Страница 8 из 82
Софи никогда не видела своего отца плачущем.
— Ну, это не моя вина, — выпалила она.
Стефан выдохнул.
— Софи, все, что имеет значение — это то, что ты в целости и сохранности вернешься домой.
Софи повертела в руках кисет со скрабом.
— Где вы сейчас живете?
— Еще одна причина, почему я так непопулярен, — сказал её отец, потирая подбитый глаз. — Кем тебя будут считать, если в твоем переулке были взорваны все дома, кроме твоего собственного. Наш продовольственный магазин пропал, но Гонора все равно как-то ухитряется кормить нас каждый вечер.
Софи вцепилась в косметичку покрепче.
— Нас?
— Мальчики переехали в твою комнату до тех пор, пока безопасно, чтобы мы смогли закончить свадьбу.
Софи выстрелила в него белой массой. Стефан услышал запах меда и тут же начал шарить в её сумке...
— У тебя есть что-нибудь съестное для мальчиков?
Агата заметила, что Софи на грани обморока и вмешалась.
— Стефан, вам известно, где Старейшины её спрячут?
Он помотал головой.
— Но они заверили меня, что горожане её тоже не найдут, — сказал он, наблюдая как Софи убирает свою сумку как можно дальше от него. Стефан подождал, пока она не отойдет на достаточно большое расстояние. — Нам нужно спасать её не только от тех убийц, — прошептал он.
— Но она же не может вечно жить в одиночестве, — надавила на него Агата.
Стефан посмотрела в окно на лес, заключивший Гавальдон, в темные и бескрайние сумерки.
— Что с вами там случилось, Агата? Кто хочет смерти моей дочери?
У Агаты все еще не было ответа.
— Предположим, план не сработает? — спросила она.
— Мы должны доверять Старейшинам, — сказал Стефан, отведя глаза. — Они знают, как лучше.
Агата видела, как боль облаком набежала на его лицо.
Стефан пострадал больше всех.
Так сказала её мама.
— Я еще не знаю как, но все исправлю, — сказала Агата, говоря как можно тише. — Я не дам её в обиду. Обещаю.
Стефан наклонился и взял ее лицо в свои руки.
— И мне нужно, чтобы ты сдержала это обещание.
Агата посмотрела в его испуганные глаза.
— Ничего себе!
Они обернулись и увидели Софи у алтаря, прижимающую к груди сумку.
— Я на выходных буду дома, — сердито сказала она. — И лучше бы к этому времени, чтобы моя кровать была застелена чистыми простынями.
Приближались восемь часов вечера, Софи сидела на алтаре в окружении плачущих воском свечей и слушала бурчание у себя в животе. Она позволила отцу забрать последние сухие крекеры из отрубей для мальчиков, потому что Агата практически заставила её это сделать. Мальчишки наверняка ими подавятся. Эта мысль заставила её почувствовать себя лучше.
Софи вздохнула. Похоже, Школьный Директор был прав. Я — Зло.
Но несмотря на всю свою силу и магию, он не знал, как излечиться от этого. Подруга. Вот, кто делал её Добром. Пока Агата будет с ней, она никогда снова не превратится в уродливую, ужасную ведьму.
Когда в церкви потемнело, Агата стала было сопротивляться, решив не оставлять Софи, но Стефан настоял. Старейшины дали предельно ясно понять — Только Софи, — и теперь уже не было времени настаивать на своем, идя в разрез их приказу. Тем более, что речь шла о спасении ими её жизни.
Без Агаты теперь Софи неожиданно стало тревожно. Какие чувства испытывала к ней Агата? Некогда Софи была такой бессердечной по отношению к ней, растворившись в своих фантазиях о статусе принцессы. Теперь же она не представляла своего будущего без неё. Не важно каким бы сложным оно ни было, она выдержит, будучи в бегах... но только потому что она знала: у неё есть настоящая подруга. Подруга, которая стала ей настоящей семьей.
Но опять же, почему последнее время Агата ведет себя так странно?
