Страница 111 из 142
Фолькманн задумался, а потом спросил:
— 11 июля 1931 года. Вы не помните, возможно, в этот день произошло что-то важное?
— Вы имеете в виду важное для Гели Раубаль?
— Да.
Ханна Рихтер немного подумала.
— Девушка умерла 18 сентября, так что вашу фотографию сделали за семь недель до ее смерти. За неделю до 11 июля она была в больнице по незначительному поводу, по этой же причине она некоторое время не посещала занятия в мединституте. Примерно через две недели после этого, насколько я помню, она ездила в гости к друзьям во Фрайбург. За это время она несколько раз виделась с Гитлером, но он был занят предвыборной кампанией и не мог уделить время девушке. — Ханна Рихтер нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, а потом, наконец, сказала: — Мне очень жаль, но нет. Названная вами дата ни о чем мне не говорит. Поверьте, если бы тогда произошло что-то важное, я бы вспомнила.
— Еще один вопрос. Девушка когда-либо была в Южной Америке?
Женщина покачала головой.
— Нет. Это точно. Она путешествовала только по Германии и бывала в Австрии. — Ханна перевела взгляд с Эрики на Фолькманна. — Вопрос вызван тем, что вы не понимаете, каким образом эта фотография оказалась в Южной Америке?
Фолькманн кивнул и спросил:
— Имя Эрхард Шмельц вам о чем-нибудь говорит?
— В какой связи?
— В связи с Гели Раубаль.
Историк нахмурилась.
— А кто такой Эрхард Шмельц?
— Член национал-социалистической партии. Гитлер дружил с ним, когда служил в армии во время Первой мировой войны.
Историк медленно покачала головой.
— Кем бы он ни был, он не может оказаться важной фигурой. Я не помню, чтобы имя этого человека называлось в связи с Гитлером или этой девушкой.
— Как вы думаете, Ханна, каким образом эта фотография могла попасть в Южную Америку?
— Вы абсолютно уверены, что это оригинал, а не копия?
— Да.
— В конце войны в Южную Америку эмигрировало много немцев. Фотографию мог взять с собой близкий друг Гитлера или девушки. — Ханна Рихтер пожала плечами. — Но я не могу даже предположить, кто это мог быть. Такие люди, как Эйхманн и Менгель, не были с ней знакомы. Борман, конечно, знал ее и, несомненно, часто с ней общался, но возможность того, что он выжил и сбежал в Южную Америку, полностью исключена. Может быть, фотографию привез с собой близкий друг Гитлера или девушки, высокопоставленный партийный функционер или эсэсовец. Но вот кто это, я вам сказать не могу. — Хозяйка дома демонстративно посмотрела на часы и спросила:
— Ну что, я ответила на все ваши вопросы?
Фолькманн перевел взгляд на фотографию, а затем кивнул.
— Спасибо за то, что уделили нам время, Ханна. Прошу прощения за поздний визит.
— Ничего страшного. — Улыбнувшись, женщина встала.
Фолькманн положил фотографию в бумажник, и Ханна Рихтер сказала:
— Мне хотелось бы иметь копию этой фотографии, возможно, она мне понадобится для работы. Вы не могли бы мне ее выслать?
— Да, конечно.
Ханна Рихтер пожала им обоим руки и проводила до двери. Такси по-прежнему стояло у дома, и когда они уже вышли на крыльцо, Фолькманн повернулся к Ханне.
— А вы не знаете, где была похоронена Гели Раубаль?
— В Вене. На старом Центральном кладбище.
— А могила сохранилась?
Ханна Рихтер покачала головой.
— Нацистские власти приказали уничтожить эту часть кладбища в 1941 году. Могила Гели Раубаль и многие другие могилы были полностью разрушены.
— Почему?
— Бог его знает. Вообще-то, это очень странно. С кем я ни говорила об этом, никто не мог мне сказать, кто же подписал этот указ. Думаю, это только добавило загадочности к смерти девушки.
— Вы думаете, нацисты заметали следы?
— Вы имеете в виду смерть девушки? Это возможно, учитывая то, что обстоятельства ее смерти так и не были выяснены. Но этого нам не узнать никогда.
Фолькманн помедлил.
— Еще кое-что, Ханна.
