Страница 9 из 12
Как же ехать в обитель без подарка? Братья пошли на рынок – выбрать, что привезти в дар обители и блаженной. Известно было, что блаженная все раздавала приходящим к ней людям.
Кое-что, о чем получала указание от Господа, передавала обители. На рынке было изобилие разных даров земли. Семинаристу подумалось, что хорошо бы купить арбуз. Но арбуза не было. Купили много яблок.
– Хороша она и без арбуза, – сказал семинарист.
Приехали в обитель. Брат-священник сразу же направился в небольшой домик – всего одна комната. Когда вошли, семинарист ощутил ужасный запах. Внутри комнаты устроена была небольшая каморка, где блаженная жила. Людей она принимала во внешней комнате. Помещение оставляло ощущение какой-то неземной грязи. Как там находилась блаженная – непонятно. Да это же ад! Примерно так иногда и выглядит человек изнутри: сомнения, желания, обиды.
Елизавета Ивановна вышла встречать гостей – в холщовой рубахе, босая. Посмотрела на гостей и начала вслух молиться Царице Небесной. Брат-священник тоже стал молиться. А семинарист подумал:
«Что же она вслух молится? Разве ж это молитва – напоказ?»
Блаженная молилась долго, так что семинарист устал. А блаженная закончила молитву, обернулась и почти весело сказала:
– А как же еще нужно молиться?
Потом отец Дорофей, уже став монахом, вспомнил, что так блаженная изобразила его будущее служение. Когда молитва была окончена, блаженная подошла к гостям и похристосовалась с братом-священником. Семинарист тоже приготовился обнять и поцеловать блаженную, но она отстранила его, сказав:
– Он ангел. С ним нельзя.
– Что вы, Елизавета Ивановна, – смутился будущий отец Дорофей, – я в монахи и не собираюсь.
Однако блаженная строго на него посмотрела и сказала:
– Нет, ты пойдешь в монахи. Нельзя мне с тобой христосоваться.
Семинарист запомнил этот случай и часто вспоминал о нем потом.
Братья передали свои подарки блаженной. Она приняла яблоки и с улыбкой сказала семинаристу:
– А что, хороша и без арбуза?
Яблоки в корзинке. Автор снимка А. Субботина.
Эта встреча так сильно подействовала на семинариста, что он не спал ночь, и потом еще сколько-то думал, и внутренне сильно изменился.
– Какой сразу я потом стал примерный! – вспоминал отец Дорофей.
До самой своей кончины подвижник, управлявший другими и бывший проводником душ к Богу, вспоминал о Елизавете Ивановне как об истинной христианке, отказавшейся ото всего мира и вставшей на трудный путь юродства Христа ради. Елизавета Ивановна не была монахиней, она была обычной мирянкой. Но это подлинно христианский подвиг.
Блаженная Степанида
В двадцатых и тридцатых годах двадцатого века горожане города Ветлуги часто видели на паперти уже закрытого храма спящую женщину. Храм был к тому же частично разрушен. Большевики искали сокровища, но, конечно, сокровищ в их понимании в храме не было. Верующие после закрытия храма собирались для богослужений по домам. Но иногда Господь позволял собраться в разоренном храме и слезно помолиться всем вместе. Это была как бы малая пасха. Епископ Неофит (Коробов) совершал Божественную литургию.
Женщиной, спящей на паперти храма, была блаженная Степанида, известная многим жителям Ветлуги. Ее считали сумасшедшей, но многие почитали ее как блаженную и истинную подвижницу. Владыка Неофит тоже почитал Степаниду как блаженную и заботился о ней.
Об этой подвижнице известно немногое. В ранней юности, еще девушкой, блаженная оставила свою семью и ушла странствовать. Кто благословил Степаниду на подвиг юродства, неизвестно. Блаженная выражалась иносказательно, темным пророческим языком. То ругалась, то дарила странную вещь, то кидалась грязью, то убегала. Были случаи, когда ее избивали горожане, не знавшие, что это Божий человек. Степанида с удивительной стойкостью переносила всяческие невзгоды. В любое время года была легко одета, ходила почти босая, очень мало ела. В большинстве своем люди относились к блаженной Степаниде как к сумасшедшей. Часто ее били, смеялись над ней, особенно дети. Но блаженная порой как бы даже искала побоев и унижения, если считала, что начинала гордиться.
