Страница 46 из 68
— Вот еще, — перебивает Георгий. — Может, и на велоэргометре за тебя поработать? Тоже друг называется. Давай-ка лучше приступим к программе, понаблюдаем за Землей, атмосферой, да и «биологию бы неплохо включить». Сам понимаешь, приборов привезли много, а вот дней у нас мало. До завершения пересменки неделя.
Обратите внимание: впервые звучит «пересменка» — новый космический термин, открывающий и новый регламент на станции. Как раньше было? На орбите работали разные экспедиции: основные и посещения. Завершив всю программу, в том числе проводы разных гостей, — хозяева преступали к консервации станции. Затем после определенного перерыва на «Салют» приходили новые экипажи, начиная программу в обратном порядке — с расконсервации. А это все сопровождалось потерями полетного времени. Теперь же передача станции происходит непосредственно на ходу, да и сам экипаж обновляется, обретает свежие силы. Руководство полета решило: оставить на вахте Савиных и двух новичков — Васютина с Волковым. А возвращаться с орбиты должны Джанибеков и Гречко.
Но до пересменки еще масса времени, я двум экипажам предстоит выполнить целый каскад совместных исследований. Успеху смелого научного пояска способствуют новые приборы в установки, только что «расчехленные» Георгием Гречко. В их числе я уникальный, уже полупромышленный биологический реактор «Робот». Это довольно внушительная электрофоретическая установка для получения сверхчистых препаратов для медицины, фармакологии, животноводства. А «бабушкой» данного «Робота», как весело окрестил ее Джани-беков, была «Таврия» — своего рода реактор первого поколения. «Памир-1» год назад много занимался на ней вместе со Светланой Савицкой.
Здесь мне бы хотелось сослаться на беседу с одним из разработчиков интересной биологической программы, лауреатом Государственной премии СССР А. А. Лепским, которая состоялась еще во время предшествующего полета.
— В наши дни, — пояснял ученый, — лаборатории оснащаются мощной экспериментальной базой, используют чуть ли не весь арсенал современной техники. В частности, колоссальное магнитное поле, сверхглубокое охлаждение, шквалы заряженных элементарных частиц, обеспечивающие проведение особо точных исследований. Удалось привлечь в союзники и невесомость — постоянно действующий фактор в околоземном пространстве. И если в первых полетах она в основном мешала, сдерживала сроки пребывания на орбите, то теперь медики научились «бороться» с ней, а технологи — даже извлекать конкретную пользу. Речь идет о синтезе звездных кристаллов, получении важных для Земли материалов и сплавов. Можно сказать с уверенностью, что исследования в невесомости внесут лепту и в понимание многих необъяснимых пока процессов. Не парадокс ли, что мы знаем законы развития далеких галактик, изучили структуру атомного ядра, а вот природу живых организмов трактуем порой весьма приближенно? Восстановить справедливость, видимо, позволит серия масштабных исследований, осуществляемая на наших «Салютах».
Взять хотя бы бортовую оригинальную установку «Цитос». Еще в советско-французском полете она сумела заглянуть в удивительный мир живой клетки: ее зарождение, развитие, гибель. Экипаж добился в целом замечательных результатов, в частности, ученым удалось выяснить устойчивость микробов к различным антибиотикам. А чуть позже уже Владимир Джанибеков и Светлана Савицкая осуществили серию экспериментов на новой модернизированной установке, где объекты космической биологии были представлены более широко.
— Но если «Цитос», — продолжал А. А. Лепский, — в основном служил фундаментальной науке, то другой «салютовский» комплекс, «Таврия», может гордиться прикладной сферой деятельности, конкретными результатами, которые внедрены в практику медицинских клиник. Это заслуга и космонавтов, и самих идеологов интересной программы — ученых Ленинградского института имени Пастера. В невесомости получены сверхчистые препараты, которые на Земле, в условиях гравитации, воссоздать нереально — крайне трудно и дорого. И на их основе в период массовой вспышки гриппа медики проводили первую вакцинацию, и самое главное, что новые препараты (за счет космической чистоты) не давали нежелательных побочных явлений. Это, конечно, встретило одобрение многих специалистов, в том числе врачей-педиатров. И не случайно космонавты наладили на орбите первое «аптечное производство», успешно выполнив важный заказ ленинградских ученых.
