Молчание? Дорого!

— Скажите, а где медпункт? — тут уже не выдержала я. Голова болела как проклятая, поэтому для меня это было актуально как никогда.

— Рядовой Брантеш? — Искренне удивившись, майор иронично уточнил: — Вас уже что-то беспокоит?

— Да.

Он наклонил голову, предлагая продолжить, и я, чувствуя на себе десятки заинтересованных взглядов, недовольно поджала губы, но ответила:

— Из-за гиперпрыжка у меня очень сильно болит голова. Я не могу определить причину боли сама и не имею подходящих лекарств.

— Насколько сильно?

Что?

Я непонимающе нахмурилась. Он же, недовольно и достаточно шумно выдохнув, терпеливо пояснил:

— Насколько сильно у вас болит голова, Брантеш?

— Очень. Из десяти баллов по Шангару на девять.

Майор задумчиво хмыкнул. Сидящие за столом сержанты странно переглянулись.

— У кого-нибудь еще есть вопросы?

Вопросов больше не было.

Пока я хмурилась, не понимая, почему мне не помогают решить мою проблему, майор констатировал:

— Тогда приступим ко второй части собрания. Сейчас сержанты будут зачитывать ваши фамилии, и вы один за другим будете подходить к стене и строиться в шеренгу. Затем организованно пройдете на пункт выдачи личных вещей, а затем и на экскурсию.

Завершив предложение кивком, майор тем самым завершил свою речь и отправился на выход.

Не доходя до нас с Мирандой пару шагов, он жестом предложил мне встать, добавив:

— А мы с вами, рядовой Брантеш, отправимся в медпункт.

Ну, слава тебе, пресвятая капельница! Я уж думала, помру прямо тут!

Миранда почему-то иронично улыбнулась.

Наплевав на то, как это выглядело со стороны, я торопливо встала и отправилась следом за задумчивым и очень сосредоточенным майором. Как и на планете, он шел очень быстро, так что я элементарно не могла ничего спросить, впрочем, сейчас и не было особого желания. Больше всего я хотела пару доз обезболивающего и чтобы голова перестала гудеть и раскалываться.

Шли мы не очень долго — поднялись на нашу палубу, но после лестницы повернули не налево, а направо. Там прошли мимо нескольких открытых дверей, за которыми виднелись ровные ряды самых обычных школьных парт, повернули и наконец, дошли до двери с табличкой «Медпункт».

Проведя ладонью перед идентификатором, располагающимся на уровне груди справа от двери, майор тем самым заставил ее открыться и прошел внутрь первым. Я зашла следом и тут же завистливо вздохнула — приемная этого медпункта была в любимом мною светло-зеленом цвете. Но не это было предметом моего восхищения. Вздыхала я потому, что обстановка была выполнена настолько профессионально, настолько элегантно, что впору кусать локти от зависти — в нашей больнице подобной сдержанной роскоши не наблюдалось. Полукруглый стол, чуть изогнутый буквой «С», несколько пейзажей на стенах, большое цветущее растение в кадке и уютный диван слева от двери. Этакий миниресепшен, но без секретаря. Справа еще одна дверь, из-за которой кто-то торопливо шел к нам.

И дошел. Высокий, сухощавый… смург. Удивленно моргнув, на секунду даже забыла о головной боли.

— Майор? — Мужчина, одетый в светло-зеленый врачебный халат, который достаточно интересно оттенял его голубую кожу, перевел удивленный взгляд с Джайстора на меня. — Уже первая пациентка? А не рановато? Занятия же еще не начались.

— Да, принимай. Жалуется на головную боль из-за гиперпрыжка.

— О? — Возбужденно блеснув черными глазами без белков, смург улыбнулся, показывая острейшие зубы.

Никогда не видела смурга так близко. Вообще считалось, что наши расы контактируют достаточно неохотно, в основном довольствуясь торговыми отношениями, так что сейчас я пребывала в некоторой растерянности. Смург на службе у Конфедерации? Удивительно!

— Девушка, могу я узнать ваше имя?

— Карина.

— Прелестно. А меня зовут доктор Рррушн. — Улыбнувшись еще шире, отчего меня едва не передернуло, смург жестом предложил мне пройти непосредственно в кабинет. Джайстору же достался жест, предлагающий присесть на диванчике.

