Страница 44 из 68
Вопросы, как гора, росли перед инженерами на Земле. Сначала нужно наладить работу системы энергопитания. Можно ли это в принципе? Ведь до старта корабля «Союз Т-13» специалисты по системе СЭП категорически утверждали, что если система вышла из строя и батареи окажутся полностью разряжены, то восстановить работоспособность СЭП невозможно. Но сейчас, в конкретно сложившейся ситуации, нужно было искать выход и в комплексе решать все вопросы по оживлению станции.
Судя по тому, что даже при освещении солнечных батарей не появлялось напряжение на шинах СЭП, солнечные батареи были отключены от буферных батарей. Первая задача — для восстановления, для зарядки буферных батарей надо подключить солнечные батареи к шинам СЭП. Но чтобы это сделать, нужно подать напряжение на обмотку дистанционного автоматического, а не ручного переключателя, а напряжения нет. Замкнутый круг. Подать напряжение от корабля нельзя, а вдруг в электрических цепях станции окажется неисправность, которая выведет из строя систему электропитания корабля, и спуск его, возвращение на Землю окажутся невозможными. Нет, рисковать жизнью экипажа нельзя.
Нашли и реализовали довольно сложную процедуру восстановления СЭП. По разработанным на Земле методикам экипаж разобрал схему подключения химических батарей к шинам питания. Путем прозвонок были определены и исключены из дальнейших работ неисправные химические батареи. Их, к счастью, оказалось не так уж и много — две из восьми. Можно было надеяться, что остальные батареи воспримут заряд, если их подключить напрямую к солнечным батареям. По инструкции с Земли экипаж изготовил необходимые кабели для такого подключения, и 10 июня первая батарея была поставлена на заряд.
Станцию за счет работы системы управления корабля и его управляющих реактивных двигателей ориентировали таким образом, чтобы подключенные солнечные батареи были освещены. Через несколько часов первый блок был частично заряжен. Его подключили к шинам СЭП. После чего стало возможным с пульта космонавтов включить телеметрическую систему и по полученной на Земле информации оценить состояние и температурный режим систем и агрегатов станции.
Проблем оказалось очень много. Не только система энергопитания беспокоила нас, но и температуры элементов конструкции, оказавшиеся вблизи нуля и ниже. Это значит — нельзя работать управляющими реактивными двигателями. Вода на станции замерзла. Уже на второй день В. Джанибеков и В. Савиных пытались включить систему водоснабжения «Родник» — не работает. А когда сможет разогреться? По оценкам — от нескольких суток до месяца. Запас воды на корабле был на восемь суток, то есть должен был кончиться 14 июня. Даже если использовать, предварительно отогрев в корабле, две имевшиеся на станции небольшие переносные емкости с замерзшей водой, ограничить норму потребления воды для экипажа, использовать воду из неприкосновенного аварийного запаса корабля, ее должно было хватить только до 21–23 июня.
Но «разогрев» начался раньше. После заряда первой батареи в том же порядке зарядили и остальные. В процессе работы с ними выяснили и причины выхода из строя СЭП — в одной из батарей оказался неисправным датчик, указывающий на полный заряд батареи. По сигналу того датчика солнечные батареи отключаются от подзаряда буферных химических батарей. По командам программно-временного устройства раз в виток подавалась команда на подключение солнечных батарей, но тут же этот неисправный датчик их отключал. Химические батареи остались один на один с потребителями и постепенно разрядились до нуля. Вся аппаратура станции перестала работать — нет энергопитания.
Нет работы аппаратуры — нет выделения тепла, и станция стала охлаждаться, замерзать. Этого бы не произошло, если бы на станции был экипаж или если бы не прекратилась связь с Землей — неисправный датчик всегда можно отключить с помощью командной радиолинии.
После заряда буферных батарей В. Джанибеков и В. Савиных восстановили нормальную электрическую схему, и начали работать система ориентации солнечных батарей, система терморегулирования, телеметрия. Экипаж установил исправную аппаратуру командной радиолинии, появились свет и тепло, 16 июня «пошла вода», начал таять лед в системе «Родник». Кризис был позади.
При разогреве станции нужно было проявлять определенную осторожность: дело в том, что, когда станция охлаждалась, влага атмосферы скорее всего должна была выпасть и затем замерзнуть на стенках станции. Поэтому нельзя было сразу включать контур термостатирования корпуса. В этом случае влага бы испарялась со стенок и могла осесть на холодных приборах, электрических разъемах и привести к нарушениям в их работе. Поэтому сначала прогрели атмосферу, приборы и только потом включили контур термостатирования корпуса.
Уже 13 июня провели тест системы ориентации, аппаратуры сближения и двигательной установки. Если бы они не работали, то нельзя было заправлять грузовой транспортный корабль — он может подойти к станции только при работе в автоматическом режиме совместно с автоматикой станции. В этом случае экипажу пришлось бы возвращаться, прервав экспедицию. Тест прошел нормально.
