Кровь фюрера

— Продолжай.

Баргель говорил быстро.

— Фолькманн сообщил, что человек по имени Кефир Озалид собирается совершить покушение на канцлера Долльмана. — Баргель сделал небольшую паузу, видя, насколько изумлен Бауэр. — Кроме того, он сказал, что готовится покушение на всех членов кабинета министров.

— Когда? — открыл от удивления рот Бауэр.

— Сегодня. Сейчас. Фолькманн не знает, каким образом будут совершаться покушения на министров, но сказал, что это произойдет после убийства Долльмана. — Баргель сглотнул. — Сейчас все министры находятся в Берлине, сэр, так как Вебер завтра утром проводит совещание со спецслужбами в Рейхстаге.

Поставив на стол чашку, Бауэр приподнял брови. Кровь отлила от его лица, а его заместитель демонстративно поглядывал на часы.

— Прежде чем приехать сюда, я попросил нашу охранную службу проверить, что у нас есть на Озалида. Кроме того, мы пытаемся выяснить, где сейчас канцлер.

— И какую информацию выдал компьютер?

— Действительно, существует некий Кефир Озалид. Он проходит по второй категории риска для безопасности страны. Турок. Эмигрировал в Германию в подростковом возрасте. Сейчас ему двадцать семь лет.

Бауэр нервно встал.

— Хорошо, у нас есть на него информация, но каков мотив? Зачем ему убивать Долльмана?

— Два года назад Озалид три месяца провел в тюрьме за попытку убийства чиновника министерства внутренних дел в Бонне. Срок заключения у него был бы намного больше, но суд принял во внимание смягчающие обстоятельства.

— Какие смягчающие обстоятельства? — спросил, удивленно подняв брови, Бауэр.

— В его личном деле значится, что он и его жена стали жертвами погрома в Эссене, совершенного группой праворадикальных экстремистов. Озалид получил ожоги второй степени, когда экстремисты забросали бутылками с зажигательной смесью иммигрантское общежитие, куда он с женой пришел в гости. Жена умерла от полученных ранений. Она была беременна. Экстремистов так и не привлекли к ответственности. — Баргель сделал паузу. — Канцлер Долльман был в то время министром внутренних дел и отвечал за федеральную безопасность. Насколько нам известно, Озалид несколько раз в письменном виде обращался к нему и обвинял его в том, что этих экстремистов не нашли и не осудили. Он считал, что Долльман несет за это личную ответственность. Чиновник, на которого Озалид совершил покушение в Бонне, был одним из подчиненных Долльмана.

— О Господи! — выдохнул Бауэр. — А в компьютере ничего не значится о недавнем прошлом Озалида?

— Год назад он покинул Германию и, по нашим данным, в последнее время находился в Стокгольме. Но он мог вернуться в Германию по фальшивому паспорту.

Бауэр немного подумал.

— А вы доверяете этому Фолькманну?

— Да.

— Где он находится в Мюнхене? Мы можем с ним поговорить?

Баргель сокрушенно покачал головой, понимая, что они теряют время. Его лоб взмок.

— Он позвонил мне домой, передал мне эту информацию чрезвычайной важности, а потом повесил трубку. — Баргель сделал паузу. — Но есть еще кое-что, сэр. Об этом тоже сообщил Фолькманн. Меня это очень беспокоит.

Бауэр внимательно смотрел на своего заместителя.

— Что именно?

Баргель глубоко вздохнул.

— По словам Фолькманна, покушение на убийство Долльмана и всех министров — лишь часть плана. Они собираются совершить путч.

— Кто — они? — Кристиан Бауэр был поражен.

Когда Баргель начал ему обо всем рассказывать, Бауэр качал головой и время от времени произносил:

— Господи Иисусе!

Баргель, ни на что не отвлекаясь, рассказал Бауэру о ядерной боеголовке, о ее предполагаемом месторасположении. На мгновение ему показалось, что его начальник вот-вот упадет в обморок. Баргель, чтобы перевести дыхание, сделал глубокий вдох. Лицо Бауэра было белым как мел.

— А где Долльман сейчас? — резко спросил директор Ландесамта.

— У своей любовницы.

— У которой из них?

