Игарские полярные летчики проложили первыми трассы на Таймыр, в Арктику, в Эвенкию, и они же, спустя десятилетия, обеспечили проводку к Северному полюсу атомохода «Арктика». В послевоенные годы на этих трассах летал штурманом Александр Смородников, тот самый мальчишка из книжки, которого по непонятной ошибке из издания в издание продолжали величать Александрой. Петр Ильич Поэтов показал малюсенькую фотографию паренька с восточными чертами лица.
— Вот она, «Саша Смородникова». Мы его «Монголом» в школе звали…
На Всесоюзную Доску почета ВДНХ СССР занесен коллектив игарского лесокомбината. В навигацию более 500 морских и речных судов работают на него: до 1 миллиона 200 тысяч кубометров лесоматериалов уходят отсюда под советским флагом в 54 порта восемнадцати стран.
— Сегодня будущее города мы связываем с геологией. — говорит первый секретарь горкома партии Анатолий Васильевич Ходосок. — Уже нашли под Игаркой медь, и геологи ждут, что покажет технологическая проба её на норильском комбинате. Создается новая экспедиция, которая пробурит первую скважину на нефть и газ. Ищут глину и другие строительные материалы. Словом, в город пришли геологи. Развиваем, переоборудуем, реконструируем и лесокомбинат. Проблем — уйма. Скажем, даже выкатка бревен из протоки до сих пор, в основном, вручную. Или: построили современный цех, по нет в нем гидротермической обработки древесины. Вот и пилим по-прежнему замерзший лес, а при этом много брака.
И еще об одной чисто игарской проблеме поведал секретарь горкома. Стоят дома на вечной мерзлоте и общесоюзным нормативам подчиняться не хотят: ветшают раньше, чем, скажем, в Рязани. Вот и получается, что хоть и приходится на каждого жителя более 12 квадратных метров жилья, а столько его практически нет. Пока лишь треть населения удалось переселить в новый микрорайон. В условиях полярного холода нужны людям и горячая вода, и канализация, хотя бы просто водопровод, а в городе его в половине домов нет.
Слушая Анатолия Васильевича, я невольно мысленно возвращалась к слышанной фразе, что «Игарка устарела»: вон какой Норильск рядом, другие стройки подросли, что, дескать, теперь Игарка? Но разве от того, что стареет мать, а дети ее, в которых она вложила всю себя, более образованны и красивы, она становится менее дорогой? С Игаркой, матерью всего сибирского Заполярья, началом всех начал, «форпостом» и «лесной столицей», начинает происходить нечто подобное: ее уже не так крепко любит Министерству лесной и деревообрабатывающей промышленности (есть комбинаты и покрупнее!) и еще не успели полюбить геологи.
А ее надо просто любить — без выкладок и расчетов. Как мать.