Испытание

Герцог поднялся со стула, прошел в спальню, сел рядом со спящей девушкой и вгляделся в ее спокойное лицо. По-видимому, прав вампир, и это просто сон… Значит, к утру Таэль проснется. Вот тогда они и поговорят, а пока он пойдет и задаст кому-нибудь несколько вопросов и попытается разузнать как можно больше про проклятую магию, свалившуюся на них так некстати.

Хатгерн склонился к лицу любимой, осторожно коснулся его губами, задыхаясь от вспыхнувшей в сердце нежности. И почти сразу отстранился, бережно поправил одеяло и нехотя покинул комнату, отчетливо понимая: если он не уйдет сейчас, то потом на это не хватит сил.

В гостиной герцог на несколько мгновений остановился, решая, куда идти со своими вопросами и сомнениями, и вдруг его внимание привлек стоявший на столе чайный поднос. Сначала он довольно улыбнулся — иметь таких расторопных и предусмотрительных слуг оказалось очень приятно. А если учесть, что они в этом мире свои и отлично осведомлены о его правилах, то зачем кого-то искать, чтобы выяснить некоторые правила местного существования. Хотя… а почему только некоторые? Хатгерн вернулся к столу и предвкушающе усмехнулся, пришедшая ему в голову идея могла оказаться очень удачной.

— Тук, — позвал он тихо, — можно тебя на минуту?

— Чего изволите? — как фокусник возник рядом домовой.

— Хотел предложить тебе составить мне компанию за чаепитием. И если ты не против, задать несколько вопросов. Извини за любопытство, но раньше о домовых я слышал только в сказках.

— Мы не пьем чай, — отказался Тук, полыценно ухмыльнувшись, взглянул в лицо нового хозяина и заметил укоризненную улыбку. — Не обижайтесь, господин.

— Я не обижаюсь, просто надеялся на твою откровенность. Мне казалось, мы могли бы стать друзьями.

— Хозяева и слуги никогда не дружат, — объявил Тук, но Харн не расслышал уверенности в его голоске.

— Это утверждение не совсем правильное, — твердо возразил герцог, — я лично знаю людей, которые не просто дружили со слугами, а считали их роднее единокровных братьев. Да, таких случаев немного, не спорю. Но они все же есть.

— Мы не люди.

— Как выяснилось, — горько вздохнул Харн, наливая себе чай, — мы тоже. И мы, и вы — создания старших рас, и уже это хороший повод для доверия. А если вы не пьете чай, что тогда пьете? И вообще, чем питаетесь?

— Вами, — уныло пробормотал домовой, повесив голову так низко, что Харн мог видеть только черную бархатную шапочку, которую слуга носил на макушке.

— Да?!

Представив, как домовой сосет по ночам его кровь, Хатгерн озадаченно уставился на Тука, но уже в следующий момент припомнил, как разъярило Тарза такое предположение в отношении вампиров, и понял — это очередная проверка. И хотя в душе на миг вспыхнуло оскорбление подобным испытанием, однако герцог тотчас его решительно задавил. Ну что с них взять, с этих малышей, если даже огромные огры не гнушаются без конца устраивать разные провокации? Ведь не сами они это придумали, а их создатели, следовательно, для них почти боги.

Интересно, а кого первыми создали драконы — гоблинов или нагардов? — возник вдруг вопрос, и герцог, приглашающим жестом указав домовому на соседний стул, вежливо предложил:

— Устраивайся. Про свою еду ты мне объяснишь чуть позже, но, надеюсь, рядом с нами голодать вам не придется. А сейчас не мог бы ты разрешить мои сомнения: кого драконы создали сначала, нас или полузмей?

— Нагардов… — слегка ошеломленно пробормотал слуга и легко, как белка, вскочил на сиденье. — Змеи этим очень гордятся.

— Ну, раз больше нечем, — ехидно фыркнул Хатгерн и повернулся к двери, расслышав деликатный стук. — Входи, Ительс.

— Откуда… — открыв дверь, ворчливо начал лекарь, но обнаружил сидящего у стола домового и поперхнулся. — А он тут что делает?

— Отдыхает, — оскорбленно задрал нос Харн, начиная понимать, что по неведению снова нарушил какое-то местное правило. Ну так могли бы рассказать, а не устраивать жуткую секретность. В конце концов, раз тут живет бывший наставник тени, значит, им известно все и про всех сколько-нибудь значимых людей всех герцогств. Таэльмина ведь не скрывала, что ее тайная гильдия следила за всеми и всем. — А у тебя ко мне дело?