— Наша служба безопасности считает, что у той, которая блондинка. Лизль Хенинг. Но наши люди в этом не уверены, и когда все выяснят, свяжутся со мной. — Баргель сглотнул. — Фолькманн сказал, что она тоже участвует в заговоре.

— Он назвал ее имя?

— Да, сэр. Я приказал офицеру службы безопасности связаться с личным телохранителем Долльмана Риттером и в качестве меры предосторожности проинформировать его о готовящемся покушении. Однако в связи с чрезвычайностью ситуации и требованием устава, я не могу отдать все необходимые приказы, так как для этого требуется ваше разрешение.

— Какие приказы вы уже отдали?

— Я передал дежурному офицеру список старших офицеров армии и сотрудников спецслужб, с которыми необходимо связаться. По вашему приказу они немедленно прибудут сюда. Команда, состоящая из двадцати человек, уже движется к дому девушки возле Ванзее — я взял на себя смелость отдать этот приказ, как только получил информацию от Фолькманна. — Баргель поспешно посмотрел на часы. — Они будут там с минуты на минуту. Другая команда сейчас в Мюнхене, готовится к операции на Кальберге. Мы сможем руководить их действиями отсюда по секретной линии. — Баргель помолчал. — Естественно, вы можете отменить мои приказы, сэр.

— А что насчет министров?

— Я уже приказал, чтобы их личную охрану поставили в известность о происходящем.

Баргель выжидающе смотрел на своего начальника. На лице Кристиана Бауэра блестели капельки пота. Он явно нервничал.

— Хорошо. Так мы и будем действовать. — Бауэр поспешно кивнул. — Сообщите, что я подтверждаю ваши приказы.

— А как быть с министром внутренних дел, сэр? Его также необходимо проинформировать.

В Федеральной службе безопасности Германии царила строгая иерархия, и Бауэр не мог пренебречь своим долгом. Министр внутренних дел и вице-канцлер Вебер находились на вершине пирамиды.

Испытывая сильный стресс, Бауэр затараторил:

— Я сам свяжусь с Вебером, но, Бога ради, установите контакт с Риттером!

В этот момент зажужжала рация, которую Баргель держал в руке. Он принял сообщение, а потом, прикрыв микрофон рукой, посмотрел на Бауэра и сказал:

— Долльман и его охрана в домике девушки на Ванзее.

Последовала короткая пауза — Баргель снова стал слушать, что ему говорили по рации, а потом резко сказал в микрофон:

— А вы попытайтесь! Бога ради, свяжитесь как-то с ним! Баргель снова прикрыл микрофон рукой и поднял голову. По вискам у него стекал пот, а лицо побледнело еще больше.

— Что случилось? — испуганно спросил Бауэр.

Баргель недоуменно пожал плечами.

— Речь идет о Риттере, сэр, телохранителе Долльмана. Он не отвечает на наши вызовы.

Карл Шмельц вышел на заснеженную террасу и застегнул зеленое полупальто на все пуговицы. Дойдя до угла, он всмотрелся в заснеженную тьму.

Призраки.

Кругом одни призраки.

Ледяной ветер завывал в долине, поднимая вихри снега. Шмельц смотрел в долину. Шел густой снег.

Он уже бывал здесь раньше, в этих горах, слушал, как гудит фён — теплый сухой ветер, характерный для долин Германии. Он знал это наверняка. Это осмос. Это у него в крови. Память была разлита в нем, словно легкая приятная боль.

Впервые он почувствовал себя… как дома? Собственно, он чувствовал себя на своем месте. Это его судьба. Он знал, что это признаки меланхолии, и всегда пытался подавлять такие мысли, но на этот раз он позволил себе это удовольствие.

Пушистые снежинки падали на его щеки. Прикосновение холодных снежинок приводило его в хорошее настроение.

Леденящий холод.

Он сделал глубокий вдох, чувствуя, как холодный воздух проникает в легкие, словно его касались чьи-то холодные нежные руки.

Как хорошо!

В юности его привозили сюда, на юг страны, дважды. Он помнил лица, помнил имена: Борман, Менгель, Эйхманн. Тайные поездки, надежные дома, засекреченные встречи.

«Да, вот наш мальчик. Посмотрите на него хорошенько. Когда-то, возможно не при вашей жизни, когда наступит подходящее время, когда подвернется возможность…»