Первые шаги

В конце концов половину стада мы уложили, а вторая половина трусливо скрылась в лесу. Мы вступили на поляну с гордым видом победителей, но Зона тут же щелкнула нас по носу: буквально на втором шагу Перепел чуть не влетел в мощный огненный фонтан, ударивший из-под земли. Только молниеносная реакция матёрого сталкера уберегла его от мгновенной гибели.

– Ох, ё! – единственное, что смог сказать ошалевший Перепел. Все остальные ругательства моментально улетучились из его обширного лексикона.

– Что это было?

– «Конфорка», – сглотнув, ответил Перепел. – Только вот я впервые вижу, чтобы она была под открытым небом. Обычно они в зданиях бывают, особенно в подземельях...

Дальше мы шли строго от шайбы к шайбе. В самом центре поляны обнаружилась яма, в которой лежали присыпанные листьями «чугунные арбузы» – пятнадцать штук. Перепел извлёк из рюкзаков свинцовые пластины, соединил их хитрым образом, и получились удобные контейнеры. Мы сложили «арбузы» в контейнеры, контейнеры – в рюкзаки. Но когда мы их надели, стало ясно, что далеко мы с такой тяжестью не уйдем. У меня спина заныла моментально.

– Перепел, может, не потащим это всё за периметр? Давай, в Шинок отнесём, он же ближе.

– Нельзя. Шинок на территории «Брони», они там всё контролируют. Если Фара расскажет про инфу с комута Пуделя, «броненосцы» могут у нас всё отнять. Скажут: «Это наш трофей».

И мы поплелись, устраивая передышки каждые 15 минут. Мы шли по принципу «кратчайшее расстояние между точками это прямая», слегка отклоняясь только, если на пути встречалась ловушка. Мы вышли на Трассу и пошли по ней, делая регулярные привалы на заросшей густым бурьяном обочине. С трудом мы добрались до того самого КПП: там уже пировала телами «шакалов» стая слепых собак, которых нам пришлось отгонять, взявшись за стволы. На открытом пространстве «бобики» оказались очень увёртливыми, и нам удалось подстрелить лишь одну и ранить двоих из целого десятка. Однако они отступили и дали нам пройти.

С трудом волоча ноги по растрескавшемуся бетону, мы добрались и до взорванного железнодорожного моста, под которым до сих пор валялись остатки некогда рухнувшего состава. Когда мы проходили под мостом, сверху раздался пистолетный выстрел, и Макс со стоном повалился на землю. Перепел моментально нырнул под укрытие разбитого вагона, я спрятался за ржавым контейнером. Сверху опять раздался выстрел, пуля цвыкнула по моему укрытию.

– Чашечка, это ты что ли? – крикнул Перепел.

В ответ только раздался очередной выстрел.

– А ты, оказывается, идиот! С одним пистолетом на два автомата и дробовик решил напасть!

Перепел повернулся ко мне и яростно зашептал:

– Стреляй в него, Серый. Пускай даже не заденешь, лишь бы меньше высовывался. А я в обход.

Я, выполняя приказ Перепела, высунулся из-за контейнера и пальнул туда, где за перекрученными рельсами и вздыбленными шпалами темнела фигурка человека с пистолетом в вытянутой руке. Картечь на таком расстоянии не могла причинить ему вреда. Вся надежда была на Перепела. Но если старого алкаша пристрелят, мне придётся несладко, потому что Чашечка может меня подстрелить, а я его нет. Тогда я буду вынужден вылезать из-за укрытия и под огнём бежать к Максу за его автоматом. Я пальнул ещё раз и опять получил в ответ пистолетную пулю, попавшую в контейнер. Этот бестолковый обмен выстрелами повторился ещё несколько раз, прежде чем сверху раздалась долгожданная автоматная очередь, вскрик, и в десятке шагов от меня с глухим стуком упало тело. Я поспешил к Максу: у него оказалось прострелено левое плечо, я занялся перевязкой.

– Точно, Чашечка! – послышался голос Перепела, спустившегося вниз. – Вот же придурок жадный!

Он подошёл ко мне и помог привести в чувство Макса.

– Идти сможешь, ботаник?

– Попробую.

– Да уж постарайся. Скорая сюда не ездит. А вот что нам с рюкзаком твоим делать? Придётся в растяжку тащить. Хватайся, Серый.