— Алдер предупредил о твоем намерении тронуться в путь как можно скорее.

— Немного не так, — не желая ссориться с всесильным вампиром, уклончиво сообщил Харн, — по его словам, у Таэльмины проснулся магический дар и ей нужно время, чтобы к нему привыкнуть и чему-то научиться. А я, если спешу, могу отправиться хоть сейчас.

Рядом нетерпеливо заерзал на своем стуле Тук, и герцог немедленно обернулся к нему. Лицо маленького существа было сморщено, словно он вот-вот заплачет, а глазки стали несчастными, как у голодного щенка.

— В чем дело? — нахмурился Хатгерн.

— Готово, — с досадой выдохнул Ительс, — он на тебя запечатлелся. Теперь не отделаешься, будешь везде таскаться с ним, как я с фейлами. Хотя и считается, что светляков создавали эльфы, но им помогали феи. А те всех делали по одному принципу, ведь главным даром фей была власть над воздухом и чувствами.

Домовой обиженно засопел, повесил голову и попытался сползти со стула, но Хатгерн немедленно вернул его на место.

— Сиди, Тук, мы еще недоговорили. И ты, Ительс, тоже садись и наливай себе чай, раз уже пришел. Могу успокоить, никуда я сегодня не побегу. Дождусь, пока проснется Таэльмина, и мы вместе решим, как лучше поступить.

— А не боишься, что, пока ты тут решения принимаешь, там твое герцогство уплывет? — мрачно поинтересовался Ительс, ловко разливая чай.

Ну да, сообразил Харн, наблюдая за его уверенными движениями, ведь в приграничье почему-то домовых не было, а Ительс и жены не имеет, непонятно почему, если он мог жить в городе. Ох, бездна, сколько еще нерешенных загадок и непонятных правил. И неизвестно, удастся ли хоть когда-нибудь понять, ради чего все это? Однако вслух герцог сказал совсем другое:

— Думаю, несколько дней особого значения в судьбе герцогства не сыграют. Но не это главное, Таэльмину я тут одну не оставлю и обсуждать это не намерен.

— Даже если придется прожить здесь год? — усмехнулся лекарь, но герцог ему снова не поверил. Да и Тук засопел рядом слишком уж красноречиво.

— Ительс, — отхлебнув напиток, миролюбиво произнес хозяин дома, — мне сейчас откровенно объяснили одно местное правило. Оказывается, никто из вас не имеет права говорить мне правду, поэтому я ее больше ни от кого и не жду. Но если ты хочешь уйти в прибрежные герцогства и намерен пройти вместе со мной испытание, придуманное старшими расами, возьми себе за правило обращаться с нами как с равными. Надоели твои проверки… до тошноты. Ну какими нужно быть непроходимо подозрительными, чтобы решить, будто мне нужны ваши секреты, артефакты или маги, все месте взятые или но отдельности? Это вы шли сюда за каким-то интересом, а я попал случайно. И никакого восхищения, наблюдая за вашей жизнью, не испытываю. Мне не нравится ездить на говорящих лошадях, бывших когда-то людьми, не нравятся подколки хитрого и вспыльчивого огра, и мне неимоверно опротивели ваши бесконечные ловушки и гнусные намеки. Как будто никто из вас не знает обо мне всей подноготной и искренне считает меня переодетым в герцога преступником. Но особенно отвратительна ваша манера влезать с грязными сапогами в чужие личные дела и чувства. У вас у всех тут какие-то черствые, холодные души, и мне это противно, хотя вас, скорее всего, жалеть нужно. Но не получается, извини.

Лекарь тихо поставил на стол чашку, попытался что-то сказать, но губы его не слушались, а лицо кривилось в горькой гримасе. Харн недоуменно смотрел на него, не понимая, на что Ительс мог так обидеться? Ведь на самом деле обижаться следует им с Таэльминой — столько ловушек за эти дни им ставили, как не на каждого матерого волка.

Рядом вдруг судорожно всхлипнул Тук, завозился и исчез, словно растаял. Лекарь глянул на пустой стул, скрипнул зубами и резко встал с места, явно намереваясь уйти. Однако Харн, чрезвычайно встревоженный такой странной реакцией на свои слова, мгновенно разгадал его намерение и вскочил еще стремительнее. Метнулся к двери, задвинул засов и привалился спиной к створке, всем своим видом показывая, что никому не удастся пройти мимо него просто так.