Я удивилась вновь. Неужели этот эскулап имеет право указывать майору, что делать?

— Итак, дорогая Карина, рассказывайте.

Пока я пыталась задушить чувство зависти, которое все-таки расцвело пышным цветом, когда увидела невероятное множество новейшей техники и кое-что даже не смогла опознать, Рррушн уложил меня на кушетку, больше всего напоминающую кресло стоматолога, и присел рядышком на стул.

— Голова. Болит. Очень. — Ответив кратко, по его заинтересованному взгляду поняла, что этого недостаточно, и начала описывать симптомы: — Колет в висках и распространяется волнами к затылку. Там собирается в болезненное пульсирующее пятно.

— Понятно. — Кивнув, док вдруг усмехнулся, а затем неожиданно участливо поинтересовался: — Первый ваш гиперпрыжок?

— Нет. Второй. — Не став лгать доку, я тихо добавила: — При первом подобных болей не было.

— О? Странно. А когда состоялся первый гиперпрыжок?

— Около трех лет назад, — сказала и едва не согнулась от боли. Кольнуло так, что я простонала и схватилась за виски. — Док, дайте мне уже что-нибудь!

— Карина, успокойтесь. Для начала снимите платок и перчатки.

Что?! При чем тут это?!

Непонимающе скривившись, потому что слезы от боли уже скопились в уголках глаз, мотнула головой.

Смург же, словно так и надо, протянул длинные тонкие пальцы к моей косынке, и, пока я пыталась проморгаться и хоть как-то остановить слезы, снял ее и отбросил в сторону. Затем потянулся к моим рукам, но тут я уже не позволила. Дернулась и неожиданно для себя самой зло прошипела:

— Я сама!

С непонятной улыбкой подняв руки, док предоставил мне действовать.

Мысленно шипя от боли и злобы, потому что не понимала, чего он добивался, я одну за другой стянула перчатки и…

Голову словно заморозило. Пропала боль, пропали мысли, пропали все звуки. Резко. Одномоментно.

Испуганно охнув, но не услышав при этом ни звука, я испугалась еще больше и беспомощно посмотрела на смурга, который, судя по очередной снисходительной улыбке, понимал намного больше меня.

Затем он, кажется, что-то сказал. По крайней мере, губы зашевелились. Мотнула головой, приложила пальцы к ушам, пытаясь показать, что не слышу. Он кивнул и, встав, отошел вглубь помещения. Вернулся через пару минут с пневмошприцем, в котором переливалась пара кубиков незнакомой мне перламутровой жидкости.

Я настороженно покосилась на шприц, но док сделал успокаивающий жест и одним слитным стремительным движением вколол мне неопознанное лекарство в плечо. Едва уловимо кольнуло.

Он вновь присел на стул, и потянулись минуты ожидания. Чего, я пока не очень хорошо понимала. К счастью, минут через десять я осознала, что слышу какие-то звуки. Сконцентрировалась. С удивлением констатировала, что это стук моего собственного сердца и шум крови, бегущей по венам. Еще через пару минут ледяная корка, сковавшая мой мозг, начала таять, и вместе с ней пришло понимание, что я все еще жива, а боль ушла, будто и не бывало.

Облегченно выдохнув, причем полной грудью, услышала ироничный смешок дока и только тогда поняла, что все это неспроста.

Натянуто улыбнулась, бегая испуганным взглядом по его лицу. Он же рассматривал меня абсолютно спокойно и даже с некоторым восхищением. Не выдержала:

— Что?

— Первый раз вижу псионика так близко.

Гнилая клизма…

— У вас очень красивый цвет волос. Зачем вы его прячете?

— Красивый? — В некотором замешательстве прикоснувшись к голове, озадаченно нахмурилась. — Вам нравятся рыжие?

— Не все. Но ваш цвет… Очень благородно смотрится, уж поверьте.

— Док, вы там еще долго? — Устав ждать на диване, к нам заглянул Джайстор и тут же удивленно присвистнул.

Я аж рот открыла. Затем быстро закрыла. Ну, это вообще верх наглости!

— Рыжуля. — Усмехнувшись, он шагнул ближе. — Ну как, прошла голова?

— Да. — Мой настороженный взгляд молнией метнулся к доку, но тот лишь добродушно улыбнулся и кивнул. — Док, спасибо. Я могу идти?