«Таврию» (точное ее название — реактор по синтезу биологически активных веществ) заправляли рядом пробирок. В них находились самые различные препараты, которые в невесомости затем обрели принципиально новое качество. С их помощью, например, ученым затем удалось получить и кормовые антибиотики, увеличившие прибавку веса животных на 15–20 процентов.
Как видим, каждый фрагмент любого полета — принципиальный шаг в новое, неизведанное, приближающее науку и практику к очередным немаловажным свершениям. Сколько уже наработано в космосе препаратов, закладывающих фундамент фармакологии ближайшего будущего… Перспективы актуальных исследований комментирует директор Всесоюзного научного кардиологического центра академик Е. И. Чазов:
— «Салют-7» считаем своим филиалом, — говорит Евгений Иванович. — Более того, имели в космосе и полномочного представителя. Это Олег Атьков — сотрудник нашего центра, способный ученый. Например, выполненный им в том полете эксперимент «Мембрана» позволил заглянуть в саму суть клетки, приблизил понимание природы кальциевого обмена, происходящего в ее «недрах». А кальций — это регулятор некоторых функций живых организмов. Как их защитить, обеспечить развитие — вопрос далеко не праздный. Один из путей — получение в космосе препаратов, которые в дальнейшем, видимо, можно будет применять для профилактики и лечения очень серьезных недугов.
Штурмует наука и тайны генетики. Так, в прежней экспедиции Олег Атьков, кстати, впервые в мировой практике, провел необычный эксперимент «Геном". Он включал в себя работы с набором так называемых хромосом, в которые природа заложила законы наследственности, закодировала всю программу развития организма. Задача научного поиска — разделить нуклеиновые кислоты, познакомиться поближе с загадочным геном. На Земле реализации смелой идеи во многом препятствует извечная гравитация. О перспективах открытия даже говорить пока трудно: скорее всего оно станет прологом к самым дерзким свершениям, которые ученые направят на благо здравоохранения.
Вполне допустимо, что придет время, когда орбитальные станции станут базой Главного аптечного управления и в звездных аптеках наладят выпуск удивительных препаратов. Ведь в этом и смысл космонавтики: служить Земле, Человеку.
И только радуешься, когда слышишь сообщения «Чегетов» с орбиты:
— Включили «Робот». На борту полный порядок.
А «Робот», как мы уже знаем, полупромышленная установка, взявшая все лучшее от «Таврии», других аналогичных приборов, дебютировавших на заре фармакологии космоса. Только масштабы теперь иные и сулят неоценимые перспективы, широкое внедрение в земных клиниках и лабораториях. Во всяком случае, это уже произошло со многими побывавшими ранее в космосе приборами для космической медицины. Раньше мы, например, вряд ли встречали врачей, которые, спеша на вызов, брали с собой тот же электрокардиограф: кардиограмму снимали только в стационарах. Сейчас благодаря жесточайшим орбитальным лимитам на габариты и вес создан элегантный портативный прибор, позволяющий в походных условиях выполнить диагностику сердца. И все больше машин «скорой помощи» оснащаются сейчас новой аппаратурой.
Космонавтику не случайно называют наукой настоящего, наукой будущего! Космонавтика врывается во все отрасли наших знаний, помогает постигать тайны далекого мироздания и одновременно изучать то, что находится непосредственно возле нас: саму планету и окружающее ее вроде бы столь знакомое голубое небо. Сколько еще открытий ждет своего звездного часа.
Увы, мы пока еще мало знаем… свою атмосферу, не всегда еще точно предсказываем погоду даже на следующий день. А атмосфера ведь живет, ежечасно меняется, «одаривает» земной шар циклонами и антициклонами. Более того, многие ученые в будущем допускают изменение климата в глобальных масштабах. Кстати, эти далекие отголоски проявляют себя уже сегодня, вызывают частые капризы небесной стихии, ошибки синоптиков. А чтобы таких ошибок было бы меньше, нужно более фундаментальное понимание «кухни погоды», всех ее составных звеньев.