Софи обратила внимание, что за последний месяц они стали отдаляться друг от друга. Агата уже не смеялась столько на их совместных прогулках, часто была холодна, и казалось, все время о чем-то думала. Впервые со времени их знакомства, Софи начала чувствовать, что она все больше и больше погружается в их дружбу.
А потом была свадьба. Она притворилась, что не заметила дрожащую руку Агаты, которая, будто желала выскользнуть из её ладони. Словно сжимала какую-то страшную тайну.
— Может быть, я не такая Добрая, какой ты меня считаешь.
У Софи пульс застучал в ушах. Палец Агаты не мог светиться в тот день.
Или мог?
Она подумала о своей маме, которая тоже была красавицей, умницей и обаятельной женщиной... у которой тоже была подруга, которой она доверяла долгие годы... лишь для того, чтобы быть преданной ею и умереть с разбитым сердцем, в одиночестве.
Софи отмахнулась от этих мыслей. Агата оставила принца ради неё. Почти отдала свою жизнь ради нее. Агата нашла их счастливый конец вопреки всему.
В холодной темной церкви сердце Софи пропустило удар.
Так почему же она разрушила нашу сказку?
У неё за спиной, открываясь, заскрипела церковная дверь. Софии, вздохнув с облегчением, повернулась и увидела, ждущие её, тени, в серых плащах, с черными шляпами в руках.
Только самый старший Старейшина держал в руке что-то другое.
Что-то острое.
Проблема проживания на кладбище состоит в том, что мертвым не нужен свет. Если не считать мерцающих факелов над воротами, то в полночь на кладбище была кромешная тьма, хоть глаз выколи. Глядя через разбитые ставни своего окна, Агата уловила отблеск белых палаток, видневшихся внизу по склону. Их разбили бездомные, лишившиеся крова во время нападения. А где-то там внизу старейшины уводили Софи в безопасное место. Ей же оставалось только ждать.
— Нужно было мне спрятаться возле церкви, — сетовала Агата, лизнув царапину, оставленную Жнецом, который продолжал вести себя так, будто она чужая.
— Нельзя ослушаться Старейшин, — сказала её мама, неподвижно сидевшая на своей кровати, уставившись на каминные часы со стрелками, сделанными из костей в виде рук. — Они ведут себя вежливо, с тех пор как прекратились похищения. Пусть так будет и впредь.
— Ой, да ладно тебе, — усмехнулась Агата. — Что могут со мною сделать три старика?
— А что делают мужчины во все времена. — Каллис не сводила глаз с часов. — Винят во всем ведьму.
— Мммм. И еще сжигают нас на костре, — фыркнула Агата, плюхаясь к себе на кровать.
Повисшее в воздухе напряжение, заставляло чувствовать себя неуютно в тишине. Она выпрямилась и увидела напряженность в лице матери, которая уставилась вперед.
— Мам, ты же не серьезно.
Капля пота скатилась с губы Каллис.
— Им нужен был козел отпущения, если бы похищения не прекратились.
— Они сжигали женщин? — в шоке произнесла Агата.
— Если мы не замужем. Именно этому их учат книги сказок.
— Но ты никогда не была замужем... — возразила Агата. — Как тебе удалось выжить?
— Потому что было кому за меня постоять, — сказала её мать, наблюдая как костяные руки-стрелки подбирались к цифре восемь. — И он за это поплатился.
— Мой отец? Ты же сказала, что он гнилой и двуличный, который погиб в результате несчастного случая на мельнице.
Каллис не ответила, смотря прямо перед собой.
У Агаты пробежал холодок по спине. Она уставилась на мать.
— Что ты имела в виду, когда сказала, что Стефану пришлось хуже всех? Когда Старейшины устроили его брак?
Глаза Каллис неотрывно следили за часами.
— Проблема Стефана в том, что он доверяет тем, кому не следует. Он всегда считает, что люди по сути своей Добро. — Кости отбили восемь. Её плечи поникли от облегчения. — Но мы не так хороши, какими кажемся, дорогая, — ласково сказала Каллис, разворачиваясь к дочери. — Тебе это, разумеется, известно.