— Да?
— Гели Раубаль. Вы сказали, что она лежала в больнице. Когда?
— В конце июня 1931-го. Она провела пару дней в частной клинике «Гармишпартенкирхен».
— От чего она лечилась?
— Некоторые считали, что от депрессии, так как Гитлер бросил ее и начал тайно встречаться со своей новой возлюбленной Евой Браун. Другие говорили, что ей нужно было сделать незначительную хирургическую операцию. Мы этого знать не можем. И уж точно вы не найдете записей в больничных архивах. Я убеждена, что они были уничтожены давным-давно. А почему вы спрашиваете?
Фолькманн поежился от ледяного ветра, дувшего с озера, и посмотрел на водителя такси, который, сидя в машине, нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, глядя на них сквозь стекло.
Повернувшись, Фолькманн увидел, что Эрика подняла воротник пальто, защищаясь от ветра. А Ханна Рихтер, дрожа, ждала ответа на свой вопрос.
Фолькманн немного замялся, а потом сказал:
— Вам это может показаться абсурдным, Ханна, но не могла ли Гели Раубаль забеременеть?
Ханна подняла брови, удивленно глядя на Фолькманна.
— Собственно, такое предположение было сделано, — это могло быть одной из причин того, почему Гитлер или его приближенные желали смерти девушки. Но доказательств этому не было. В то время один журналист по имени Фриц Герлих утверждал, что девушка была беременна и Гитлер убил ее именно по этой причине. Но эта статья так и не была опубликована.
— А что случилось с Герлихом?
— Он был арестован и впоследствии погиб в Дахау. Но информация о беременности так и не подтвердилась. К тому же и кроме этой статьи у нацистов были причины желать Герлиху смерти.
— Какие причины?
— Герлих был главным редактором газеты, но также писал статьи. Газета была антифашистской. Многие статьи и заметки редактора содержали информацию, порочащую Гитлера, это было до того, как тот пришел к власти. — Ханна Рихтер помолчала. — Почему вы спрашиваете?
Фолькманн поколебался, но спросил:
— А что, если Гели Раубаль родила ребенка?
— Вы имеете в виду — от Гитлера?
— Да.
Фолькманн увидел, как изменилось выражение лица Ханны. Она замерла на месте, открыв рот. Это предположение было для нее полной неожиданностью, и вид у нее был изумленный. Эрика тоже смотрела на Фолькманна, но кроме изумления на ее лице читалось и страдание, к тому же она побледнела.
Ханна Рихтер скептически заявила:
— Ну, герр Фолькманн, такое не могло пройти мимо историков.
Изумление на лице женщины сменилось сначала скепсисом, а потом раздражением. Ханна Рихтер обхватила себя за плечи, защищаясь от холода. Ее била дрожь.
— Вы что, серьезно так думаете?
— Да нет, конечно, Ханна, — тихо ответил Фолькманн. — Вы очень добры. Спасибо вам за помощь.
Глава 46
Всю обратную дорогу они молчали. Фолькманн смотрел в окно такси на ночные огни Берлина и ничего не говорил.
Они вышли из такси перед гостиницей, расположенной недалеко от Курфюрстендамм. Девушка явно была чем-то озабочена. Следы от потрясения, которое она испытала после вопроса, заданного Фолькманном Ханне Рихтер полчаса назад, еще были заметны на ее лице.
Когда они вошли в номер, Фолькманн налил им обоим выпить. Он увидел, что Эрика смотрит на него с изумлением. Взяв стакан, она подошла к окну.
— То, что ты сказал Ханне Рихтер, Джо… Ты действительно думаешь, что девушка была беременна? Что у нее родился ребенок от Адольфа Гитлера?
— Да.
— Но, Джо, это же абсурд!
Фолькманн поставил стакан на стол. Когда он заговорил, в его голосе чувствовалось напряжение.
— Эрика, но это же укладывается в схему. Это полностью совпадает с тем, что мы знаем и чего не знаем о Карле Шмельце. Ведь ты же слышала, что сказала Ханна Рихтер. Девушка могла быть беременной. И это могло стать причиной убийства или самоубийства. То, что нам сегодня рассказала Ханна Рихтер, может раскрыть тайну Карла Шмельца. Ты это понимаешь?