Я взял рюкзак Макса за одну лямку, Перепел за другую, и мы потащили его на вытянутых руках. Макс ковылял рядом. Мне пришлось ещё забрать у него автомат. От тяжёлого рюкзака на спине нещадно ломило спину, второй рюкзак чуть ли не выдирал руку из сустава. Я шёл уже, что называется, только «на морально-волевых». Но поглядывая на плетущегося рядом Макса, я видел, что ему намного хуже, чем мне. Кровь сочилась сквозь повязку. На каждом привале он первым валился на землю и последним с большим трудом поднимался. Чтобы как-то помочь ему, я срубил молодое деревцо и сделал из него рогатину, на которую Макс мог бы опираться. Но и такой «третьей ноги» ему хватило ненадолго. Он начал поминутно спотыкаться и в конце концов устало опустился на растрескавшийся бетон Трассы.

– Всё, я дальше не могу.

– Вставай, ботаник, вставай! – прохрипел Перепел, с которого пот лил в три ручья. – Отстанешь – сдохнешь!

Макс попытался подняться, опираясь на рогатину, но не смог.

– Перепел, надо ему помочь, – сказал я.

– А слам кто потащит?

– Слам оставим здесь. Вытащим его за периметр, потом вернёмся.

– Ага, сейчас прям разбежался я туда-сюда бегать. Не жилец он! Не приняла его Зона! С самого начала не приняла!

Глаза у Перепела стали такие же стеклянные, как у безмозглых верующих, соблюдающих все посты и обряды, ходящих в церковь каждое воскресенье и ничего, кроме Библии, не читающих. Меня всего затрясло от этого полоумного бреда. Я схватил дробовик и направил его на Перепела.

– Если бы ты, алкаш старый, не зажал долю для Чашечки и не устроил бы этот фокус с пистолетом, то и Чашечка был бы жив, и Макс не был бы ранен! Это всё твоя жадность! И не приплетай сюда бредни про Зону! А ну скинул рюкзак и помог ему подняться! БЫСТРО!

– Да пошёл ты в жопу! Хочешь его вытаскивать, вытаскивай сам. А я ухожу.

Перепел развернулся и пошёл прочь.

– А ну стоять! Стоять, или я башку тебе отстрелю!

Перепел лишь обернулся и презрительно бросил через плечо:

– Не отстрелишь.

Я поднял дробовик, прицелился, но, конечно, не смог нажать курок. Нельзя стрелять в спину человеку. Вообще, нельзя стрелять в человека, если только этим ты не спасаешь свою или ещё чью-то жизнь.

Плюнув, я убрал дробовик и занялся Максом: помог ему подняться, опереться на мое плечо и рогатину и идти дальше. Его и мой рюкзаки я спрятал под придорожным кустом. Мы пошли вслед за Перепелом, который шёл ненамного впереди нас. Он пару раз оборачивался, а когда мы чуть не влетели в «пращу», он махнул рукой, развернулся и пошёл к нам.

– Хрен с вами, желторотики! Помогу выбраться вам, а то за два шага до периметра гробанётесь.

И он подхватил полуобморочного Макса с другой стороны.

– Извини, Перепел. Я знал, что ты хороший мужик.

– Знаешь куда засунь свои извинения?

Мы шли к периметру не тем путём, каким входили в Зону, но я четко ощутил, когда мы покинули её пределы. Было ощущение, что я только что проснулся, а всё, что случилось в Зоне – всего лишь сон, причудливое видение. Однако объёмистый рюкзак Перепела, набухшая кровью повязка на плече Макса и ломота в моей пояснице доказывали, что всё это было реально.

Вскоре показалась ржавая колючка ограждения.

– А как мы его там потащим, за периметром?

– Об этом не волнуйся. Нас заберут.

– Кто заберёт?

– Кто надо! Служба доставки. С комфортом до барыги доедем.

– А за рюкзаками успею я сбегать?

– Не знаю. Я вызываю машину, и через полчаса мы уезжаем. Успеешь – твое счастье. И смотри осторожнее. Вот – держи.

Перепел высыпал мне в ладонь горсть шайб. Я оставил напарников преодолевать заграждение и поспешил обратно. Помня наставление не возвращаться по своему следу, я решил сделать небольшой крюк и выйти к Трассе южнее. При вхождении в Зону снова невидима рука перетасовала все мои чувства и мысли. Я шёл очень аккуратно, словно по минному полю, и при малейшем подозрении на ловушку кидал шайбу. Только на одном моем броске из десяти шайба с гулким ударом ушла глубоко в почву, попав в «чёрную дыру», по-научному «гравиконцентрат». В конце концов мне удалось выйти к Трассе и двинуть по ней на север к оставленным рюкзакам. Они оказались на месте. Один я нацепил на спину, второй потащил в руках. Однако не успел я пройти и сотни метров, как почувствовал запах перегара, табака и пота. Впереди за поворотом, скрытым от меня небольшой рощицей, кто-то был!