А гордиться было чем. По свидетельству епископа Никодима и нескольких других почитателей блаженной, она обладала даром прозорливости. Многим людям Степанида помогла, многих утешила, как если бы она была им матерью. Блаженная была окружена трепетным почитанием среди тех, кто испытал на себе силу ее любви и получил от Бога по ее молитвам помощь. Чтобы сердце не вознеслось и не потеряло благодати, Степанида снова уходила в холодный скорбный мир. Она снова становилась убогой и бесприютной, как все те, о ком она скорбела сердцем и о которых молилась.
– Приведите Стешу ко мне, – попросил владыка Никодим келейника, – она сейчас на паперти храма спит.
«Вот всегда владыка знает, где блаженная», – подумал келейник и, взяв помощника, пошел к храму. Блаженная действительно спала на паперти, лицо в слезах. Увидев, что пришел келейник владыки, она кротко повиновалась.
Блаженная Степанида была уже больна и знала, что скоро умрет. Владыка велел приготовить блаженной пищу, келейник поставил на стол чашки с чаем. Блаженная взяла чашку, чашка выпала из ее рук и разбилась. Степанида громко зарыдала. Затем сказала владыке Неофиту:
– Ждет тебя поругание.
В августе 1937 года владыку Неофита арестовали, потом расстреляли по указу «тройки». Вскоре скончалась и блаженная Степанида.
Как и блаженная Елизавета Ивановна, блаженная Степанида не была монахиней. Но Господь на примере жизней этих двух и еще многих подвижниц показал, что не только монахи могут спастись и не только монахи могут вести подвижнический образ жизни.
Мученица Евдокия Дивеевская
Спасо-Преображенский собор Серафимо-Дивеевского монастыря. Автор снимка А. Одегов.
Евдокия (Шишкова). † 1919
Утро в селе Дивеево начинается рано, что называется – на темнозорьке. Несколько просто одетых женщин хлопотали вокруг кровати болящей. Таких женщин, ухаживающих за больными, вплоть до второй половины двадцатого века называли «хожалками» – то есть сиделками, нянечками. Они делали то же, что и нынешние сиделки.
За окном еще темно, а в избе уже светлый день. Только что зажгли двенадцать лампад – все, какие были. Болящую повернули лицом к иконам, подложили овечье руно под спину, чтобы сидела и могла видеть иконы. После того как болящую усадили, началось утреннее правило.
Правило было короткое, похожее на то, которое, по дивеевскому преданию, оставил сестрам сам преподобный Серафим Саровский. Сначала женщины сделали несколько поклонов. Болящая следила за ними блестящими глазами, в которых стояли слезы. Она не могла даже поднять руку. Женщины запели «Верую…», потом пропели «Достойно…», «Отче наш…», затем – тропари Богородице: «Заступницу…» – Казанской, «Яко необоримую стену…» – тропарь иконе «Неупиваемая Чаша», тропарь Богородице «Умиление», и, наконец, тропарь Кресту Господню: «Крест – хранитель всей вселенной…». Болящая подпевала негромким стройным голоском.
Начался новый день блаженной Евдокии Дивеевской. Одна из женщин принесла на особой тарелке просфорку, уже поделенную на части. Просфора была подсохшая – день был постный. В постный день Евдокия не ела мягкого хлеба и даже считала его непостным. Блаженная велела вымыть ей руки перед завтраком. А сама заплакала. Слезы капали в чашку для умывания. Но в этом плачущем лице сохранялся необыкновенный свет покоя.
Блаженную Евдокию называли в Дивееве Дуней и очень любили. Ей не исполнилось еще и двадцати лет, когда она потеряла способность двигаться. С поистине божественными терпением и кротостью блаженная переносила недуг. Господь одарил свою избранницу многочисленными дарами, которые начали проявляться уже в юном возрасте. В доме, где жила Евдокия, всегда было много людей, ждущих молитвенной помощи и духовного совета блаженной.