Было принято решение срочно подготовить к запуску грузовой корабль, главной задачей которого должна была быть доставка воды на станцию. Надо было в кратчайшие сроки испытать, заправить и подготовить к запуску корабль и его ракету-носитель. На рассвете 23 июня «Прогресс-24» причалил к станции.
Конечно, аппаратура станции подвергалась тяжелому испытанию. Поэтому после восстановления СЭП необходимо было выполнить и другие ремонтные и профилактические работы, запланированные ранее.
На «Прогрессе-24» доставлены новые химические батареи и с частью старых уже включены в работу, а также вода, топливо и оборудование, необходимые для дальнейшего пилотируемого полета.
Надо сказать, что Владимир Джанибеков и Виктор Савиных, проявив настоящее мужество, в очень тяжелых условиях с высокой тщательностью провели все операции по восстановлению станции. Нельзя не отметить самоотверженную работу персонала Центра управления и всех инженеров, участвовавших в анализе ситуации, разработке программ и методик по восстановлению работоспособности станции. В ходе первого месяца полета получены уникальные данные и опыт по восстановительным работам в космосе, по возможностям выполнения таких сложных ремонтных операций…
Космические будни
Борис Герасимов, журналист
— Папа, можешь меня поздравить, — сообщает Виктору Петровичу Савиных его дочь Валя. — В МГУ поступила. Как и договаривались с тобой — на биологический.
— Молодец, дочурка! — радостно говорит из космоса бортинженер орбитальной станции «Салют-7». — Биология всем нужна, даже я ее полюбил, знала бы, сколько исследований и экспериментов мы уже сделали…
— Да уж догадываюсь. Но что ты все про науку и про науку? Лучше бы рассказал о себе. Сегодня же воскресенье, что делал с утра?
— Была генеральная уборка. С тряпочкой поработали, протерли потолок, стены, пол.
— Это же не мужское дело…
— А вот и нет, Валенька. В космосе все надо уметь.
— Кстати, ты обедал сегодня?.. Это хорошо. А кто готовил?
— Не волнуйся, меню неплохое. А готовим по очереди с дядей Володей. У нас большая электроплита, разогреваем консервы всех видов.
В возгласе дочери космонавта слышится удивление: несколько другой, более романтичной представляет она профессию знаменитого папы. Убеждения свои она, правда, меняет к концу беседы, но все же последнее слово за собой оставляет и резюмирует строго:
— Маму вам надо прислать на станцию!
Тут всегда находчивый Виктор Петрович выдерживает полминутную паузу. Затем по-отечески соглашается:
— Маму? В космос? Это было бы здорово!
…Пусть простят меня Виктор Петрович и его семья за невольно подслушанный разговор личного плана. Но он, право же, типичен и для многих других теперь практикующихся телевизионных сеансов, в которых космонавты встречаются с родными и близкими. И в этих диалогах звучит не только гордость юного поколения за героев-отцов, но и естественный интерес к бытовым проблемам, например, к таким: почему папа так далеко и так долго летает без нас? Вроде бы пока мы лишь в жанре фантастики читаем про семейные межзвездные перелеты. Но не за горами время, когда они станут ощутимой и конкретной реальностью. Вряд ли кто решится отрицать это. Как показывает бурное развитие космонавтики, отрицательные прогнозы здесь крайне опасны. Вспомним хотя бы скептические заключения некоторых медицинских специалистов, поставивших «предел» нахождения человека в загадочной невесомости не более месяца. Или возьмем «авторитетные мнения» о неприспособленности женщины к экстремальным условиям… И что же? Светлана Савицкая дважды была на орбите, причем второй раз даже в открытом космосе — за пределами станции. А о «лимитах» на звездную вахту и говорить не приходится, назовем следующие цифры: 96, 140, 175, 185, 211, 237. Каждая из них показывает принципиальные рубежи космонавтики — число суток, которые провели советские экипажи в околоземном пространстве. Но дело даже не в марафонских рекордах, хотя они очень многое значат, а в исключительной эффективности звездных командировок, представляющих практический интерес для ведущих отраслей науки и техники. Сейчас даже трудно назвать НИИ или КБ, которые в той или другой степени не пользовались бы «услугами космоса», не применяли бы в своей повседневной деятельности достижения орбитальных исследований. Космос в полной мере становится для землян рабочей площадкой, расширяет наши прежние представления, позволяет наладить в условиях невесомости производство немыслимых ранее материалов и сплавов. И мы планомерно расширяем масштабы мирного покорения звездных далей, шаг за шагом подбираем ключи к «эфирным поселениям» ближайшего будущего, о которых так страстно мечтал К. Э. Циолковский. Можно смело сказать, что наши «Салюты» играют здесь ведущую полновесную роль.